Елизавета Дворецкая - Ветер с Варяжского моря

Довольно долго «Медведь» кружился вдали от берегов, ловко боролся с волнами, поворачивался, шел то по ветру, то против. Ингольв хотел знать все, на что способен его будущий корабль, даже сам взялся за руль. Наконец, медвежья голова на штевне повернулась к берегу. Пристав в удобном месте возле устья Волхова, дружина Ингольва устроилась передохнуть, развела костер, достала съестные припасы.

– Боги свели нас с тобой! – говорил Ингольв Тормоду. – Таким кораблем владеет не всякий конунг. Сегодня же я передам тебе серебро и надеюсь, ты так же не найдешь в нем изъяна, как я не нашел изъяна в этом корабле!

Загляда и Снэульв сидели в стороне, под деревьями. Плавание было слишком долгим для девушки и под конец утомило ее. Озябнув на озере, Загляда дремала, прислонившись головой к дереву, завернувшись в плащ Снэульва. А Снэульв сидел, опираясь руками о колени, и не сводил глаз с «Медведя». Каждый дренг мечтает со временем иметь такой корабль. Хозяин «Медведя» по праву будет не только зваться, но и чувствовать себя полновластным морским конунгом [143]. Снэульву уже виделись просторы морей, чужие города со всеми их богатствами. Не только Тормод умел разбираться в людях. И Снэульв без труда догадался, что Ингольв не собирается менять заячьи шкурки из Бьярмаланда на соль и серебро. И такой стюриман казался Снэульву гораздо привлекательнее, чем осторожный и благоразумный Асмунд Рейнландский.

– Скажи мне, Саглейд! – вдруг услышала Загляда и подняла голову. То, что Снэульв постарался выговорить ее русское имя вместо удобного для скандинавов прозвища Береза Серебра, означало, что Снэульв собирается спросить что-то важное.

–Что?

– Скажи мне, – повторил Снэульв, глядя не на нее, а на «Медведя» в воде возле берега. – Как полагается по вашим обычаям – когда приходят свататься, спрашивают согласия самой девушки?

Загляда не сразу сообразила, к чему это, а потом ей разом стало жарко.

– Да, – осторожно ответила она. – А у вас разве нет?

– Когда как. Смотря насколько родичи уважают девушку и насколько верят ее нраву и разуму. Ты очень красивая, и отец твой – уважаемый человек. Наверное, к тебе многие сватаются?

– Бывало.

– И твой отец спрашивал тебя?

– Спрашивал. Мой отец меня любит. Он мне счастья хочет.

Загляду смущал этот разговор, и все же она хотела, чтобы Снэульв понял– ему нечего опасаться несогласия Милуты, если сама Загляда не отвергнет его сватовства.

– Твой отец —добрый человек. Но я не буду его спрашивать! Не надо быть ясновидящим, чтобы угадать его ответ. Он скажет, что не для того шестнадцать лет растил и берег свою единственную дочь, чтобы отдать ее такому голодранцу, как я!

Загляда хотела остановить его, но Снэульв непреклонно продолжал, повернувшись и глядя прямо ей в глаза:

– Да и сам я не допущу, чтобы люди говорили: Снэульв сын Эйольва, проживает добро своей жены! Я заплачу за тебя вено, как полагается, не меньше, чем заплатил бы любой достойный человек. И сейчас я хочу спросить у тебя самой: ты хочешь быть моей женой?

Загляда молчала. Это все произошло так быстро – подумать только, ведь они свиделись сегодня только в четвертый раз! И все же ей казалось, что мало кого на свете она понимает лучше, чем Снэульва. И что боги предназначили их друг другу, чтобы делить горе и радость до самой смерти. Каждый его взгляд, каждое его движение глубоко и сильно отзывались в ней, и это ощущение близости даже на расстоянии казалось знаком судьбы.

– Что ты скажешь? – повторил Снэульв, глядя ей в глаза.

– Я скажу – пусть у нас будет одна судьба, – тихо ответила Загляда. Тормод рассказывал ей, что именно так отвечают невесты в северных странах. При этом он глубоко вздыхал, но Загляда верила, что ей этот обет принесет счастье. – Вот, возьми.

Она стянула с руки гладкий серебряный браслет и подала Снэульву:

– У нас так обручаются.

Снэульв снял с пальца кольцо, данное ему Асмундом за поединок, и взамен подал Загляде.

– А у нас мужчина дарит невесте кольцо. Правда, – Снэульв усмехнулся, и Загляда тоже улыбнулась, – я сам получил его не так-то давно, но другого у меня нет. Дай я сам.

Он взял руку Загляды и стал перекручивать золотую проволоку, чтобы колечко стало меньше и не упало с тонкого пальца девушки. Его волосы касались ее лица, и Загляда поцеловала его в щеку. Ей уже казалось, что они двое – одно и то же. Наверно, это и есть то счастье, о котором каждая девушка просит богиню Ладу.

– Но все это будет не так уж скоро! – сказал Снэульв, окончив перекручивать кольцо, но не выпуская руки Загляды. Видно, за эти мгновения он тоже успел подумать о многом – о сватовстве, о свадьбе, о доме и даже о детях. – У Асмунда я не скоро разбогатею.

– А у Оддлейва ярла? – с надеждой спросила Загляда.

– Люди Оддлейва получают эйрир в год, да еще немного мехами после сбора дани. С такими доходами, наша свадьба будет не раньше, чем мы оба поседеем.

– Что же делать?

– Мне нужно найти себе другого стюримана. Такого, с кем можно разбогатеть побыстрее.

Снэульв посмотрел на Ингольва. И Загляда поняла, о чем он думает.

– Ты будешь ждать меня два года? – спросил Снэульв, снова повернувшись к ней и крепче сжимая ее руку. – Твой отец не заставит тебя выйти за другого?

– Нет, – просто ответила Загляда. – Я буду тебя ждать.

Ингольв уже поднял своих людей, прогоревший костер затоптали, дружина снова поднималась на корабль, Тормод звал Загляду. Снэульв отвел ее к берегу и помог подняться на борт. Спрыгнув на днище корабля вслед за ней, он вдруг положил руку ей на плечо и тихо сказал в самое ухо:

– А если ты выйдешь за другого, я сделаю тебя вдовой.

Загляда оглянулась, хотела посмотреть ему в глаза, проверить, не шутка ли это. Но Снэульв уже отвернулся и взялся за весло.

Когда «Медведь» был втащен обратно в сарай и заперт, Снэульв подошел к Ингольву.

– Послушай-ка, Ингольв ярл! – окликнул он.

Тот обернулся. Сейчас лицо его казалось открытым и веселым, он был доволен испытанием корабля и очень радовался своему приобретению.

– Что ты хочешь? – весело спросил Ингольв. – Как тебя зовут?

– Меня зовут Снэульв сын Эйольва. Не хочешь ли ты послушать вису в честь этого корабля?

– Отчего же нет? Я не скальд, но не отказываюсь от добрых песен.

Люди Ингольва собрались вокруг, заметив, что чужой дренг слишком долго разговаривает с их предводителем. А Снэульв начал:

– Хорошо сказано! – одобрил Ингольв. Ему понравился стих, в котором воздавалась хвала и ему самому, и его новому кораблю. – Оддлейву ярлу повезло с людьми – они умеют и держать весло, и слагать стихи.