Поль Феваль - Горбун

– Эзоп, Иона, и еще кое как по другому, – ответил человечек. – Слушайте мою команду!

– Ты понял Паспуаль «команду». Ах ты, крапленый туз!

Кокардас, паясничая, приставил ладонь к шляпе, словно отдавал честь. То же сделал и брат Паспуаль.

– Мы слушаем распоряжений вашего сиятельства!

– И правильно делаете, – сухо заметил горбун.

Мастера клинка в замешательстве переглянулись. Паспуаль, утратив вкус к дуракавалянию, задумчиво прошептал.

– Этот голос мне знаком. В том нет сомнений.

Горбун снял со стены за лестницей два переносных фонаря из тех, что освещают ночную дорогу перед портшезами, и зажег их.

– Возьмите эти светильники, – сказал он.

– Вы полагаете, что мы сможем догнать носильщиков с девушкой? – попытался пошутить Кокардас.

– Они теперь далеко, – прибавил Паспуаль. – Если уже не добрались до места.

– Я сказал, возьмите светильники, – бесстрастно повторил горбун, но в его голосе была непреклонная властность. Гасконец и нормандец взяли по фонарю.

Горбун указал на дверь, откуда несколько минут назад вышла донья Круц.

– Там еще одна девушка, – сказал он.

– Еще одна! – хором воскликнули Кокардас и Паспуаль.

– Так вот, оказывается, зачем понадобились вторые носилки! – догадался нормандец.

– Барышня сейчас заканчивает одеваться, – продолжал горбун. – Она выйдет через те же двери, что и первая.

Кокардас указал на зажженные лампу и фонари.

– Она нас увидит?

– Увидит.

– Что мы должны сделать?

– Подойдете к ней непринужденно, но с почтением и скажете: «Мы прибыли, чтобы доставить вас на бал во дворец, сударыня!»

– В наших инструкциях ничего об этом не говорилось, – заметил Паспуаль, а Кокардас прибавил:

– Но согласится ли она, поверит ли нам?

– Поверит, если вы назовете имя того, кто вас прислал.

– Гонзаго?

– Нет, не Гонзаго. Если вы прибавите, что ваш хозяин будет ее ждать ровно в полночь, (запомните все, что я говорю, слово в слово), во дворцовом саду на поляне Дианы, она вам поверит.

– Что же, выходит мы теперь служим двум хозяевам, крапленый туз? – удивился Кокардас.

– Нет, – ответил горбун. – Хозяин у вас один, но это не Гонзаго.

Говоря, горбун подошел к лестнице и поставил ногу на первую ступеньку.

– Как же зовут нашего нового хозяина? – поинтересовался Кокардас, пытаясь выдавить скептическую улыбку. – Уж не Эзоп ли II?

– Или Иона? – пробормотал Паспуаль.

Горбун внезапно просверлили их таким жгучим таким проникновенным взглядом, что бравые вояки потупили взор. Наконец, отчеканивая каждый звук, он медленно произнес:

– Вашего хозяина зовут Анри де Лагардер!

Услышав это имя, мастера клинка задрожали от головы до пят. Если кто-то подумал, что наши храбрецы затрепетали от страха, то он не прав, точнее не совсем прав. Конечно, зная свою вину перед Маленьким Парижанином, гасконец и нормандец могли опасаться его возмездия, но при всем при том, тот факт, что он брал их на службу, сулил им прощение, и от этой радостной надежды глаза старых друзей засверкали, а сердце забилось чаще.

– Лагардер! – дрожащими голосами произнесли они хором.

Горбун, не спеша, поднимался по лестнице. На верхней площадке он недолго задержался, весь скрюченный, уродливый и, бросив на прощание:

– Держитесь достойно. Не забывайте об осанке, вы же не горбатые, как я! – и исчез за дверью.

– Фу ты, черт! – произнес Паспуаль, когда дверь наверху захлопнулась, и вытер рукавом со лба пот.

– Крапленый туз! – пробубнил Кокардас. – Этот горбун настоящий дьявол.

– Как бы то ни было, если его прислал Лагардер, я готов служить хоть дьяволу. За дело, мэтр, нужно быть начеку. В любую секунду она может выйти.

– Ты прав, дружок, с Лагардером шутки плохи. Исполним все слово в слово. Не забывай об осанке, братец, ты, ведь, не горбатый! Представляешь, я кажется, узнал…

– Кого, Маленького Парижанина?

– Да нет. Девушку, которую мы отправили в особняк за Сен-Маглуар. По-моему это та цыганочка, что была в Испании с Лагардером.

Открылась дверь из спальни Авроры. Паспуаль испуганно вскрикнул.

– Ты что? – вздрогнув, спросил у друга Кокардас. Нервы у обоих были на взводе, и сейчас их все пугало.

– А эта девушка недавно была с Лагардером в Брюсселе, – прошептал Паспуаль о стоявшей на пороге спальни Авроре.

– Флора! – позвала она. – Куда ты подевалась?

Кокардас и Паспуаль, неся фонари и почтительно склонившись, подошли к Авроре. Почему то им не удавалось выдержать ровную осанку. Что ни говори, они теперь представляли пару образцовых лакеев при шпагах. Аврора в своем праздничном уборе была настолько прекрасна, что оба перед ней застыли, открыв рот от восхищения.

– Где Флора? Неужели она отправилась на бал без меня?

– Без вас, – подтвердил гасконец.

– Без вас, – эхом отозвался нормандец.

Аврора широким движением вручила свой веер Паспуалю, а букет цветов Кокардасу. Могло показаться, что всю жизнь ее обслуживали вышколенные лакеи.

– Я готова, – заявила она. – В путь!

Гасконец и нормандец дуэтом:

– В путь!

– В путь!

Садясь в портшез, Аврора спросила:

– Он назвал место, где я его смогу встретить?

– На поляне Дианы, – оперным баритоном подобострастно отозвался Кокардас.

– В полночь, – уточнил Паспуаль.

Подхватив портшез, они тронулись. Два фонаря закрепленные на крючках спереди и сзади носилок освещали им дорогу. Кокардас Младший и брат Паспуаль время от времени обменивались взглядами, в которых читался бодрящий призыв: «Держимся ровно, не сутулится, мы ведь не горбатые!»

Несколько минут спустя через дверь открывавшуюся в соседний сад из дома мэтра Луи вышел невысокий человек, одетый в черное, и заковылял по улице Певчих. Он пересек улицу Сент-Оноре, где только что проехал в карете, запряженной людьми, мсьё Лоу. Еще не успевшая разойтись толпа переключила внимание на одинокого прохожего. Ротозеи потешались над его уродством. Не замечая их улюлюканья, он обогнул Пале-Рояль и вышел на Фонтанный двор. С улицы Валуа имелись небольшие ворота, через которые можно было попасть в ту часть дворца, которая называлась «личные покои Господина». Здесь находился рабочий кабинет регента Франции Филиппа Орлеанского. Горбун постучал условным сигналом. Ему сразу же открыли, и из глубины темного коридора раздался грубоватый голос:

– А а, это ты Рике Чубчик! Проходи скорее. Тебя уже ждут.

Конец первой книги

У камней тоже своя судьба. Стены живут долго, наблюдая смену поколений. Они свидетели живой истории. Как много интересного мог бы поведать какой-нибудь строительный блок из известняка, туфа, ракушечника, песчаника или гранита. Сколько вокруг драм, комедий, трагедий прошло на его долгом веку, сколько великих и невеликих деяний свершилось, сколько просияло улыбок, пролилось слез.