Юлия Андреева - Свита мертвой королевы

Со времени нашей последней встречи с доном Санчусом прошло больше полутора лет. После каждого боя натыкаясь на убитых и раненых, я вспоминала его, думая, что теперь уже не способна чему-нибудь по-настоящему испугаться и могла бы сделаться для него действительно незаменимым помощником.

На войне никто не расследовал убийства, а если кого-то из солдат подозревали в трусости и предательстве, его тут же расстреливали или в виде особой милости посылали на передовую, где он все равно умирал, только как настоящий герой. Тем не менее однажды мне все же потребовалось вновь заняться небольшим расследованием. И попросил меня об этом, разумеется, Альвару, знающий от дона Санчуса о том, что я помогала ему и даже время от времени давала дельные советы.

В один прекрасный день, когда я безмятежно спала в нашем шатре, Альвару разбудил меня, потребовав немедленно идти с ним. Спали мы одетыми, так что собиралась я недолго. Стараясь успеть за графом и надевая на ходу разношенные мужские сапоги, я, прыгая на одной ножке, выскочила из шатра и почти сразу же наткнулась на толпу офицеров, окруживших бедную крестьянскую телегу, груженную всякой всячиной.

– Там сидит старый торговец, уверяющий, будто бы живет в деревеньке недалеко отсюда и сейчас направляется в Сантарен на ярмарку, куда везет продукты. Но мой помощник и я сам считаем, что это шпион короля. А что думаешь ты?

Я поглядела на стоявшего возле своей телеги и мявшего шапку в руках тощего крестьянина.

– Альфреду говорит, его волосы подстрижены как у рыцаря и в глазах вроде бы есть какая-то сила и гордость, не присущая простолюдинам. Я полностью на его стороне, а вот дон Манюэль, командир отряда разведчиков, – против: мол, это обыкновенный крестьянин и нужно отобрать у него товар, а самого его либо выгнать взашей, либо прирезать на месте, чтобы не шлялся где ни попадя. Хочется все же знать правду. Мы поспорили на венецианский дукат, но нужны доказательства, иначе спор не выиграть.

Я еще раз бросила взор в сторону человека, стоявшего у телеги и, по всей видимости, ожидавшего самого плохого.

– Ну же, скажи, на кого он больше похож, и в случае победы я заплачу тебе пять реалов.

– Десять, – мрачно зевнула я. – С дуката глупо брать меньше.

– Десять так десять, – по тому, как быстро сдался Альвару, я догадалась, что он меня надул, и на самом деле спор был не на один дукат, а явно на большее.

Я посмотрела на аккуратно постриженные волосы старика. Волосы как волосы. Воины говорят, что стригут их «под шлем», а крестьяне «под горшок». Разница только в словах.

Подойдя ближе, я попросила торговца показать мне руки. Никаких результатов – руки оказались натружены, как у воина, привыкшего держать меч, или как у крестьянина, орудующего лопатой. Заглянула в глаза – сплошное лизоблюдство и страх за свою шкуру. Где это командир разведчиков углядел гордость и силу?.. Тем не менее в старике было что-то не так. Или мне так хотелось заработать десять реалов?

Я обошла повозку и, приметив стоявшие на ней корзины с яйцами, поинтересовалась, почем торговец будет их продавать в Сантарене.

– Две монеты – пяток, а если с десяток – то и того меньше, – замельтешил он, кланяясь и улыбаясь, демонстрируя при этом кривые редкие зубы.

– Ты уверен? – переспросила я, сдвинув брови.

– Чтоб мне лопнуть, – затрясся крестьянин. – Куда же меньше? Впрочем, если прекрасная госпожа прикажет, продам все в полцены, не торгуясь.

– Если я захочу, заберу все бесплатно. А ты, мерзавец, у меня будешь на первом же суку болтаться, – я развернулась к Альвару и сердечно поздравила его с победой в споре.

– А доказательства?! – замахал на меня руками командир разведчиков, стоявший тут же и следивший, чтобы все было честно. – Я не дурак расставаться с двумя дукатами только потому, что госпожа Алвиту посчитала меня проигравшим!

– Все-таки два дуката! – я укоризненно покачала головой, обиженно прищелкивая языком и давая понять Альвару, насколько он не прав. – Будут и доказательства, дон Манюэль. Я только что при вас спросила этого крестьянина, почем он собирается продавать свои яйца.

В толпе офицеров послышались смешки, но я не придала этому значения: «яйца» не бранное слово, да и не при дворе же мы в самом деле!

– В общем, так, – я оглядела офицеров и, убедившись, что все они внимательно слушают меня, продолжила. – Я спросила этого безродного, почем он будет продавать яйца, и все вы слышали, как он два раза ответил.

Лицо Альвару говорило о его титанических усилиях что-либо понять.

– А сколько сейчас в Сантарене на самом деле стоят яйца? – почесал в затылке командир разведчиков. – Есть тут кто-нибудь из Сантарена?

– Даже если вы, господин, найдете сейчас парня из Сантарена, он не сумеет ответить с точностью, почем там сегодня торгуют яйцами, а почем хлебом, – примиряюще улыбнулась я. – Война, цены скачут каждый день. И крестьянин, живущий в какой-то деревеньке чуть ли не в дне пути от Сантарена, не может о ценах знать тем более.

– Но тогда для чего же вы спрашивали его о цене? – спросил удивленный дон Манюэль. – И что он должен был бы ответить, если твердых цен нет?

– Если бы я оказалась на месте этого крестьянина, я бы сказала, что буду торговать по той же цене, как и весь рынок, – я выдержала паузу, дав возможность грандам и дворянам осмыслить эту простую премудрость.

– Но почему крестьянин не может продавать свои яйца по своей цене? – не унимался командир разведчиков. Было заметно, как ему не хочется расставаться с деньгами.

– Да, почему? Кто его за это накажет? – спросил в свою очередь Альвару.

– Потому что если он станет продавать ниже, чем у остальных, у него быстро все раскупят, а другие останутся на бобах и побьют его. А если у него будет дороже, в проигрыше останется он сам. Не заработает денег и не отобьет платы за место.

Выслушав такое мое пояснение, офицеры признали крестьянина шпионом, отобрали его добро, а самого вздернули на дереве у дороги. Довольный выигрышем Альвару протянул мне десять реалов – мелочь, если разобраться, но приятно.

Нежно припекало солнышко, я затолкала деньги за пояс, размышляя над тем, что в скором времени придется искать замену сапогам. Мои-то совсем разносились и прохудились, а от Альвару помощи не дождешься. А значит, придется посылать кого-нибудь из слуг в ближайший город. Стоит ли покупать себе новую обувку или заплатить, чтобы наши ребята стянули сапоги с какого-нибудь мертвеца? Последнее выходило дешевле, хотя можно и не отдавать денег совсем, а поискать сапоги на поле брани самой, но я опасалась, что, занятая таким делом, смогу сделаться жертвой охочих до чужого добра солдат.