Виктор Белько - Морская служба как форма мужской жизни

Правда вот в последнее время украинцы подались в наши враги, ядом с клыков на нас капают! Зная их натуру – это надолго! Правда-правда, даже вдали от своей страны они уже сами переходят в стан ярого противника. Так что, надо держать ухо востро!

После того, как наши стали ездить по этой самой Европе и прочим родителям цивилизации не в танках и БТР – ах, а в круизы – не обязательно в башнях крейсеров и твиндеках БДК, то родилось много таких-растаких легенд устного народного творчества, разных былей и небылиц.

Я, наверное, лучше многих понимаю, что не все оно – правда, истина – всегда где-то посередине, но… Так ведь гордимся, так ведь… И вот только не надо, что больше гордиться – нечем. Есть – чем! Список дать – или поверите? Это мы еще поглядим! И, все равно – приятно! Опять же – пример для подражания. Ну бывают перегибы, да… Так пусть в нас бросит камнем тот, кто ни разу сам не «фестивалил». А если так – помирать будет, а вспомнить нечего, и отчебучить чего – возможностей никто не даст!

Тут Палыч перевел дух, сменил галс и слегка призадумался:

– Что вам сегодня рассказать? Как на ночном пляже, где-то в одной стране, очень похожей на Египет, три похожих на русских бойца (один них ингуш, ходивший на душманов под Кандагаром) достойно отметивших День ВДВ, заставляли ползать двух местных полицейских, подбадривая криками: «противник открыл сильный пулеметный огонь!». В Египте тогда было еще мирно, а учили в Советской Армии на совесть, парни двоечниками не были так что хрен их кто поймал.

Или как на 9 мая в Анталье – то по команде «Хенде хох!» полресторана – немцы и австрийцы – орали на «Бис» «Гитлер капут!» – а другая половина – американцы, канадцы и французы – лезли целоваться, пили за общую Победу и пытались упоить наших вусмерть на радостях. Куда там им? Не удалось, конечно…

Турки делали вид, что они совсем не при делах, и молились Аллаху, что у их дедов хватило мозга опять не влезть в тот раз в войну на стороне Еермании, так что под раздачу в тот раз не попали, в этот – тоже. Ну а бузят русские – ну, наши, ну что с них взять!

Так вот. Есть относительно свеженькое. Нет, ну врут, конечно, понимаю – но чуть – чуть, но – красиво! Если кто-то будет их укорять – это буду не я! Помните Булата Шалвовича? Он тоже был солдатом, и тоже знал цену рассказам! Как здорово: «Вымысел – не есть обман, замысел – еще не точка! Дайте написать роман до последнего листочка».

Итак, наши дни, ранняя осень, Испания, жаркие улицы, молодое вино, хоть в бутылках, хоть в запотевших кувшинах, козий сыр и прозрачный хамон в прохладных кабачках на каждой улочке. Почти волшебная, восточная сказка! Хорошо, пусть южно-европейская, хотя там явно чувствуется средневековый, еще мавританский колорит.

В древний город съезжаются туристы, прибывают горячие мачо от местного населения. Завтра будет бег быков по улицам, где мужчины имеют кое-какой шанс показать свою храбрость и ловкость своим сеньоритам, фройляйн и леди. Утро, но солнце уже шпарит, как утюгом. Настало время и распахнули ворота загона с красными, хрипящими быками, с горящими от злости и боевого задора глазами, с белками, залитыми кровью, раздувающими ноздри, как кузнечные горны.

Задрожал серо-зеленый булыжник, по которому уже отбивали такты фанданго мощные копыта злобных животных. Еще минута, нет – полминуты – и десятки тонн озверевшей говядины, насыщенной всеми соками дикой жизни, издающие бесящий запах адреналина, бросятся в тесные коридоры улиц, затаптывая в гранит и известь, вздевая на крутые арфообразные рога бедное несчастное население и досужих туристов пропитанных адреналином. Так или примерно так, думали казаки соотечественники, за пару минут до этого покинувшие двухэтажный автобус с кондиционером и ожидавшие припоздавшего где-то гида.

А тут – быки! Наши не растерялись! Беда! Испанцы – почти соседи, а помочь соседу – святое дело! Братан. Он еще в институте вольником был, в полутяже выступал, а сейчас чуть разнесло – раза в полтора. Вот он и орет на всю, как ее там, Картахену: – Коля, блин, мочи вожака! Вася, Петя! Помогай, не стой гордо, как памятник Екатерине! А то рванет – горя не оберешься! Андрюха, Серега!

– Га!

– Чего гакаешь? Заходи справа!

– Есть!

– Мотя с Саней! Заворачивай створки! Тетки! Брысь все вон в тот двор! И что б вас видно не было! Не путайтесь под ногами!

– Вот испанцы хреновы, руки из… растут, ни сделать приличный загон для скота не могут, ни закрыть, как следуют! Бедную скотину мучают! Да у нас на Кубани, да за такое…! Да без выходного пособия!

Жители в распахнутых настежь узких высоких окнах слышали оживленной обмен русской ненормативной лексикой, но, благо, ни дети, ни женщины ничего не поняли. Местные мужики – тоже! Стояли с отваленными челюстями, как БДК на погрузке. А если бы поняли – так было бы что послушать, опыт боевой перенять!

Братану Толяну, на ТОФе служил, помогал громадный, крутоплечий мужик, килограмм на сто двадцать – у нас, на «Мурманске» в башне главного калибра три года отходил. Он как колокол крейсерской ГГС усиливал братана, вошедшего в руководящий раж. Когда надо, если дело пахнет керосином, кровью, дымом и порохом – у нас всегда найдется человек, который сможет разрулить ситуацию. Вот именно – действительно сможет, а не просто думает, что справится! Это вам не выборы в думу, а здесь – враз по сопатке всенародно получишь, коли что не так задумал или исполнил!

Тот самый Коля залепил вожаку, громадному, как гора, черному, как ворон, да прямо по ноздрям. Его кулаком не быка бы останавливать, а «Камаз». Тот враз как-то присел, в голове возникли мириады искр. Это событие ему надо бы обдумать! В это же самое время Андрей и Серега оторвали от основательного уличного забора здоровенный дрын и с разбегу охаживали первую шеренгу вырвавшихся животных!

– Ура! – Заорали они.

Быки, утратив опешившее руководство, сначала попятились, а злобный, что твой фюрер, черный с красным, бычара, вожак, весом эдак пудов восемьдесят, все еще приходил в себя, и удивленно пятился в загон. Проход закрылся, да и аппетит к гонке на свободе у быков, что поменьше и помоложе, понемногу проходил.

Тем временем казаки нашли увесистую балку и вкладывали в проушины ворот загона.

Победа было уже засияла над полем битвы, да тут вылетели несколько полицейских и, вместо того, чтобы сообща завершить дело и захлопнуть загон, они кинулись на наших. Один из этих альгвазилов, матерь их в Ёперный театр в тринадцать колон, упавшим им прямо в шинки, грубо толкнул Петю, который не удержался на ногах и сел в мелкую желтую пыль.

– Наших бьют! – заорал Вася, а тот самый богатырь Гриша, с разворота, очень популярно разъяснил полицейскому его ошибки. После воздушного пируэта и двух кувырков альгвазил облокотился о какую-то уличную статую и крепко задумался, как-то заскучал. В его черноволосой, как уголь, голове загудели все храмовые колокола Картахены враз.