Валерий Цуркан - Навигатор

Когда добрался до берега, Златан уже сидел в шлюпке. По дороге навигатор поглядывал на него, пытаясь сообразить, знает ли тот, что его тайна (да и тайна ли?) раскрыта, или ни о чём не догадывается. Но тот ничего не знал или обладал железной выдержкой.

На «Медузе» Роман поделился соображениями с Арсением. В ответ тот поведал, что у него тоже есть не очень приятная информация. Инспектор на всякий случай нанял лоцмана, и тот показал капитану два корабля на рейде и объяснил, что это пираты. Флибустьеры следили за суднами в порту, и если им казалось, что с корабля можно снять хороший груз, то за Дарданеллами нагоняли его.

Продолжили путь, не откладывая. «Медуза» снялась с якоря, подняла паруса и вышла в море. Паруса натянулись. Ветер всё время менялся, и шхуна, лавируя, шла то одним, то другим галсом. Сначала судно пошло со скоростью семь узлов, но ветер заметно утих. Поставили все паруса, но скорости это особо не прибавило. Шли всю ночь, а утром, при проходе Мраморного острова, паруса заполоскались, и «Медуза» потеряла ветер. Лишь спустя два часа парусина снова натянулась, и корабль, взрезывая форштевнем волны, полетел к Дарданеллам.

Роман, изредка поглядывал с кормы на горизонт и не замечал погони. Он так и сказал Арсению, — никто их не преследует.

— Эх ты, моряк сухопутный! — усмехнулся капитан. — Разве сложно держаться за линией горизонта, преследуя добычу? Раза два я наблюдал паруса, на самой грани видимости держатся. Уверен, что в Дарданеллах, нас настигнут, пользуясь сушей, как прикрытием.

— Что будем делать? — спросил Роман.

— А твой Яшка сможет что-нибудь?

— Чтобы загипнотизировать, нужно близко подобраться. На большом расстоянии может немножко в головах покопаться, но намерения пиратов тебе и так известны. А бывает, что и вовсе в глаза смотреть надо. Разве что если они будут по очереди выходить на палубу и заглядывать дельфину в глаза.

— М-да. Это долго.

Дайверы стали наводить мосты с рыбаками. Игорь рассказал пару анекдотов. Юра поведал историю из своей жизни. Антон стал спорить с Крюком, что тот ни за что его не переспорит. А Степан пристал к богатырю Саве, приглашая на спарринг.

— Ты боишься, что ли? Ещё бы ты не боялся! Ведь у меня дан.

— Подумашь, дан. У меня во! — и Сава, как факир, помахал перед лицом драчуна раскрытой широченной ладонью.

— Да я у таких мастеров обучался. Все ребята могут подтвердить! Давай, выходи на спарринг. Я тебе покажу, что дан мне не просто так дан.

— Да не дерусь я с болезными! — отмахнулся Сава.

— Да ты ссышь! Ты боишься со мной биться, потому что у меня дан!

— Задолбал! Што мне твой дан!

— Да ты трусишь!

Наконец ему удалось раззадорить Саву.

— Дан, говоришь? А вот тебе! — Сава тыльной стороной ладони хлопнул Степана по лбу — Дан-н-н-н-н-н-н!

И с этим «дан-н-н-н-н-н-н!», похожим, на колокольный звон, Степан, пролетел несколько шагов и упал на спину, закатив глаза.

Минут через десять Стёпа оклемался и о контакте с Савой и о спаррингах больше не помышлял.

Здоровяк Сава родился на берегу Белого моря и всю жизнь мечтал побывать в тёплых краях. Все говорили — не рыпайся, живи там, где живёшь, ты больше никому и нигде не нужен. А он продолжал мечтать. И однажды прекратил бесцельно грезить и стал действовать.

Когда ему исполнилось двадцать пять, попрощался с родными, собрал вещички и вышел из дома да потопал пешочком на юг. Брёл, не торопясь, останавливаясь в деревнях и городах. Где-то задерживался на день-два ради подработки, где-то проживал неделю. Всего путь занял месяцев пять. Вышел весной, и до Крыма добрался поздней осенью. И очень обрадовался тому, что тут ещё тепло и жить можно, в отличие от холодной и стылой родины.

Некоторое время работал грузчиков в порту, спустя месяц пристроился в балаган. Жонглировал гирями и показывал разные силовые упражнения — катал на себе с десяток девиц, тягал на цепи тяжеленные грузовики. Вскоре это надоело — не хотелось быть шутом, да и денег больших работа не приносила, всё забирал хозяин балагана. Сава бросил цирк и стал участвовать в кулачных боях. За каждый бой обещали сумму в три раза большую чем получал в балагане за целый месяц. Но и тут долго не выдержал. Дома ребятки часто дрались на спор, а иногда и за деньги, и это была честная драка, а не подтирание соплей. А тут чистое избиение младенцев. Проведя четыре боя, Сава бросил и это занятие. Никакого удовольствия это не приносило, да и соперники попадались какие-то доходяги — падали после второго удара, и Сава опасался, что уже не поднимутся.

Вернулся в порт и снова начал работать грузчиком. Однажды он встретился с капитаном Туполевым. Тот оценил силищу гиганта и предложил перейти работать на шхуну. В тот же день Сава взял расчёт и ночью спал уже в гамаке кубрика вместе с другими рыбаками. Так и остался здесь навсегда. Со временем экипаж «Медузы» сплотился и стал даже не семьёй, а единым организмом.

Там, где приходилось прикладывать силу трёх или четырёх человек, гигант с Севера справлялся один. Если требовалось перенести бухту троса, поднять на палубу по узкому трапу тяжёлый ящик, Сава лишь говорил: «Эх, разойдись, болезныя!»— и делал всё сам. А уж драки в кабаках и вовсе прекратились — мало кому улыбалось вылетать в окно или дверь не солоно хлебавши. Никто из прежних драчунов, задиравших матросов с «Медузы», теперь и слова не говорил в присутствии силача — себе дороже.

При этом Сава был добрейшей души человек и никогда не лез в драку без веской причины. Да и обидеть человека без причины так не мог. Это мелкие людишки злые и коварные, а гиганты вроде Савы не такие.

Дарданеллы прошли под вечер. Лоцман, получив оплату, сошёл с корабля на рейде Седулбахира, расположенного в красивой местности Ил Чанаккале. Область эта раскинулась на землях по обе стороны пролива. Обработанные поля говорили о том, что люди здесь жили трудолюбивые, и, стало быть, имели спокойный нрав. Чего нельзя было сказать о преследователях, которые догнали шхуну при выходе из пролива.

Едва «Медуза» вышла в Эгейское море, капитан созвал совет. Уже и раньше предупреждал о погоне, но Бора не верил. Но когда белые треугольные паруса возникли за кормой, спорить было бесполезно. Вооружение пиратов Арсений успел разглядеть ещё в Стамбуле. По обеим бортам установлены пушки с ограниченным радиусом поворота. Это значит, что для залпа придётся разворачиваться бортом, в то время как «дуэты», установленные на «Медузе» могут вращаться на триста шестьдесят градусов. И если успеть воспользоваться этим преимуществом, то можно одолеть флибустьеров.

Инспектор сообщил, что в арсенале есть гранаты и часовые магнитные мины, но для гранат надо подойти почти вплотную, а мины и вовсе нужно прикрепить их к днищу кораблей? И как примагнитить, если дно бригов — деревянное?