Сергей Черных - Записки штурмана, или Не стреляйте в офицера флота, он еще не утонул

На переходе в Луанду курс подкорректировали так, чтобы пройти «Золотую точку», то есть точку с координатами 0 градусов широты и 0 градусов долготы. В ней же пересекли экватор и отпраздновали День Нептуна. Особенности этого праздника рассказывать не буду. Это знают все моряки, а кто из гражданских не знает, можно посмотреть в Интернете. Традиции были полностью соблюдены. Всем вручили памятные дипломы о пересечении экватора.

Обстановка в Луанде резко отличалась от Конакри. Здесь расслабляться уже не приходилось. Сразу по приходу была организована ППДО (Противоподводно-диверсионная оборона корабля), спущен рабочий катер, вахте выданы гранаты, автоматы и началось методичное обрабатывание акватории в радиусе нескольких сот метров от корабля. С борта тоже производилось гранатометание, причем незакономерное. Надо пояснить, что гранатометание при ППДО необходимо, чтобы уничтожить возможных подплывающих боевых пловцов противника в случае необходимости. Плотность воды в несколько раз превышает плотность воздуха и гидродинамический удар при взрыве гранаты уничтожает все живое в радиусе около сорока метров. Вахта ППДО неслась круглосуточно.

Но жизнь на корабле не замерла. В конце июля в Луанду приехали советские артисты. Среди них был Иосиф Кобзон. Они дали отличный концерт прямо на причале, у которого был ошвартован наш «Гремящий». Наш командир по законам гостеприимства после концерта пригласил Иосифа Давыдовича в кают-компанию на ужин. Ужин продолжался до утра. Иосиф Давыдович много пел, пил наравне со всеми, но совершенно не пьянел. Я, как умеющий играть на гитаре, в отсутствие других возможностей, как мог, аккомпанировал известному артисту. В 4 часа утра я заступил на вахту к трапу. Около 6 утра Кобзон уехал с корабля. Н, около 8 часов вернулся с двумя канистрами, подозреваю, что с пивом. А покидая борт, нес трехлитровую банку соленых огурцов, банку воблы и буханку черного хлеба. Это то, чего в Луанде нельзя было найти ни за какие деньги.

В самом конце июля мы получили задачу следовать в Мосамедиш, главный южный порт Анголы, через который шло снабжение частей Вооруженных сил Анголы и отрядов СВАПО, патриотов Намибии, которых юаровцы вытеснили на юг Анголы. Снабжением воюющих частей занимались советские сухогрузы Одесского морского пароходства и кубинские транспорты. Один из них назывался «Матанзас», как сейчас помню. Транспорт-восьмитысячник советской постройки, тип «Ленинская гвардия». Возили стрелковое вооружение, боеприпасы, запчасти для бэтээров советского производства, артиллерийские орудия, снаряды к ним, продовольствие, медикаменты, в общем, все, в чем нуждались защитники Анголы. С нами были сторожевой корабль «Ревностный» и ВПК «Таллин». Юаровцы заявили, что разбомбят порт Мосамедиш. Мы заявили: «Только попробуйте!» На нашем корабле располагался штаб 30-й отдельной бригады во главе с комбригом капитаном 1 ранга В.И.Литвиновым.

Мы связались с береговыми частями ПВО, прикрывавшими порт, узнали, какими средствами они располагают, поделили зоны ответственности. Дальше всех стрелял бпк «Таллин» с ЗРК «Шторм» – до 40 км, потом наш ЗРК «Волна» – до 25 км, и расположенные на берегу два ЗРК «Печора» – тоже примерно 25 км, потом «Ревностный» и «Таллин» с ЗРК «Оса» -11 км, и артиллерия всех трех кораблей. Таким образом, получалась довольно глубокая и хорошо эшелонированная ПВО обороняемого порта.

И началось. Мы вступили в боевые действия по обороне главного южного порта Анголы Мосамедиш от ударов авиации ЮАР. Каждый божий день начинался с боевой тревоги и заканчивался боевой тревогой. Ночи тоже не отличались спокойствием. Каждые несколько часов следовал доклад радиометристов (операторов РЛС) об обнаружении очередной групповой воздушной цели, следовавшей курсом на порт и на наши корабли. Этими целями являлись группы, как правило, из 4–6 реактивных «Миражей» или турбовинтовых «Канберр». Они несли запас бомб, готовых обрушиться на нас, на порт, на сухогрузы, стоящие у причалов. Но, обнаружив сигналы наших РЛС, сначала станций обнаружения, а затем и стрельбовых станций сопровождения, вражеские летчики разворачивались и уходили. У них в кабинах находились приборы, напоминающие современный антирадар в автомобиле.

Улетали, но не на аэродромы базирования. Возвращаться с боезапасом бомб было нельзя, потому что при посадке можно было взорвать собственный аэродром. Поэтому они уходили, чтобы высыпать смертоносный груз на головы мирных жителей, на населенные пункты многострадальной Анголы. И только после этого возвращались домой на базу. Подловатая тактика, но ничего не поделаешь. Через несколько часов после налетов приходили сообщения, что такой-то населенный пункт уничтожен, столько-то убитых, столько-то раненных. Нам оставалось только отмечать эти данные и населенные пункты на карте. Командир корабля все 28 суток практически не сходил с мостика. Мы с моим командиром БЧ-1 (старшим штурманом) всегда были в штурманской рубке, практически за спиной командира корабля.

Места якорных стоянок меняли не закономерно, но часто. ППДО осуществлялась круглосуточно. Эпизодически выполнялись артиллерийские стрельбы из двух счетверенных артустановок ЗИФ-75 по учебной воздушной цели – наполненному гелием метеозонду с подвешенным к нему радиолокационным отражателем. Мы в этих тренировках особо не нуждались.

Но грохоту они давали много. А нам надо было показать серьезность наших намерений.

По сути, мы держали «ракетный зонтик» над портом и над собой в течение 28 суток.

За время обороны Мосамедиш ни одна бомба так и не упала на главный южный порт Анголы. Задача Советского правительства по охране и обороне главного южного порта Народной Республики Анголы от ударов авиации ЮАР была выполнена полностью. «Таллин» и «Ревностный» пошли в Индийский океан, а наш «Гремящий» вернулся в Луанду.

Несколько дней отдохнули, позагорали, покупались на местном пляже с океанской стороны. Местные анголане, как они себя называли, поеживаясь, показывали нам, что купаться не сезон, холодно, мол. Это при температуре воды +22 градуса! Искупать бы их в Балтийском море, где выше 16 градусов температура редко поднимается даже жарким летом. Были экскурсии в местный форт Сан-Мигель, где бережно хранятся все скульптуры – памятники завоевателям-португальцам. Было несколько встреч с кубинцами, где во время застолий они все ждали, когда мы попадаем под столы, так как неразбавленный ром кубинцу смерть, а нам, после шила, сплошное удовольствие. Кстати, на соревнованиях по стрельбе из автомата я победил лучшего кубинского стрелка, это без бахвальства. И начальник штаба кубинского батальона не единожды за столом поднимал за меня тост, так как у них особо ценятся военно-прикладные виды спорта.