Джеймс Купер - Долина Виш-Тон-Виш

Души большинства, если не всех, обитателей Виш-Тон-Виша были той ночью настолько сильно встревожены мыслью, что силы невидимого мира готовы накинуться на них, что теперь, когда опасность предстала в осязаемом обличье, на сей счет не осталось ни малейших сомнений. Крик «Язычники! » срывался со всех губ; даже дочь и eleve 76Руфи повторяли его, пустившись с воплями бегать по дому. На какое-то мгновение ужас и изумление, казалось, ввергли осажденных в невероятное смятение. Но готовность молодых людей защитить себя, наряду с твердостью Контента, вскоре восстановили порядок. Даже женщины обрели подобие спокойствия, поскольку семейство слишком долго приучалось, как вести себя на тот крайний случай, когда они оставались без своих защитников, и не только в самый первый и страшный момент тревоги.

Неожиданный отпор оказал именно то действие, ожидать которого научил колонистов весь опыт их войны с индейцами. Шум и гам нападения прекратились так же внезапно, как и начались, и наступили такой покой и такая тишина, что человек, впервые ставший очевидцем подобной сцены, мог бы легко вообразить все это результатом какой-то дикой и страшной иллюзии.

В эти минуты всеобщего и глубокого молчания два искателя приключений, чье отступление, по всей вероятности, ускорило атаку, породив у индейцев искушение легкого доступа внутрь укрепления, покинули свое прикрытие из деревянных столбов и взобрались на холм к тому месту, где, как было известно Дадли, расположился Контент на случай ультиматума защитникам.

— Если дотошная разведка не обманула меня насчет сил язычников, — заметил незнакомец, — у нас будет время для передышки, прежде чем атака возобновится. Опыт солдата побуждает меня сказать, что благоразумие требует разузнать численность и расположение наших врагов, чтобы мы могли лучше организовать сопротивление с учетом их силы.

— А как это сделать? Ты же видишь: вокруг нас только тишь да ночная тьма. Ни сказать что-нибудь о численности врагов, ни сделать вылазку мы не можем, потому что это верная гибель для всякого, кто покинет частокол.

— Ты забываешь, что у нас в заложниках мальчишка. Это может дать нам некоторое преимущество, если использовать с умом нашу власть над ним.

— Я опасаюсь, что мы обманываем себя напрасной надеждой, — возразил Контент, направляясь, однако, во двор, который сообщался с главным зданием. — Я пристально изучал взгляд этого парня с момента его необъяснимого проникновения внутрь укреплений и обнаружил в нем мало того, что позволяет довериться ему. Счастье, если тайная договоренность с теми, кто снаружи, не помогла ему пройти за частокол и он не окажется опасным соглядатаем наших сил и действий.

— В отношении того, что он вошел в жилище, не трубя в раковину или не через задние ворота, не беспокойся, — отвечал незнакомец хладнокровно. — Если бы понадобилось, эту тайну легко объяснить. Зато в самом деле может потребоваться все наше умение, чтобы узнать, есть ли у него связь с нашим противником! Душа туземца не выдает своих тайн в отличие от зеркала, питающего тщеславие.

Незнакомец говорил как человек, который держит часть своих мыслей про себя, а его спутник слушал как человек, который понимает больше, чем стоит или благоразумно выдать. С этим тайным и в то же время двусмысленным взаимопониманием они вошли в здание и вскоре оказались в обществе тех, кого искали.

Постоянная опасность своего положения заставила семейство привыкнуть к методичному и строгому порядку обороны. На случай тревоги определенные обязанности возлагались и на физически самых слабых и самых робких. А в те минуты, что предшествовали приходу мужа, Руфь прилагала усилия, чтобы дать подчиненным ей женщинам несколько необходимых поручений, которых повелительно требовали обычай и в особенности чрезвычайность момента.

— Поспеши, Чарити, в блокгауз и посмотри, в каком состоянии ведра и лестницы, если язычники вынудят нас укрыться там, запасы воды и средства отступления, чтобы в них не было недостатка на крайний случай. А ты, Фейс, поторопись в верхние комнаты и проследи, чтобы ни проблеска света не могло направить стрелы этих убийц на что-либо в комнатах. Поздно Думать, когда стрела или пуля уже в полете! А теперь, когда первая атака отбита, Марк, и мы можем надеяться ответить на уловки врага осторожностью с нашей стороны, ты можешь отправляться к отцу. Было бы слишком безрассудно искушать Провидение, если бы ты бросился без спроса и очертя голову навстречу опасности. Подойди сюда, сынок, и прими благословение и молитвы твоей матери, после чего ты с великой верой в Провидение займешь свое место среди бойцов в надежде на победу. Помни, что ты теперь достаточно взрослый, чтобы достойно представлять свое имя и родословную, и тем не менее в слишком нежном возрасте, чтобы отличиться не на словах, а на деле в такую ночь, как эта.

Мгновенный прилив крови, только оттенивший последующую бледность, выступил на челе матери. Она наклонилась и запечатлела поцелуй на лбу нетерпеливого мальчика, который, с трудом дождавшись этого выражения нежности, поспешил влиться в ряды защитников.

— А теперь, — сказала Руфь, медленно отводя взор от двери, за которой исчез паренек, и говоря с несвойственным ей хладнокровием, — а теперь позаботимся о безопасности тех, от кого мало толку, если только не использовать их в качестве караульных, чтобы поднять тревогу. Когда ты убедишься, Фейс, что в комнатах наверху нет никакого света, оставленного без присмотра, отведи детей в потайные комнаты. Там они могут следить за полями, не подвергаясь опасности стать случайной мишенью для дикарей. Ты знаешь, Фейс, мои частые наставления на сей счет. Никакие звуки тревоги или страшные вопли снаружи не должны заставить тебя покинуть это место, потому что там ты будешь в большей безопасности, чем в блокгаузе, по которому, несомненно, будут стрелять гораздо больше по причине того, что он выглядит сильно укрепленным. Тебя своевременно известят, если нам придется искать другое убежище. Ты спустишься, только если увидишь, что враги перелезают через частокол со стороны, нависающей над потоком, ибо там у нас меньше всего глаз, чтобы следить за их действиями. Помни, что со стороны наружных строений и полей размещены наши главные силы. Поэтому там у тебя меньше причин подвергать свою жизнь опасности, стараясь с чрезмерным любопытством высмотреть, что происходит. Идите, дети, и да хранит вас небесное Провидение!

Руфь наклонилась поцеловать щечку, которую ее дочь подставила для прощания. Затем она обняла другого ребенка, сказать по правде, едва ли менее близкого ее сердцу, поскольку он был сиротой, дочерью той, что была ей как сестра. Но в отличие от поцелуя, который она запечатлела на лбу Марка, эти объятия были торопливыми и явно пробудили менее сильные чувства. Ведь она подвергала мальчика явной опасности, тогда как остальных, под предлогом целесообразности, отсылала в место, как думалось, даже менее опасное, чем сама крепость, по крайней мере, пока врага можно было удерживать вне укреплений. Как бы то ни было, чувство глубокой материнской нежности завладело ее душой, когда дочь отошла, и, поддаваясь внезапному порыву, она вновь подозвала ее к себе.