Джек Лондон - Замужество Лит-Лит - английский и русский параллельные тексты

She was flushed and happy-eyed, proud that no less a man than the Factor (who stood next to God in the Northland hierarchy) had singled her out, femininely curious to see at close range what manner of man he was. Она разрумянилась, глаза блестели, гордость переполняла ее - ведь ее избрал сам управляющий (в северных краях он первое лицо после бога), - и Лит-Лит разбирало чисто женское любопытство, ей не терпелось как следует его разглядеть. Sunglare on the ice, camp smoke, and weather beat had burned his face to a copper-brown, so that her father was as fair as he, while she was fairer. От солнца, лагерных костров и непогоды лицо его стало медно-красным, почти совсем как у ее отца, и рядом с ними она казалась светлолицей. She was remotely glad of this, and more immediately glad that he was large and strong, though his great black beard half frightened her, it was so strange. Это было приятно, но куда приятней, что он такой большой и сильный, только вот огромная черная борода немного ее напугала - уж очень это непривычно. Being very young, she was unversed in the ways of men. Лит-Лит была очень молода и совсем не знала, каковы они, эти мужчины. Seventeen times she had seen the sun travel south and lose itself beyond the sky-line, and seventeen times she had seen it travel back again and ride the sky day and night till there was no night at all. Семнадцать раз она видела, как солнце уходило на юг и тонуло за горизонтом, и семнадцать раз оно возвращалось, и каждый день все дольше задерживалось в небе, пока наконец ночь совсем не отступала перед ним. And through these years she had been cherished jealously by Snettishane, who stood between her and all suitors, listening disdainfully to the young hunters as they bid for her hand, and turning them away as though she were beyond price. Все эти годы Снитшейн ревниво оберегал дочь, не подпускал к ней поклонников, презрительно выслушивал молодых охотников, которые добивались ее руки, и всех отвергал, словно ей и в самом деле цены не было. Snettishane was mercenary. Старого вождя одолевала корысть. Lit-lit was to him an investment. Лит-Лит была его капиталом. She represented so much capital, from which he expected to receive, not a certain definite interest, but an incalculable interest. И капиталом столь значительным, что он надеялся получить не какие-нибудь жалкие проценты, но неисчислимую и нескончаемую прибыль. And having thus been reared in a manner as near to that of the nunnery as tribal conditions would permit, it was with a great and maidenly anxiety that she peeped out at the man who had surely come for her, at the husband who was to teach her all that was yet unlearned of life, at the masterful being whose word was to be her law, and who was to mete and bound her actions and comportment for the rest of her days. Лит-Лит росла почти как в монастыре, насколько это возможно в индейском поселке, и теперь с тревожным девичьим любопытством смотрела на мужчину, который пришел за ней, на мужа, который научит ее всему, чего она еще не ведает, на властелина, чье слово станет для нее законом, кто будет направлять ее и повелевать ею до конца ее дней.

But, peeping through the front flap of the lodge, flushed and thrilling at the strange destiny reaching out for her, she grew disappointed as the day wore along, and the Factor and her father still talked pompously of matters concerning other things and not pertaining to marriage things at all.	Она выглядывала из вигвама раскрасневшаяся, взволнованная мыслями о странной судьбе, ожидающей ее, но время шло, а управляющий и отец все так же важно беседовали о чем угодно, только не о свадьбе, и девушку охватило разочарование.
As the sun sank lower and lower toward the north and midnight approached, the Factor began making unmistakable preparations for departure.	День клонился к вечеру, солнце опускалось все ниже и ниже, и по всему было видно, что управляющий собирается уходить.
As he turned to stride away Lit-lit's heart sank; but it rose again as he halted, half turning on one heel.	Вот он повернулся и зашагал было прочь, и сердце Лит-Лит упало, но тут же подскочило от радости, ибо он приостановился и бросил через плечо:
"Oh, by the way, Snettishane," he said, "I want a squaw to wash for me and mend my clothes."	- Да, кстати, Снитшейн, мне нужна женщина, чтоб стирала белье и чинила одежду.
Snettishane grunted and suggested Wanidani, who was an old woman and toothless.	Снитшейн проворчал что-то и предложил Ванидани - беззубую старуху.
"No, no," interposed the Factor.	- Нет-нет! - запротестовал Фокс.
"What I want is a wife.	- Мне нужна жена.
I've been kind of thinking about it, and the thought just struck me that you might know of some one that would suit."	Я последнее время подумываю об этом, а сейчас мне вдруг пришло в голову, что, может, у тебя есть кто-нибудь на примете.
Snettishane looked interested, whereupon the Factor retraced his steps, casually and carelessly to linger and discuss this new and incidental topic.	Снитшейн явно заинтересовался, и управляющий вновь подошел к нему, чтобы небрежно и как бы между делом обсудить неожиданно возникшую тему.
"Kattou?" suggested Snettishane.	- Кату, - предложил Снитшейн.
"She has but one eye," objected the Factor.	- Она кривая, - возразил управляющий.
"Laska?"	- Ласка?
"Her knees be wide apart when she stands upright. Kips, your biggest dog, can leap between her knees when she stands upright."	- У нее ноги колесом. Когда она стоит, между ними может проскочить даже Кипс, твой самый большой пес.
"Senatee?" went on the imperturbable Snettishane.	- Синати? - невозмутимо продолжал Снитшейн.
But John Fox feigned anger, crying: "What foolishness is this?	- Еще чего? - в притворном гневе закричал Джон Фокс.
Am I old, that thou shouldst mate me with old women?	- Да что я, старик, что ли, что ты сватаешь мне старух?
Am I toothless? lame of leg? blind of eye?	Что я, беззубый? Хромой? Слепой?
Or am I poor that no bright-eyed maiden may look with favour upon me?	Или, может, я бедняк какой-нибудь, что ни одна красивая девушка не захочет смотреть на меня?
Behold!	Да знаешь ли ты, кто я?
I am the Factor, both rich and great, a power in the land, whose speech makes men tremble and is obeyed!"	Я управляющий, я богат и велик, я сила и власть, мое слово заставляет людей дрожать и повиноваться!

