Сергей Черных - Записки штурмана, или Не стреляйте в офицера флота, он еще не утонул

Прошли Бискай, Гибралтар, почти обогнули западную Африку и получили задачу прибыть в Гвинею, порт Конакри. Это был мой первый заход в иностранный порт офицером. Интересно, конечно. Я немножко вру. Только командир может сказать, что «Я заходил туда-то», все остальные могут сказать: «Мы заходили туда-то». Так что это был «наш» заход в Конакри, столицу Гвинеи. Стали на якорь рядом с островом Тамара, с ударением на последний слог, как и все остальное, потому что государственным языком в Гвинее является французский. На борт прибыл офицер связи от гвинейского флота младший лейтенант Жан-Пьер Кутино и сообщил, что для нашего экипажа приготовлена культурная программа, посещение острова Тамара с купанием на пляже, поездка в Киндию (местечко, где располагался советский центр по изучению тропических болезней) и много чего еще интересного. Я был офицером связи от нашего корабля, так как неплохо объяснялся на товарно-базарном английском. Но в Гвинее английский был не нужен. И моя функция заключалась в том, чтобы расплачиваться с Жан-Пьером за привезенные диковинные загадочные фрукты, вроде авокадо и гуаява, собственным одеколоном и мылом, припасенными для обмена с аборигенами. А по-русски Кутино и сам неплохо говорил, так как учился в Советском Союзе несколько лет.

На следующее утро мы спустили спасательный баркас и первая группа моряков во главе с нашим старпомом старшим лейтенантом Рогатиным отправилась на остров Тамара на пляж купаться. На острове всех построили, а Жан-Пьер провел тщательный инструктаж, рассказав, что в местном лесу водится небольшая, но очень опасная змея. Называется Мамба, «пятиминутка» или «смерть всадника». Во времена завоевателей-колонизаторов эта пресмыкающаяся гадина доставляла немало хлопот именно шевалье, бросаясь на них прямо с ветвей деревьев. Лес, кстати, от пляжа начинался всего в нескольких метрах. После инструктажа моряков отпустили и они разбежались играть в футбол, купаться, загорать и всячески развлекаться. Прошло всего несколько минут, когда группа примерно из пяти матросов, весело щебеча под теплым африканским солнышком, подбежала к офицеру связи гвинейского флота и принесли на палке ту самую «смерть» зеленовато-черного цвета, разумеется, уже дохлую. Жан-Пьер Кутино, несмотря на вполне себе темный цвет кожи, побледнел и потерял дар речи.

– Такая, что-ли? – резвились наши матросики.

Старпом по просьбе Кутино приказал выкопать в песке на кромке пляжа и леса почти метровую яму, в которую и сбросили несчастную змею. Оказалось, что если наступить на голову даже мертвой Мамбы, может не поздоровиться очень даже серьезно. А нашим морякам было все пофиг. Они просто сшибли ее с ветки и добили палками. Яму закопали, покупались, позагорали и вернулись на корабль. Следующая группа отправилась на остров после обеда и тщательного инструктажа уже самого командира корабля. А с ним шутки плохи.

Каждый день, примерно в 16.00–16.30, как по расписанию, небо затягивалось сплошными тучами, и с неба не шел, а скорее срывался тропический ливень. Стеной. Видимость – ноль. Мы подавали сигналы тифоном, как в тумане. А личный состав выгоняли на верхнюю палубу помыться. С мылом и с мочалками. Нельзя же упускать такой подарок природы. Тем более, пресной воды не хватало. Через полчаса удовольствие заканчивалось, и все шли сушиться.

Как-то раз, на переходе в Африку, принимая топливо и пресную воду от танкера, мы организовали баню. Не подумайте, не сауну, а просто, чтобы помыть моряков, пока из танкера бежала пресная вода, заполняя наши танки. А наш секретарь партийной организации Коля Рыжих, только сменившись с вахты (надо отдать должное Николаю, он нес вахту вахтенным офицером, несмотря на политическое образование), разумеется, тоже спешил смыть грязь и пот с уставшего тела. Но произошло то, что и должно было произойти. Коля намылился и вода кончилась. Потому что наши цистерны были полны, шланги отсоединили, танкер отвалил от нас, и наступил режим экономии. То есть вода стала подаваться в магистрали только на полчаса, по расписанию, чтобы заполнить питьевые бачки в кубриках и каютах. А Коля-то намылен. Чем домываться-то? Тогда он, как в известной комедии «12 стульев», стал звать хоть кого-нибудь! Отозвался матросик, запоздавший при вытирании тела после помывки.

– Слышь, моряк! Позови кого-нибудь из младших офицеров.

– Понял. Сейчас будет сделано!

Мы, три офицера из нашей общей, бывшей мичманской каюты, увидев масштабы стихийного бедствия, постигшего соратника-собрата, потянулись к раковине. Каждый взял по чайному стакану, набрал его холодной водой из-под недавно наполненного бачка и отправился вызволять попавшего в беду друга. Хотя вполне себе объемный обрез стоял возле умывальника в каюте. И так по кругу, раза по три-четыре. Надо было видеть Колину физиономию, когда он ополаскивался холоднющей водой порциями по 250 граммов. Мы Николая уважали и ничего против него не имели, но было просто смешно, а мозгов у нас тогда еще не хватало.

Потом была экскурсия в Киндию. Этот населенный пункт находился в ста-стапятидесяти километрах от Конакри. Нас, человек 50, баркасом перевезли на причал, посадили в автобус, и мы поехали. С нами был несменяемый офицер связи Жан-Пьер Кутино. В Киндии было интересно, ведь там находился памятник той обезьяне, которая снялась в том, еще черно-белом фильме «Тарзан», который мы, родившиеся в 50-е – 60-е толком и не видели. Был там еще питон по кличке «Петя», абсолютно инертный тип, готовый позировать перед фотоаппаратами, как вам заблагорассудится. С ним, мы, конечно, пощелкались. Прохладный, даже холодный питон, обнимал нас как родных, и снимки потом получились замечательные. Так как было очень жарко, после посещения Киндии поехали купаться на водопад. Он назывался очень романтично – «Фата невесты». И, правда, напоминал нечто подобное. Вуаль де Марье, красиво, правда? Вода срывалась с двухсотметровой высоты и разлеталась тысячами прохладных брызг, как громадный душ. Капли достигали размеров грецкого ореха, но удовольствие было неописуемым. Мы поплавали в небольшом озерке у подножия водопада, прохладились как следует и отправились в родные пенаты, на корабль.

Пребывание в Конакри продолжалось около трех недель. За это время мы с моим командиром боевой части подготовились к переходу в Луанду, столицу Анголы, страны, где шла нешуточная гражданская война. И нам предстояло в ней поучаствовать, хотя этого мы еще не знали. Там была куча противоборствующих сторон: ФАПЛА – народная армия Анголы, ФНЛА – Национальный фронт освобождения Анголы, УНИТА – националистические отряды под руководством некоего Савимби, СВАПО – патриоты Намибии, кубинский контингент, советские советники. И ЮАРовские регулярные войска. Были и советники из стран Варшавского договора. То есть Ноев ковчег при пожаре в бардаке во время наводнения.