Юлия Андреева - Свита мертвой королевы

Пока я не давала команды взобраться на скользкую от ночной прохлады крышу, опасаясь, что оттуда нас будет легче легкого снять стрелами. В конце концов, король мог явиться ради того, чтобы заставить строптивую любовницу сына написать официальный отказ от прав на дона Педру. Или попытаться склонить ее к какой-нибудь обоюдовыгодной сделке. Все могло кончиться мирно и спокойно.

Я успокаивала себя, слыша бряцанье брони, ржание коней, чувствуя кожей нависшее в воздухе напряжение. Прижавшись друг к дружке, точно птенцы вокруг большой птицы, дети молча ждали разрешения конфликта. Я была благодарна им за то, что они вели себя как взрослые, и у меня появилось время обдумать сложившуюся ситуацию.

Понятия не имею, сколько часов провели мы, запершись на хорах. Начало светать. На какое-то время стихли голоса и топот ног.

Должно быть, я задремала и проснулась, когда распахнулась церковная дверь. Я вскочила, чтобы разглядеть вошедших. Это был сам король, который тащил за руку упиравшуюся Инес. Волосы моей госпожи растрепались, лицо казалось бледным, что делало ее еще более красивой, нежели обычно.

Вслед за этой странной парой в церковь вошли сопровождавшие короля придворные с горящими факелами. Невольно я отметила, что светлые волосы Инес прекрасно сочетаются с ее красным платьем.

– Я требую, сударыня, чтобы вы дали мне клятву в этом священном месте, клятву на Библии, в том, что покинете пределы Португалии и никогда более не осмелитесь вернуться сюда! – прогремел король. Его голос подсел, как это бывает после длительного крика. Обычно за этим признаком следовала апатия.

– Я не могу покинуть дона Педру, государь. Потому как мой долг велит мне быть с ним, – спокойно ответила Инес, вздернув подбородок и сложив на груди руки.

– Я сейчас сам заставлю тебя коснуться Библии, проклятая шлюха! – завопил король, хватая донью де Кастро за руку и подтаскивая ее к алтарю.

– Я не могу! Не могу! – Инес вырывалась, но король свалил ее с ног и поволок по полу. – Я не могу, ваше величество, оставить вашего сына, поскольку поклялась быть с ним вечно! – закричала Инес. – Я жена дона Педру! Законная супруга! Мы венчались в Брагансе. Неужели ваши шпионы до сих пор не доложили вам об этом? Неужели вы сами не додумались до столь очевидной вещи? Признаю, сначала мы были только любовниками, но венчание, венчание вернуло мне честь, сделав супругой вашего сына!

– Вы говорите правду? – Афонсу выпустил руку доньи Инес, хватаясь за сердце.

– Она врет, чтобы спасти себе жизнь, – вмешался придворный, в котором я не без омерзения узнала дона Лопеса.

– Вы лжете?! Сознайтесь, лжете? – король подскочил к Инес и залепил ей оплеуху.

Инес даже не охнула, глаза ее не увлажнились слезами. Кое-как поднявшись с пола, она проследовала до алтаря и, положив руку на Священное Писание, поклялась.

– Скажите, что вы лжете, и спасете себе жизнь! – выдохнул дон Куэлью.

– Я не лгу. Я жена дона Педру и останусь ею до самой смерти.

– Все погибло, – король покачнулся, и дон Гонсалвиш подхватил его, чтобы тот не упал. – Он посмел жениться без моего на то благословения. Жениться на незаконнорожденной, на… – он замолчал.

– Ваше величество. Я прошу пожалеть и простить нас хотя бы ради ваших внуков! – донья Инес сделала шаг в сторону короля, но придворные и стража преградили ей дорогу. – Клянусь, что дон Педру и я давно уже любим друг друга, и эта любовь от Господа. Мы поклялись быть вместе, пока смерть не разлучит нас и…

– В таком случае смерть придет к вам уже сегодня! – бессильно произнес король.

После чего я увидела, как к донье Инес устремилось сразу же несколько придворных, среди которых ближе всех были любимчики короля…

Я не поняла, кто именно нанес смертельный удар. Блеснула секира. Кто-то достал кинжал или короткий облегченный меч. Донья Инес вскрикнула и упала на пол. На ее алом платье не была видна кровь, но я поняла, что она мертва.

Мы прятались на хорах до глубокой ночи. Дети плакали, но молча, сдерживая рыдания, чтобы не быть услышанными. Есть не хотелось. Казалось, время летит мимо нас. Мы почти не двигались, сидя или лежа в своем укрытии.

Не знаю точно, искали ли нас. Со своего места мы слышали шаги и голоса, но, должно быть, монахини убедили королевских гончих, что птички давным-давно уже упорхнули из клетки. После того как гомон и шаги стихли, мы видели, как убирали тело несчастной Инес, однако продолжали все чего-то ждать.

Когда начало темнеть, мы наконец тихо выбрались из своего убежища и, добравшись до комнат, нашли одну из наших служанок.

Оказалось, король со своей свитой душегубов еще днем покинул монастырь, но в монастыре могли оказаться шпионы. Поэтому, покормив детей и перекусив сами, мы добрались до монастырской конюшни и, забрав свою карету и коней, выехали в сторону Бежа, где в это время располагался двор принца и где мы рассчитывали найти покровительство Педру. Привычный мир рушился, и никто не мог ничего с этим поделать.

Продумывая ходы к отступлению, на случай если его высочества не окажется в своей резиденции, я решала, к кому из преданных людей можно обратиться, и не могла назвать ни одного имени, которому безоговорочно могла бы доверять. Единственным человеком оставался Альвару. Поэтому я решила, что привезу детей к себе домой и затем обращусь за помощью к графу. Я не успела попрощаться с Инес, но должна была выполнить ее приказ и помолиться за упокой ее души.

На протяжении всего пути нас ни разу не остановили. Должно быть, король действительно был уверен в том, что мы выбрались из монастыря задолго до него, и не счел нужным вылавливать нас на дорогах. Это было очень кстати.

Я увиделась с графом, и Альвару доложил о случившемся несчастии Педру. Дети Инес и принца были срочно отправлены сначала к дяде Альвару – дону Санчусу, а затем в Испанию, где их ждало отменное содержание и прекрасные наставники.

В день смерти своей возлюбленной принц Педру оказался на охоте. Вернувшись в Бежа, Педру потребовал меня для дачи объяснений, и я рассказала все, чему была свидетелем, выдав все имена придворных, которых успела заметить в свите короля. Педру особенно настаивал на том, чтобы я припомнила, кто именно нанес удар, но тут я ничем не могла помочь, так как в этот момент старалась заткнуть рот его дочери. В противном случае мы все сейчас были бы мертвы.

Рассказывая о недавних событиях, я вдруг не выдержала и разревелась, как обыкновенная крестьянка, рухнув на софу и закрывая лицо руками. Принц нежно поднял меня и, обняв, тоже заплакал. Его слезы были горячи, так что вскоре мое плечо сделалось мокрым. Больше всего в этот момент я желала одного – умереть и быть похороненной где-нибудь недалеко от доньи Инес.