Джеймс Купер - Сатанстое [Чертов палец]

Уступая настояниям наших радушных хозяев, я согласился заночевать в Лайлакбеше, но на другой день мы с Дирком уехали вскоре после завтрака. Я привез Герману Мордаунту настоятельное приглашение от имени моих родителей — приехать к нам отведать нашей рыбы и дичи вместе с обеими барышнями, и в сентябре Герман Мордаунт и обе барышни приехали к нам. Они пробыли у нас день и уехали в тот же вечер. Я поехал их проводить и простился с Аннеке на этот раз на несколько месяцев.

1757 год был памятным для колоний. Монкальм захватил форт Уильям Генри и перерезал весь гарнизон, после чего неприятель завладел Шамплейном и занял Тикондерогу. Все это вызвало весьма сумрачное настроение в колониях; по весне предполагалось предпринять с помощью подкреплений, ожидаемых из Англии, и призыва местной молодежи нападения на неприятельские отряды, чтобы вернуть свои потери. Лорд Лаудон был отозван и замещен старым воякой Аберкромби; из Индии прибывали все новые полки; вместе с ними приехала и труппа профессиональных актеров, и последующая зима в Нью-Йорке была столь богата увеселениями, что слухи о том дошли даже до Сатанстое.

Зима подходила к концу, и мне исполнился двадцать один год. Отец и полковник Фоллок, который нынче чаще прежнего приезжал к нам, стали серьезно поговаривать о путешествии, которое мы с Дирком должны были предпринять. Раздобыв карты, стали разрабатывать маршрут. Громадный план Мусриджа (Оленьей Горы) — так именовалось наше новое владение — внушал мне чувство вожделения note 2: на плане всюду значились холмы, речки, озера и леса. Быть владельцем или совладельцем всего этого мне казалось весьма завидным.

Прежде всего следовало решить, каким образом Дирк и я доберемся до Мусриджа, по морю или сушей.

Можно было дождаться, когда река очистится ото льда, и, воспользовавшись одним из судов, отплывающих раз или два в неделю из Нью-Йорка в Альбани, прибыть в этот город без особых затруднений. Но теперь, по случаю войны, все эти суда будут, без сомнения, заняты войсками, главным образом для доставки провианта и припасов, вследствие чего пришлось бы по пути испытывать много задержек и постоянно иметь дело с фуражирами, провиантмейстерами и разными поставщиками.

Дед мой, седовласый старец, проводивший обыкновенно все утро в халате и колпаке, но никогда не забывавший переодеться к обеду в камзол и парик, неодобрительно покачал при этом головой и сказал:

— Старайся иметь как можно меньше дела с этим народом, Корни! Знайте, что если вы попадете в их лапы, то они отнесутся к вам, как к бочонку солонины или мере картофеля, и если уж вам придется следовать за войсками, то лучше оставайтесь среди настоящих солдат, но только не среди этих пиявок-поставщиков!

Значит, о водном пути лучше было и не думать, а сухим путем, если воспользоваться санной дорогой, можно было добраться до Альбани в три, много в четыре дня. Решено было избрать этот последний вариант. Когда все было готово для нашего отъезда, родители наши преподали нам свои наставления.

Призвав меня в свой кабинет, отец сказал:

— Корни, мой друг, вот бумаги, удостоверяющие наши права на те земли, а вот карта той местности и рекомендательные письма к некоторым военным на случай, если вам придется следовать за армией. Вот это письмо к моему бывшему капитану Чарльзу Мерреуэзеру, который теперь уже полковник и командует батальоном. Свинина такого сорта, какую мы нагрузили на сопровождающий вас транспорт съестных припасов, должна продаваться не дешевле трех демижое note 3за бочонок, а мука по настоящим временам не дешевле двух демижое. Да вот тут есть письма и к Скайлерам; это очень именитые люди, и я служил с ними, когда был в твоих годах; они сродни Ван Кортландам и даже Рейсселаерам! Ах да, и если они будут торговать у вас соленые языки, помеченные на бочонке буквой Т…

— Кто? Скайлеры?

— Да нет же, конечно, поставщики армии… то ты скажи им, что эти языки домашнего засола и что их можно подать к столу самого главнокомандующего.

Таковы были напутственные наставления отца; наставления матери были несколько иного характера.

— Корни, дитя мое, ты теперь уезжаешь от нас; не забывай же моих наставлений и того, чем ты обязан и самому себе, и своей семье. Рекомендательные письма, данные тебе, раскроют перед тобою двери всех лучших домов. Ищи же преимущественно общества почтенных пожилых дам, — молодые люди много выигрывают, бывая в таком обществе, и в смысле своего поведения, и в образе мыслей и взглядов на жизнь!

— Но, дорогая матушка, если мы будем следовать за армией, как того желают и отец, и полковник Фоллок, то как же мы можем вращаться в обществе этих почтенных дам?

— Я говорю о том времени, когда вы будете в Альбани. Право, я не знаю, что вы будете делать при армии, раз оба не военные. Я достала для тебя рекомендательное письмо к мистрис Скайлер, занимающей первое место в графстве, и непременно желаю, чтобы ты вручил ей это письмо в собственные руки. Оказывается, что Герман Мордаунт…

— Как, неужели Герман Мордаунт и Аннеке?..

— Я ничего не сказала об Аннеке, — заметила, улыбаясь, мать, — но, действительно, сестра пишет мне, что Герман уже около месяца как уехал вместе со своей дочерью и мисс Уаллас в Альбани с каким-то секретным поручением от правительства. Но в Нью-Йорке поговаривают, что он выхлопотал себе это поручение, чтобы иметь предлог быть поближе к известному полку, в котором служит один его дальний родственник, намеченный им в зятья.

— Подобное предположение чудовищно! — воскликнул я. — Никогда столь навязчивое поведение не могло прийти в голову Аннеке!

— Не ей, конечно, но ее отцу! Это дело другое! Мы все, отцы и матери, чрезвычайно смелы, когда дело идет о счастье наших детей.

— Но кто может поручиться, что в этом ее счастье? И кто может знать, что творится в мыслях Германа Мордаунта! — воскликнул я.

— Люди обыкновенно судят по себе. Признаюсь, Корни, никакая невестка не была бы мне более приятна, чем Аннеке Мордаунт. Но майор Бельстрод — соперник очень серьезный!

— Другой невестки у вас, мамаша, не будет! — решительно воскликнул я. — Или я вовсе не женюсь!

— Что ты. Бог с тобой! Такой молодец, за которого с радостью пойдет любая девушка, и вдруг не женится! Да этого быть не может!

— Ну, не станем больше говорить об этом, а лучше скажите, правда ли, что мистер Ворден также уезжает в действующую армию?

— Совершенно верно, и не только он, но и мистер Ньюкем тоже!

Спустя дня три после этих напутствий наш маленький отряд выехал из Сатанстое. Наш обоз с провиантом, состоявший из нескольких саней, нагруженных верхом солониной и всеми другими просоленными продуктами из хозяйства полковника Фоллока, был отправлен под конвоем и ответственностью Джепа и еще двух-трех негров несколькими днями раньше, с таким расчетом, чтобы прибыть одновременно с нами в Альбани.