Юлиуш Гродзиньский - Таинственный крысолов

— Понимаю и поэтому советую подождать, пока полиции не разберется в этом деле.

— Я не слишком верю в способности испанской полиции.

Напора промолчал. Он тоже имел подобные сомнения.

— Вы оказались третьим на месте преступления, не заметили ли вы что-нибудь, какую-нибудь зацепку для будущего следствия?

— Не уверен, что это так важно, однако, когда я подошел к трапу — еще до того, как включили освещение — и посмотрел вверх, на освещенном фоне увидел Алана Райта, стоящего спиной ко мне. Это выглядело так, как будто он только что поднялся.

Все взоры обратились на третьего помощника. Райт так покраснел, что казалось, в любое мгновение из его щек хлынет кровь. Только он собрался отвечать, как его прервала Джейн Модров.

— Я могу объяснить вам. Услышав выстрел, я начала надевать халат и туфли. Тут я услышала легкий стук в двери и голос Райта: Джейн, ты там? Я ответила: Уже одеваюсь, подожди немного. Что там случилось? Алан не знал. Моя экипировка несколько затянулась, так как я сначала надела легкий халатик, а потом, подумала, что в коридоре дует, и переоделась в другой — тот, что сейчас на мне. То есть, когда Питер увидел Алана стоящим спиной к трапу, он стоял у моих дверей и ждал, когда я выйду. Двери моих апартаментов расположены как раз напротив трапа.

— Мистер Райт, все так и было?

— Да.

— Почему в своих показаниях вы пропустили этот эпизод?

— Я считал, что он к делу не относится. Да, прежде чем спуститься по трапу, я постучал в двери апартамента Модровых и разговаривал с Джейн. Только потом я повернулся в сторону трапа и услышал голоса Смита, Финсбери и Коллингса.

— Вы можете ответить, почему вы так поступили?

— Я боялся за Джейн. Услышал выстрел, но не сориентировался, с какой стороны. Он мог быть и в каюте Модровых. Причина смерти Герхарда фон Модрова до сих пор не известна. Поэтому я сразу подумал о Джейн и обрадовался, услышав ее ответ на мой стук.

— А вы, Джейн, уже были в кровати?

— Да. Около одиннадцати я приняла снотворное и погасила свет, но не спала. После болезни и смерти моего мужа я очень плохо сплю, несмотря на снотворное.

— Благодарю вас. На этом, вроде, всё. Еще раз прошу всех сохранять спокойствие и здравый смысл. А вас, мистер Коллингс, я попрошу показать кольт.

— Охотно, но перед этим не ответите ли вы мне на один вопрос?

— Слушаю?

— Что вы делали между одиннадцатью и половиной двенадцатого?

Они обменялись взглядами. Напора нисколько не смутился, хотя в тоне слов Коллингса можно было заметить признаки агрессии.

— Что ж, вы правы — ответил поляк. — В этой ситуации мы все в равной степени являемся подозреваемыми. К сожалению, ничего существенного сказать не могу. В десять двадцать Селим принес мне сок. Я уже лежал в койке. Решил не раздеваться, так как с мостика могли позвонить в любое время. Выпил несколько глотков тоника с грейпфрутом и заснул. Разбудил меня гул. В первый момент подумал, что что-то случилось с судном. Выбежал в коридор. Алиби не имею. Этого достаточно?

— Да. Благодарю и… извините.

— Предлагаю всем разойтись. Мистер Финсбери идет на вахту. Чуть позже я к вам подойду. Остальные по каютам. Надеюсь, все понимают, что безопасней закрыться на ключ.

— Наверное, все так и сделают, — снова отозвался Коллингс, — но эта предосторожность избыточна. Не думаю, чтобы убийца был маньяком. Опасность может грозить только тому, кто знает его секрет. А поскольку все мы в недоумении от того, что произошло, то можем спать спокойно.

