Михаил Зуев-Ордынец - Последний год

— Оборотный капитал, — засмеялся Андрей. — Для торговли.

— Торговля, — сказал задумчиво Красное Облако. — Охотники отбирают щенков: у которых черное нёбо, злые глаза и широкие лапы, тех оставляют, остальных убивают. Так и торговля перебирает людей. Кто самый злой, у кого жесткое сердце и широкая лапа, тот будет жить. Зачем Толстому Журавлю торговля?

— Он счастье себе делает. Богатство делает.

— Разве богатство — счастье? — с искренним удивлением спросил вождь. — Толстый Журавль от богатства поворачивается медленно и вяло, как бобр перед спячкой. Охотники смеются над ним и плюют на его следы. Он ест мясо, добытое не им. Разве можно быть счастливым, пожирая мясо, добытое не твоим копьем и не твоей стрелой? Мы не любим богатства. У кого много мяса и шкур, должен дать старикам, больным, изувеченным на охоте и на войне. Когда охотник умер, мы все самое лучшее кладем на его костер. Пусть сыновья не надеются на добытое отцом, пусть добывают сами.

Он долго молчал, глядя куда-то вдаль. Потом решительно встал, взял в охапку принесенные из пещеры фузеи, зло швырнул их в ручей.

— Больше я не будут покупать ружья у такаяксы!

— Ттынехам нужны вот какие ружья! — похлопал Андрей по прикладу своего ружья. Это был «медвежатник», дальнобойный и скорострельный магазинный штуцер, новинка славных тульских заводов. — Вы, анкау, видели его работу на охоте, посмотрите еще раз.

Андрей вскинул штуцер к плечу, и прогремели пять выстрелов, один за другим, а на белом стволе далекой березы зачернело пять пулевых отметин.

— Ваши глаза видели, анкау? Вы стреляете один раз, я стреляю десять раз, и пули мои летят дальше ваших пуль тоже в десять раз. С такими ружьями можно начинать большую войну.

Громовая Стрела восхищенно хлопал ладонью по губам. Красное Облако молча взял штуцер из рук Андрея, внимательно осмотрел, пощелкал затвором, прицелился и молча же вернул ружье русскому.

— Иди, Добрая Гагара, смотри наше золото! — сказал вдруг он каким-то особенно значительным тоном, глядя в глаза русского.

— Здесь они копали золото, — остановился Красное Облако над глубокой ямой.

Яма была не одна. По обоим берегам ручья зияли шурфы и закопушки, грунт из которых был вынут до коренной породы, до гранитного дна Аляски. И около каждого шурфа высились отвалы чистых, до белизны промытых песков. Здесь же были раскиданы инструменты золотоискателей: обломок копья с каменным наконечником и обломок лосиных рогов, заменявших кайла, грубо вытесанная из дерева лопата и лосиная лопатка со следами глины на ней.

Андрей с изумлением разглядывал иззубренную кость. На что способен человек, если перед глазами его блестит золото! Грунт был здесь, правда, рыхлый, но на поверхность выкинуты горы песка и глины. Они знали, что не смогут унести все добытое ими здесь золото, и все же копали и мыли, копали и мыли, пока смерть не подошла к ним на два шага.

— Они копали песок, а потом мыли его в воде, — сказал Громовая Стрела. — Я видел, как это делают.

Он взял лежавшее на берегу большое деревянное блюдо, наполнил его песком и водой и начал ловко, совсем по-приискательски, вертеть и встряхивать его. Индеец несколько раз сиял глину и крупные куски горных пород, снова вертел, встряхивал, доливал водой, а когда выплеснул из блюда воду в последний раз, на дне, на черном песке шлиха, жирно блеснула широкая золотая полоса.

Громовая Стрела протянул блюдо Красному Облаку. Сахем собрал золотой песок на ладонь и небрежно кинул его куда-то за спину. Андрей оглянулся. Ничем не укрытая, никем не охраняемая, на потертом кожаном одеяле тускло поблескивала куча золотого песка и самородков, высотою до колен человека.

— Здесь везде золото. Смотри, Добрая Гагара.

Красное Облако ухватил пучок травы и вырвал его. В корнях что-то поблескивало. Сахем тряхнул пучок, и с корней, как гравий, посыпались на землю золотые самородки.

— Здесь везде золото, — равнодушно повторил вождь, перебирая пальцами самородки. — Оно лежит здесь толще, чем жир на ребрах осеннего оленя.

Андрей поднялся с земли и сел на валун. Он растерялся. Что ему делать? Как он должен поступить? Одновременно с растерянностью его охватило злобное бешенство. Этот золотой клад, сокровища эти равнодушный Петербург отдает американцам! За гроши, наверное! [39]Что же делать ему? Мчаться в Ново-Архангельск, предупредить?..

Андрей поднял голову и поискал глазами Красное Облако. Сахем сидел рядом, почти у его ног. Чуть в стороне сидел Громовая Стрела. И оба они строго смотрели на касяка, чего-то ожидая от него.

Сахем поймал взгляд русского и заговорил, не отводя глаз от глаз Андрея, словно не отпуская его от себя. Андрей напряженно вслушивался в его гортанный, будто заикающийся говор.

— Я думаю, думаю, думаю! Голова моя кружится и слабеет, как у бобра, попавшего в весенний водоворот. Это земля ттынехов, — повел он рукой вокруг. — Тут все наше: земля, камни, вода, небо. Нам оставили их наши предки. А что будет с ттынехами, когда нувуки узнают про это? — протянул вождь руку к Андрею. На ладони лежал крупный самородок. — Тогда земля наша застонет от шагов белых людей, а для ноги ттынеха не будет места на родной земле.

Красное Облако смотрел на русского беспомощно и жалобно, и это было необычно для гордого вождя.

«Я никому не скажу об этом золоте! — решил Андрей. — Напустить сюда, на бешеные деньги, орды жадных и жестоких людей, русских или американцев — безразлично?! И этим отплатить индейцам за доверие и дружбу? Бесчестно это!»

— Ты задумал великое дело, анкау! — взволнованно сказал он. — Борись за родную землю и за свободу своего народа! Закрой все тропы в свои земли, не пускай нувуков, если они придут в стойбища ттынехов.

Красное Облако опустил голову.

— Как я закрою тропы в мою землю? Чем? Этими ружьями, которые лениво стреляют? — поднял он свою кремневку. — Ты верно сказал: на медведя не идут со ржавым ножом. Добрая Гагара, спаси мой народ! Возьми золото, бери все золото, что есть в этом ручье и на его берегах, и купи нам часто и далеко стреляющие ружья. И научи нас хитростям войны. Научи ттынехов нападению в лесу, засадам в горах, сражениям на равнинах и защите наших стойбищ. Ты спас моего сына, теперь спаси весь мой народ! Белая Западня задушит его!

Андрей ошеломленно поднялся с камня. Этого он не ожидал. Купить индейцам оружие? Опасная игра! Но на это он пойдет без колебаний. Страшно другое. Учить индейцев искусству войны? Воинов, знающих только «индейскую войну», нападения в одиночку или стычки мелких партий, обучать тактике и стратегии большой войны?! На это нужны годы! Это значит запереть себя в пустынях, жить жизнью первобытной, дикой, без книги, журнала, газеты — единственной связи с далекой родиной…