Сергей Черных - Записки штурмана, или Не стреляйте в офицера флота, он еще не утонул

Далее веселее. Первую задачу сдали на «хорошо». Это уже радовало. Потренировались в приемке всех видов боезапаса и с первого раза сдали вторую курсовую задачу. Наконец-то нам дали выход в море. Пока что просто выйти, развить ход и вернуться в базу. Сходили. В приподнятом настроении вернулись. Машины у нашего корабля были что надо. На заводе все сделали на совесть. Пер наш БПК – только в путь! Приняли боезапас. Сдали третью курсовую задачу с первого захода. У нас уже был экипаж, а не орава! Мы уже испытывали гордость за наш постепенно выздоравливающий корабль! На мачте уже гордо развевался вымпел, говорящий, что мы в линии, что мы МОРЯКИ, а не пассажиры на своем корабле. В Североморск хотелось быстрее. Мы с командиром моей штурманской боевой части Шумовым Николаем вовсю корректировали навигационные карты, нанося на них ПРИПЫ и НАВИМЫ (Прибрежные предупреждения и Навигационные извещения мореплавателям).

На дворе уже стоял ноябрь. Иногда шел небольшой снег. Погоды случались ветренные. Но мы уже без опаски выскакивали на полигоны на выполнение боевых упражнений. И упражнения выполняли минимум на «хорошо».

И вот, долгожданный приказ перейти в Североморск в начале – середине декабря 1979 года. Мы подобрались окончательно. В Балтийск пришел наш напарник по переходу, новенький сторожевой корабль «Задорный», только недавно построенный в калининградском заводе «Янтарь». С ним мы и должны были совершить переход, межфлотский переход из Балтийска в Североморск.

На борт прибыл старший на переходе начальник штаба бригады, в распоряжение которой мы поступали на Севере капитан 2 ранга Попов Павел Ильич. И где-то числа 7–8 декабря состоялся наш выход на переход по маршруту Балтийск-Североморск. На причале был оркестр. Снимались торжественно. То ли потому, что событие знаменательное, то ли потому, что мы достали уже местных достаточно. Играли, как водится, «Прощание славянки». Снялись со швартовов, слава богу, без приключений. Вышли, построились в кильватер друг другу и пошли. Всю юго-западную часть Балтики шли средним ходом, без приключений. А вот в Проливной зоне, в проливе Каттегат у нашего матроса начался приступ аппендицита. Наш корабельный док, Коля Вакин, соответственно, начал операцию.

Начать-то начал. Под местным наркозом. Но в процессе выяснилось, что нужен общий, так как извлечь аппендикс не удавалось так, чтобы моряк не орал, как резаный. Хотя, он и был таким. Именно резаным. Начальством было принято мудрое решение стать на якорь у мыса Скаген до выхода в Скагеррак, где начинался сильный «мордотык», северо-западный ветер до 17 м/с. Стали на якорь. У нас ощущалась лишь приличная зыбь. Чтобы осуществить общий наркоз, нужен был второй квалифицированный врач, который был только на «Задорном». Поэтому приняли решение передать врача с «Задорного» на «Гремящий». Для этого у нас завалили кормовой флагшток, на юте настелили матрацы в несколько слоев. «Задорному» была дана команда аккуратно подойти кормой к нашей корме на расстояние метра в готовности дать ход вперед. На «Задорном» начальника медслужбы облачили в спасательный жилет, обвязали поданным с нашей кормы проводником. СКР медленно приближался, то поднимаясь над нашей палубой, то опускаясь ниже уровня нашей кормы на метр-два. Когда до герба Советского Союза, красующегося на ахтерштевне «Задорного», остался всего метр, корма сторожевика слегка нависла над палубой нашего юта, а доктор все еще проявлял нерешительность. В итоге его просто сдернули, как памятник с пьедестала, и он полетел на наши матрацы.

Корма «Задорного» поднырнула под нашу, произошло «касание», мы получили пробоину в румпельном отделении, а «Задорный», дав ход вперед, отскочил от нас, как укушенный. Доктор-прыгун тоже пострадал: неудачно приземлившись, он сломал ногу. Ему наложили шину, накачали обезболивающим и отнесли в санчасть, где в таком состоянии он и делал общий наркоз нашему матросу. Матрос выжил, пробоину заделали, через несколько часов мы снялись с якорей и продолжили наш путь. Так как непредвиденная остановка выбила нас из графика, после выхода в Скагеррак прибавили ход до полного (18 узлов). Доктор с «Задорного» так и остался у нас до конца перехода. Передавать его обратно в таком состоянии никто не решился. В Скагерраке на выходе в Северное море нам неожиданно пересекла курс всплывающая иностранная подлодка. Дистанция была не критическая, но приятного было мало. Словом, зевать не приходилось. Так прошли несколько беспокойных дней и 15 декабря 1979 года мы пришли к месту постоянного базирования в славный город Североморск, главную базу Краснознаменного Северного Флота.

Мы вошли в состав бригады эсминцев оперативной эскадры Северного флота. Я, наконец, получил доступ к своей новенькой, еще не ношеной форме. Приехала жена Таня и мы поселись у офицера с нашего корабля Коли Рыманова. Особенности быта в то неустроенное время опускаю. Это описано в других рассказах.

Долго отдыхать нам не дали. Вообще, служба – не отдых. В Белом море проходил испытания тяжелый атомный ракетный крейсер «Киров» и нам поставили задачу следовать в Белое море на обеспечение стрельб этого монстра. К слову, рубежи нашей страны омывают многие моря и океаны. Но только берега Белого моря принадлежат полностью нам. И испытания наиболее серьезного оружия кораблей проводятся именно в Белом море, чтобы никто не подглядывал. Две недели готовились к походу, изучали северный морской театр, получали и корректировали карты, отрабатывали плавание в осенне-зимний период, получили и установили парочку приемников новых радионавигационных систем.

«Черная сотня» уволилась в запас. Личный состав обновился, но опытных моряков поубавилось. Подумалось, что офицерский труд сродни сизифову. Только из тюхи-митюхи сделаешь моряка, а он раз, – и в запас! И следующий ему в затылок дышит. В общем, в назначенный день вышли из базы и направились в Белое море. Всю дорогу сильно штормило. Ветер достигал 20–22 м/с, волнение до 7 баллов. Я обратил внимание на то, что практически не укачиваюсь. И не мутит даже. Немножко себя зауважал, хотя это не моя заслуга, а всего лишь физиология. После горла Белого моря стало спокойнее. Кольский полуостров все-таки прикрывал от ветров, хоть и немного. Зато навигационных опасностей в Белом море хватает. Не задремлешь. Ничего, освоили и Беломорский театр. Нормальный театр, только простора не хватает. Через несколько недель вернулись в Североморск. Поставленную задачу выполнили на «хорошо», никто особо не ругался. В воздухе запахло чем-то новым. Запахло длительным плаванием или боевой службой. Был где-то февраль-март 80-го года, когда эти слова впервые мелькнули в кают-компании. Но до нее, до боевой службы, было еще далеко.