Когда Напора вышел, Коллингс удалил ветошью избытки масла с разложенных на столе частей пистолета и неторопливо приступил к его сборке. Потом он проверил легкость хода спуска и предохранителя и вставил магазин. Несколько мгновений держал пистолет в руках, размышляя, стоит ли дослать патрон в ствол. Решил, что не стоит. Спрятал его в ящик ночного столика, а сам растянулся на койке. До вахты оставалось более двух часов, но спать он не собирался. Он хотел собраться с мыслями, обдумать то, что случилось и спланировать действия. Еще когда увидел мертвого Риза, он решил, что найдет убийцу. Теперь он узнал, что это не будет легким делом. Семь подозреваемых, можно посчитать на пальцах.

Кому была выгодна смерть Пола? Когда они вдвоем нанялись на эту чертову списанную галошу, то не знали здесь никого. Приняв предложение судовладельца, они присматривались к своим будущим соплавателям. На Риза большое впечатление произвела Джейн, его восхищала её красота и манера держаться. Миссис Модров всегда вела себя очень сдержанно, говорила немного, однако её присутствие нельзя было не заметить. Класс! — так говорил Пол.

Они оба с первой минуты почувствовали антипатию к Майклу Финсбери. Быстро догадались, что великан с тонким голосом — трусливый шут. Кроме того, Пол в чертах его лица — маленький нос картошкой, тяжелая челюсть, большая круглая голова — обнаружил признаки кретинизма. Он подшучивал над Майклом так, что тот принимал слова электромеханика за чистую монету, а вахтенные с Коллингсом задыхались от смеха. Финсбери был образцовой мишенью для подобных шуток. Пол окрестил его Дуремаром, а потом они сократили это прозвище и стали называть старпома Дуриком.

Еще вчера вечером они долго сидели вдвоем в каюте Пола, говорили о каких-то пустяках. Но что-то должно было произойти на борту судна, о чем он, Коллингс, не имел ни малейшего понятия. Это что-то случилось либо сегодня, и Пол не успел ему это рассказать, либо раньше, но Пол не придал тому никакого значения. А мог также дать кому-то слово молчать. Пол был страстным почитателем детективной литературы, был увлечен разгадками криминальных головоломок. Вчера разговаривали и о смерти Модрова. Риз сказал:

— Похоже, что польский врач предполагает возможность отравления. Ты понимаешь, что, если Модров был отравлен, мы находимся на борту вместе с убийцей. Как тебе это нравится? Не правда ли, увлекательное приключение?

Коллингсу уже было время заступать на вахту, и он не поддержал разговора. Пол был зол, сказал только:

— Иди уж, иди, там Дурик по тебе скучает.

Риз мог, конечно, впутаться в какие-нибудь неприятности и раньше, но вполне возможно, что это случилось только сегодня перед полуднем. Если Риз решил, что плыть по морю с убийцей это увлекательное дело, то не исключено, что он начал играть в детектива. Модров умер двадцать четвертого октября после полудня. Риз же — двумя днями позднее, перед полночью. Надо спокойно воспроизвести каждый шаг Риза, начиная от момента смерти Модрова, решил Коллингс. Из этого может что-то выйти, может, нет, но начинать от чего-то надо. Кто мог желать смерти Риза? Его мог погубить убийца, если Риз вынюхал что-либо существенное. Да, это логично. Но необходимо рассмотреть все возможности. — Коллингс закурил сигарету. — Месть? Нонсенс. А может так: кто-то на борту перевозит контрабанду, например наркотики, Риз узнает об этом, неважно как — услышит разговор или открутит какую-нибудь трубку, из которой посыплется белый порошок. Это был бы достаточный повод, чтобы его убить. А почему в этом свете умер Модров? Он мог умереть естественной смертью, а подозрения польского врача остаться беспочвенными. Или он мог знать об этой афере, и нужно было его убрать. Если это так, то почему убийца совершенно не спешил? Использовал достаточно медленный яд, не боясь, что перед смертью тот может поделиться с кем-нибудь своим знанием или написать записку. Нет, эта версия как-то не звучит. Во всяком случае, надо просмотреть ящики письменного стола Модрова, лучше всего попросить об этом Джейн и просмотреть содержимое вместе с ней.