Леонид Влодавец - Рыцарь Шато д’Ор

— Ну вот! — сказала она, упрятав горшок под кровать. — А теперь — играть!

— Тетушка! — восхищенно произнес Теодор, впервые увидевший при свете все, чем ему довелось обладать ночью. Он подскочил к графине, упал на колени и обнял ее огромное, массивное бедро. Губы его прижались сперва к пупку Клеменции, потом к ляжке, потом к коленцу, лодыжке, большому пальцу на ноге. Куда девалась его вчерашняя робость! Его руки жадно гладили жаркую плоть, которую его принудили любить, и вряд ли ему было горько оттого, что он был рабом этой плоти. Клеменция с хохотом взяла его на руки и кинула на постель.

— Ну как, ты не забыл, что надо делать?

— Нет, тетушка! — захихикал Теодор, устраиваясь поудобнее между ног своей госпожи. — Сейчас! Сейчас я засуну…

— Ох, какой он у тебя голубчик! — пропела Клеменция! — Погла-адь меня, погладь!..

— Тетушка, можно я поглажу вашу попку? — спросил Теодор и, не дожидаясь ответа, протянул руки к указанному предмету.

— Пожалуйста, мой дорогой птенчик, пожалуйста! — Клеменция почувствовала: мальчик стал действовать уже намного увереннее. Пальцы Теодора нежно и вместе с тем уже довольно уверенно стали ощупывать ее бедра, ягодицы и промежность, поглаживать волоски у нее на лобке.

…Кончилось все тем, что Клеменция, вконец измучив пажа, получила полное удовлетворение…

К завтраку собирались долго. Из разных углов донжона и других замковых помещений выбирались гости; похмельные и помятые, они наскоро ополаскивали свои небритые бородатые рожи с заплывшими глазами, приглаживая пятерней всклокоченные шевелюры. Наконец все вновь собрались в большом зале, где пировали накануне. Столы уже были накрыты. Однако на сей раз не было ни речей, ни церемоний — каждый приходил, когда хотел, и садился, куда хотел; похмеляясь, гости вспоминали, кто сколько выпил накануне. Хозяева долго не появлялись; первой из них пришла Альбертина, за нею — Клеменция в сопровождении Теодора, затем Альберт. Явился и Ульрих, предварительно окатившись из ведра колодезной водой. Пересиливая отвращение к еде, Ульрих принялся за тушеную курицу. Надо было поесть как следует, потому что предстояло нелегкое путешествие ко двору маркграфа — путешествие, результаты которого были непредсказуемы… Ульрих понемногу приходил в себя, и его начали интересовать разговоры за столом. Он обратил внимание на некоего молодого рыцаря, слишком уж часто поглядывавшего в сторону Агнес фон Майендорф. Альберт, сидевший рядом с Ульрихом, заметил эти взгляды и нахмурился.

— Как он смеет?! — прошептал юноша. — Смотреть на нее в моем присутствии!..

Альбертина, сидевшая на своем месте, почему-то фыркнула и покраснела.

— Кто это, друг мой? — спросил Ульрих, обращаясь к Альберту.

— Иоганн фон Вальдбург. Говорят, что император Барбаросса пожаловал его предков баронским титулом, но грамота, в которой об этом говорилось, пропала. То ли сгорела, то ли ее украли. Он-то себя называет бароном, но этого никто не признает. А замок Вальдбург — настоящий притон разбойников, так все говорят. Замок стоит в лесной глуши, там сам черт ногу сломит…

— Почему же вы принимаете его? — недоуменно спросил Ульрих.

— Прихоть матушки. — Альберт кивнул в сторону Клеменции и тут же взорвался: — Ну не-ет! Подобной наглости я не потерплю! Мерзавец!..

— В чем дело? — удивился Ульрих, словно и не замечая того, что так возмутило племянника.

— Да вы только поглядите на него! Здесь, у меня в доме, разглядывать эту… мою невесту! — взъярился Альберт. — И ведь делает вид, что не замечает ни меня, ни сестры! Негодяй!

— Мне кажется, милый племянник, что ваша сестрица тоже чем-то обеспокоена…

— Еще бы! Ведь этот пройдоха делал ей предложение еще три года назад, но матушка отказала ему, сославшись на малолетство Альбертины. Теперь он снова появился у нас в доме… Надо признать, — вздохнул Альберт, — что он чертовски нравится женщинам…

— Возможно, крошка Альбертина тоже ревнует? — спросил Ульрих.

— Ревнует? — Альберт яростно сверкнул глазами. — Да она в бешенстве! Неужели эта рыжая кукла Агнес лучше, чем Альбертина де Шато-д’Ор?!

— Похоже, вы больше досадуете на эту его измену вашей сестре, чем на покушение на невесту! — усмехнулся Ульрих.

— Отнюдь! — воскликнул Альберт. — И все же я проучу его!

— Отговорите его, мессир Ульрих! — озабоченно проговорила Клеменция. — Он может наделать глупостей!

— Прочь! — вскричал Альберт, резко отбрасывая руку Ульриха, пытавшегося удержать его. Он вскочил и заорал через весь стол: — Господин фон Вальдбург! Может, расскажете о том, как корова сжевала ваш баронский титул?! Мы от души бы посмеялись!

Уши Вальдбурга порозовели. Он процедил, поднимаясь с места:

— Сударь, вы, кажется, что-то сказали? Или это поросенок провизжал?

— Возможно, сударь, через некоторое время вы действительно будете визжать, как свинья, если я отрежу вам ваши малиновые уши!

— Тем не менее вам лучше принести извинения, мессир Альберт, покуда ваша голова еще разговаривает и находится у вас на плечах…

— Возможно, я и принес бы вам свои извинения, сударь, если бы знал, что вы способны защищать свою честь с оружием в руках.

— Сударь, я у вас в гостях, но вы не вольны меня оскорблять! Последний раз прошу вас — извинитесь!

— Как бы не так! — закричал Альберт. — Вы, сударь, трус и паскудник! Вот моя перчатка, поднимите ее, если у вас не подгибаются колени от страха!

— Извольте. Я подниму ее! Где мы встретимся?

— Да хоть сейчас же. Во дворе замка!

— Останови же их! — закричала Клеменция. — Ведь они убьют друг друга!

— Я предложу им свои услуги в качестве арбитра. Пусть помашут мечами немного, а потом я их разниму, — сказал Ульрих так, что, кроме Клеменции, его никто не услышал.

— Мессир фон Вальдбург! — обратился Ульрих к сопернику Альберта. — Если вы мне доверяете, я готов быть арбитром на вашем поединке.

— Это большая честь для меня! — поклонился Иоганн. — Конечно, я согласен!

— А вы, мессир Альберт?

— Согласен, как и мой противник.

Завтрак, естественно, завершился, так как все уже наелись; к тому же смотреть поединок — куда занятнее, чем завтракать. Гости высыпали во двор. Альберт в сопровождении оруженосца Андреаса ушел надевать доспехи. Его соперник тоже готовился к бою. У обоих нашлись секунданты, которые, посовещавшись, вынесли решение что противники будут биться пешими, на мечах, до решительного исхода.

Ульрих проверил вооружение бойцов, измерил длину мечей и развел противников на исходные позиции. По сигналу рога молодые люди пошли друг на друга, держа наготове мечи и щиты. Солнце, уже близкое к зениту, зловеще играло на медных и стальных заклепках лат. Каждый шаг противников сопровождался лязгом металла. Все ближе и ближе подходили они друг к другу… Наконец острия мечей соприкоснулись и раздался звон закаленной стали.