Том Шервуд - Призрак Адора

– Не просто понимаю, Адония. Я давно уже об этом думаю. Думаю и жду, когда ты сама об этом заговоришь. Вот послушай. Я чувствую, что в ближайший год мы встретим необычного человека. Молодого, прекрасного. Сильного. И мы должны будем привязать к себе этого человека, ведь твой избранник должен быть одним из нас. Но сильного, отмеченного звездой мужчину приручить очень трудно. Хороший зверь обыкновенно бывает неукротим. Мы умело подведём тебя к нему, так, чтобы он всего лишь тебя увидел. И ты откроешь свою первую, свою сладкую охоту. Его факт твоего целомудрия изумит и привяжет. Очень прочно привяжет. Поверь мне, так было всегда. В некоторых вещах мужчины этого мира до смешного слабы. Думай всё время о нём, дочь моя, воображай его пред собой, рассматривай.

– И чем больше я буду о нём думать, тем скорее он придёт?

– Именно так, дочь моя.

– Так что же, люди могут желанием, мыслью создавать себе будущее? Это тоже закон?

– Один из законов. Часть обычной жизненной магии, которой пользуются лишь очень немногие, и то чаще всего вслепую…

Их перебили. Донёсся голос:

– Не посмотрите ли рыбку, патер? Какая глянется вам для ухи?

Монах спустил пыльные, в грубых сандалиях, ноги с камня, на котором сидел, встал, ободряюще прикоснулся рукой к мокрым, спутанным девичьим волосам, пошёл к сети с уловом.

Через десять минут на камнях уже горел бездымный, на сухих дровах, костёр; шипел над ним, испаряя капли с закопчённых боков, котелок. Несколько жирных рыбьих кусков опустили в него, остальную рыбу засолили, чтобы через час повесить на солнышке – вялить.

– Соль закончилась, – покачал головой Филипп.

– А я проскачу в Люгр? – охотно вскинулся Маленький. – Обернусь – уха ещё не остынет. А, патер? Зелень вот привяла, так на рынке прикуплю свежей. Да и гляну со стороны, как там у трактира дела.

Патер кивнул. Мальчик быстро оделся, взнуздал отдохнувшую лошадь, вывел её на дорогу и взялся в галоп. Поднялась и длинным хвостом потянулась за ним в сторону Люгра седая дорожная пыль.

“Дукат” был полностью готов к торговому рейсу. В который раз проверили все крепления от киля до клотика, баки для воды, балласт, крюйт-камеру, трюмы. Были готовы также “Африка” и новый корабль Давида “Форт”. Задерживал отправление лишь Оллиройс, крепивший на “Дукате” какую-то купленную им пушечную причуду. Негодяй не сказал, что непредставимо много денег истратил на эту прихоть, пользуясь тем, что я велел Ноху средства на вооружение отпускать без ограничений.

Но дело шло к завершению. Были получены в адмиралтействе судовые бумаги, выправлены навигационные карты, проверены компасы. Корабли стояли в гавани, готовые к походу в Мадрас. Вот тут-то и настиг меня первый бешеный пёс.

День был – среда. Мы с Бэнсоном приехали в порт. На корабль не пошли (не было времени, уже вечерело), а вызвали на берег Энди Стоуна.

Мы вошли в ближайшую от причала маленькую таверну, сели за столик и повели неторопливый, обстоятельный разговор. Какие продукты заготовил Леонард, вся ли команда взята на борт, и особенно – какая с утра ожидается погода: назавтра было назначено отплытие. Это понятно. В пятницу начинать плавание нельзя, даже сумасшедший не выберет этот день для начала похода. Ждать до субботы – два дня потерять. Так что в четверг, завтра.

Мы едва обратили внимание на высокого, в новенькой форме полицейского, зашедшего в таверну пропустить стаканчик рома по причине заметного уже осеннего холода. Притихшие было с его появлением немногочисленные матросы через минуту снова горланили и пили, как ни в чём не бывало. Полицейский выпил ром и двинулся к выходу. Но, проходя мимо нашего столика, он вдруг незаметно уронил на него свёрнутый в толстый квадратик лист бумаги. Мои спутники примолкли. Я взял лист, развернул и прочёл вполголоса:

“Мистер Лей, немедленно уходите отсюда. Вам и вашей семье угрожает опасность. Если я буду стоять на углу – незаметно идите за мной, я передам вам один документ. Если меня там не будет – позаботьтесь о себе сами”.

И стоял ещё небольшой постскриптум: “Я не богат”.

– Бэн, сколько у нас денег с собой? – быстро спросил я.

– Достаточно, – ответил он, поправляя свой кожаный щит с пистолетами.

– Энди, – кивнув Бэнсону, продолжил я. – Не знаю, в чём тут дело, но отнесёмся к этому серьёзно. Сейчас вставайте и идите к шлюпке. Шатайтесь, будто вы пьяный матрос, но идите проворно. Если вас хотя бы попытаются задержать – стреляйте не раздумывая, наши недалеко, прибегут. Бэн, дай капитану один пистолет. Сядете в шлюпку – ждите полчаса. Если нас не будет – гребите на “Дукат”. Команде раздайте оружие. Отправьте шлюпку на “Форт”, там сейчас Давид, пусть знает о случившемся. Всё.

Стоун спрятал пистолет под плащом, надел шляпу и вышел.

– Жаль, что мы не дворяне, Бэн, – сказал я с досадой, нащупывая спрятанную на боку Крысу. – Будь у нас титул – нам можно было бы открыто носить оружие. Незаметно достань один пистолет и держись рядом.

Мы вышли в холодный вечерний туман. Далеко впереди, на углу, маячила фигура полицейского. Ещё дальше, уже почти невидимый за туманом, шёл пьяный. Я нервничал. Снова поддёрнул под плащом Крысу, подвёл рукоять к животу, двинулся в сторону полицейского. Когда мы подошли шагов на десять, он повернулся и уверенно зашагал в глубину портовых построек. Мы шли следом, стараясь не упускать из виду фигуру в чёрном высоком шлеме.

Заморосил дождь.

– Ты когда набивал заряды? – тихо спросил я.

– Меняю их каждое утро, – ответил Носорог. – Порох надёжный, мистер Том, не тревожьтесь.

Так двигались мы, стараясь не отстать от фигуры в тумане, минут пять или больше. Вошли в длинный кривой закоулок. Мусорные кучи, чёрные кирпичные стены без окон. Тупик.

Полицейский стоял, тревожно озираясь.

– Зачем такие предосторожности, констебль? – подойдя, спросил я его.

– А вот посмотрите сами, мистер Локк, – напряжённым голосом ответствовал он и протянул мне плотный серый конверт.

Запечатан. Я сломал печать, вытащил сложенный вчетверо лист, развернул, поднёс поближе к глазам. Бэнсон снял шляпу, сделал из неё навес над листом, чтобы моросящий дождь не размыл чернила, мы склонили головы, вглядываясь, а полицейский вдруг выхватил кинжал и что было силы ударил им Бэнсона в грудь. Да. С такой силой, что рукоять обломилась и лезвие длинным тусклым пером осталось торчать из плаща, приколов его к груди. В ту же секунду полицейский бросился бежать. Я, выхватывая Крысу, повернулся к Бэнсону:

– Жив?!

– Да ведь плащ, куртка, щит с пистолетами. Не просто же так он обломился. Хотя кожу – чувствую – проколол.