Snettishane was inwardly pleased, though his sphinx-like visage never relaxed.	Все это Снитшейну было как маслом по сердцу, но лицо его оставалось загадочным и непроницаемым.
He was drawing the Factor, and making him break ground.	Он все-таки заставил управляющего сделать первый шаг.
Being a creature so elemental as to have room for but one idea at a time, Snettishane could pursue that one idea a greater distance than could John Fox.	В мозгу Снитшейна, устроенном очень просто, умещалась зараз лишь одна мысль, а потому он добивался своего настойчивее, чем Джон Фокс.
For John Fox, elemental as he was, was still complex enough to entertain several glimmering ideas at a time, which debarred him from pursuing the one as single-heartedly or as far as did the chief.	Ибо как ни просто был скроен Джон Фокс, он все-таки был достаточно сложен, чтобы перед его умственным взором смутно маячили несколько идей одновременно, а это мешало ему добиваться чего-то одного так же упорно и неуклонно, как вождю.
Snettishane calmly continued calling the roster of eligible maidens, which, name by name, as fast as uttered, were stamped ineligible by John Fox, with specified objections appended.	Снитшейн называл одну свою соплеменницу за другой, и одну за другой Джон Фокс незамедлительно отвергал, поясняя всякий раз, почему она ему не подходит.
Again he gave it up and started to return to the Fort.	Наконец ему все это надоело, и он опять было собрался домой.
Snettishane watched him go, making no effort to stop him, but seeing him, in the end, stop himself.	Снитшейн наблюдал за ним, не пытаясь его задержать, но Фокс в конце концов так и не ушел.
"Come to think of it," the Factor remarked, "we both of us forgot Lit-lit.	- Послушай, - сказал он. - Да ведь мы оба забыли Лит-Лит.
Now I wonder if she'll suit me?"	Может, она мне подойдет?
Snettishane met the suggestion with a mirthless face, behind the mask of which his soul grinned wide.	Хмурое лицо Снитшейна не дрогнуло, но в глубине души он расплылся до ушей.
It was a distinct victory.	Вот это уже победа.
Had the Factor gone but one step farther, perforce Snettishane would himself have mentioned the name of Lit-lit, but-the Factor had not gone that one step farther.	Еще минута - и ему пришлось бы назвать Лит-Лит, но... управляющий сам сделал первый шаг.
The chief was non-committal concerning Lit-lit's suitability, till he drove the white man into taking the next step in order of procedure.	Однако вождь на желал ничего говорить о Лит-Лит, пока не заставит белого сделать следующий шаг.
"Well," the Factor meditated aloud, "the only way to find out is to make a try of it."	- Ну что ж, - размышлял вслух управляющий. -Проверить можно только одним способом -попробовать.
He raised his voice. "So I will give for Lit-lit ten blankets and three pounds of tobacco which is good tobacco."	Так вот, - повысил он голос, - я дам за Лит-Лит десять одеял и три фунта табаку, отличного табаку.
Snettishane replied with a gesture which seemed to say that all the blankets and tobacco in all the world could not compensate him for the loss of Lit-lit and her manifold virtues.	Но Снитшейн покачал головой, и это явно означало, что все одеяла и весь табак на свете не смогут возместить ему утрату Лит-Лит -средоточие всевозможных добродетелей.

Читать дальше