Поль Феваль - Горбун

Вскоре мы добрались до настоящей гостиницы. Она отличалась от других постоялых дворов тем, что здесь предлагали ужин. Желая сэкономить, Анри заказал всего два соломенных матраца, – мы с Флорой согласились спать на одном. Вслед за матрацами хозяин доставил в нашу комнату котелок с ужином, рассчитанным на троих. Находившееся в нем горячее, еще шипевшее с огня блюдо вряд ли можно встретить где-нибудь в другом месте Европы. Называлось оно на кастильском наречии Ollas Podridas. Не знаю как его перевести на французский. Могу лишь рассказать, из чего состоит. Итак: свиная голяшка, бычья кожа, рожок дохлой козы, капустные кочерыжки, очистки репы, листья сельдерея, лишенная головы тушка мыши полевки и огромное количество чесночных долек. Все перечисленные компоненты тушились в воде, а потом поджаривались на оливковом масле. Таким было фирменное блюдо, предложенное нам в гостинице местечка Сент-Лукар, что лежит между Пескуэрой и Сеговьей. С момента, когда к нам примкнула юная гитана, дорога стала не такой скучной. Флора была веселой и озорной. Но при этом, если требовалось, она умела, как взрослая, быть серьезной и осторожной. Она прекрасно пела, плясала и без конца рассказывала всякие невероятные истории из жизни своих соплеменников. Когда мы у нее спросили, какому богу они поклоняются, она ответила: – „Глиняному кувшину“. Но в местечке Замуро, что в окрестностях Леона она как то повстречалась с одним добрым братом из общества Милосердия, который поведал ей о величии Господа Иисуса Христа, после чего она приняла католическое крещение. Флора путешествовала с нами целую неделю, – время, что у нас отняла дорога от Сент-Лукара де Кастилья до горы Баладрон. Когда на горизонте замаячила ее мрачная каменная громада, (здесь наши пути с Флорой должны были разойтись), мне сделалось очень грустно. Ведь я так к ней привыкла. Все эти восемь дней мы просидели на одном муле, друг дружку поддерживая и без умолку болтая. Мы очень сдружились. Для меня Флора стала, как сестра.

День, когда мы заметили громаду Баладрона, был душным. С утра сильно парило, небо было затянуто тучами. Ближе к вечеру упали первые тяжелые капли, и вскоре пошел густой дождь с грозой и градом. Анри отдал нам двоим свой плащ, и мы продолжали путь, невзирая на ливень. Флора пообещала, что в таборе нас встретят дружелюбно, так как мы выручили их соплеменницу. Не смотря на дождь настроение у всех было приподнятое. Анри просто не обращал на ненастье внимания, а нас укрытых его широким плащом небесные потоки лишь веселили. Усилившийся ветер гнал тучи, нагромождая их одна на другую, куда-то на северо восток. Через минут тридцать между тучами появились прогалины, обнажившие глубокое, темно синее небо. Дождь быстро утихал, но солнце уже опустилось за отроги, и весь видимый горизонт на западе засверкал очищенным грозой багрянцем. От него все предметы казались красноватыми. Дождь, наконец, прекратился совершенно, но порывы ветра то и дело понуждали нашего героического мула останавливаться. Дорога спирально вилась вокруг массивного почти отвесного кряжа.

– Как интересно! – воскликнула я. – В закатных лучах все выглядит так удивительно. Например, сейчас вон на той вершине мне показались две неподвижные, словно высеченные из красноватого камня человеческие фигуры!

Анри резко повернул голову в указанном мной направлении.

– Я ничего не вижу, – произнес он.

– Их уже там нет, – сказала Флора.

– Значит там действительно только что находились два человека? – спросил Анри.

Я тоже не на шутку встревожилась, а последовавший ответ Флоры лишь подлил масла в огонь.

– Не два, – сказала она. – Самое малое, человек десять.

– С ружьями?

– С ружьями.

– Может быть – твои собратья?

– Нет. Не они. Это точно.

– И давно ты их заметила?

– Первый раз еще вчера утром.

Анри посмотрел на Флору с недоверием. Не скрою, что даже я в тот момент почувствовала к подруге неприятное подозрение. Почему она сразу нас не предупредила о том, что заметила неизвестных?

– Я решила, что это такие же путники, как мы, – словно отвечая на наши мысли пояснила Флора. – Они движутся по старой дороге. Там можно встретить много пеших и конных идальго. Это хорошо известный старый путь на запад. Мы же едем по-новому более трудному пути, огибающему Баладрон с юга. С той дороги не возможно попасть на нашу. Правда есть одно место, где оба пути сходятся. Это de los paso Rapadores, но оно находится далеко, – в нескольких лье дальше того места, где сейчас должны стоять табором мои собратья гитаны.

Эти слова Флоры произнесла настолько уверенно и спокойно, что наша подозрительность на ее счет рассеялась, как тучи недавно пронесшейся грозы.

И, действительно, сколько мы не продвигались дальше, встревожившие нас человеческие силуэты больше не попадались. Насколько хватало глаз, простирались пустынные скалы. Было тихо, лишь под ветром шелестели кроны старых буков».

Наступила ночь. Нас больше не тревожили мысли о неизвестных вооруженных путешественниках, так как две дороги разделялись непреодолимыми скалами и ущельями. Главной заботой сделался наш старенький подслеповатый мул, который то и дело оступался и спотыкался на мокрых ухабах.

Уже с полчаса мы двигались по узкой дороге, зажатой высокими грядами скал, закрывавшими с обеих сторон горизонт. После недавно прошедшего ливня по обочинам шумели дождевые ручьи. Юго-западный ветер разогнал тучи, и ночное небо после грозы казалось чистой звездной картой, освещенной мягким лунным светом. Внезапный радостный крик Флоры оповестил, что путь подошел к концу. Преодолев еще шагов десять крутого подъема, мы остановились на перевале. Сжимавшие дорогу скалы здесь круто обрывались, образуя множество выступов. Дальше дорога начинала опускаться, пересекая довольно просторную долину, окруженную отрогами и валунами. Отдельные пики и большие камни кое где возвышались и на поверхности самой долины. Это место по-испански зовется Taza del diabbillo, (чаша дьяволенка). Оно расположено в самом центре горного массива Балладрон. По соседству вздымаются его три главные склоненные в сторону Эскуриала вершины. С высоты перевала Taza del diabbillo показалась нам бездонной пропастью, результат причудливой игры лунных лучей. С противоположной стороны долины прямо напротив того места, где находились мы, брало начало новое ущелье, похожее на то, что мы недавно преодолели. Возле одинокого утеса на дне котловины горел костер. Вокруг него сидели гитаны; – мужчины и женщины. На их худых резко очерченных лицах дрожали отсветы живого огня и тусклых бликов отражавшихся от мокрых стен утеса.

Едва мы достигли прервала, как они нас заметили. Эти дикари обладают отменными слухом и зрением, а, кроме того, наделены каким-то особым для многих непонятным чутьем. Они не прерывали своей оживленной беседы у огня, курили трубки и пили вино. Но от общей группы отделились две тени и направились в разные стороны. Через несколько секунд Флора указала в темноту туда, где она расслышала шорох пробиравшихся ползком дозорных.