Филип Раш - Леди удачи

— Спасибо, Энн, — поблагодарила Мэри. — Грустить перед боем — это на меня не похоже. Обычно я оживаю, когда мне предстоит серьезное дело.

Она сделала большой глоток и почувствовала себя лучше.

— Ну вот, твои щеки порозовели, — сказала Энн. — Да здравствуют женщины!

— Я рада, что ты наконец–то встала на сторону нашего пола, — улыбнулась Мэри.

Они смотрели, как Уилкенс красуется перед своими товарищами, рассказывая им, что он собирается сделать со своим противником.

— Понимаешь, я просто подумала о Джоне Вейде, — произнесла вдруг Мэри, немного поколебавшись.

— О молодом американце?

— Да, он должен был драться с Уилкенсом рано утром, но он еще не совсем выздоровел.

— А–а, теперь мне все ясно! — сказала Энн, с любопытством рассматривая лицо Мэри.

— Со стороны все всегда ясно и просто, — резко проговорила Мэри. — Но если меня убьют или тяжело ранят в этом бою, ты проследишь, чтобы Джек не позволил Уилкенсу драться с Вейдом?

— Разумеется. Это я тебе обещаю, — ответила Энн.

Рэкхэм все еще придирался к выбранной площадке, находя то там, то тут мелкие недостатки и стараясь выиграть время. Он знал, что каждая минута важна для поединка, но наконец терпение Уилкенса лопнуло.

— Давайте начинать, мистер, — сказал он. — Или вы собираетесь держать меня здесь до тех пор, пока я не окоченею или не заработаю ревматизм?

Он разделся по пояс, обнажив свою широкую волосатую грудь, покрытую странными восточными татуировками. На каждой руке были изображены длинные извивающиеся змеи.

Энн Бонни содрогнулась.

— Может, Джек и прав. Откажись от боя.

Но вид противника лишь укрепил решимость Мэри. Одетая в контраст Уилкенсу в белую рубашку, застегнутую до самой шеи, она вытащила саблю и приготовилась к дуэли. Уилкенс обрушил на нее целый поток богохульств, в общих чертах рассказав, что он намеревается сделать с мистером Ридом Задиристым Воробьишкой.

Джек Рэкхэм поставил их спиной к спине, как было заведено, и, утерев ярко–красным платком пот со лба, выстрелил в воздух. Мэри, готовая на любую подлость со стороны хитрого Уилкенса, легким прыжком отскочила в сторону. Это был правильный ход, потому что здоровяк, против всяких правил, попытался не оборачиваясь пырнуть ее саблей из–под руки, как только раздался выстрел. Прежде чем он успел развернуться, Мэри оказалось перед ним с занесенной саблей, но довольно ловкий для человека подобной комплекции Уилкенс успел увернуться, отделавшись лишь маленьким порезом на руке. Отражая его удары, Мэри наконец осознала, какой силой обладал этот человек. Нападать на такого противника очертя голову значило напрашиваться на неприятности — сначала его нужно утомить, доверившись своему превосходству в технике фехтования и легкости. Со своим раздутым брюхом и толстой шеей, вскоре раскрасневшейся от напряжения, Уилкенс находился в невыгодном положении, и если Мэри удастся держаться поодаль и не произойдет ничего неожиданного, конец дуэли будет несложно предсказать.

Они кружили друг вокруг друга; Уилкенс задыхался, его глаза заливал пот. Как и Мэри, он понимал, что если он не сможет быстро закончить бой, его ожидает койка в холодной земле. Мэри внимательно следила за ним, готовая к любому предательству, но вдруг взгляд ее наткнулся на татуировку на груди противника, на которой изображалась обнаженная женщина. Не в силах отвести от нее глаз, она неожиданно подумала о том, что этой животной силе противостоит такая же изящная и хрупкая фигурка. Как могла она отважится на поступки, которые совершала в своей жизни? Что произойдет, если ее тайна раскроется?

И вдруг Уилкенс с диким воплем взмахнул над головой саблей и обрушил на нее сокрушительный удар. Энн вскрикнула, и этот звук привел Мэри в себя. В последнюю секунду она успела увернуться в сторону, и лезвие прошло в нескольких сантиметрах.

Но торопливость ее запоздалого движения повлекла за собой ту самую неожиданность, которой она боялась. Мэри зацепилась ногой за торчащий из земли корень и упала на спину с такой силой, что у нее сбилось дыхание. Лежа на земле, она внезапно подумала о Джоне Вейде и пожалела, что до него дойдут вести о ее нелепой смерти и о том, что он узнает, что она женщина, лишь после ее кончины. Но сила удара, с которым Уилкенс набросился на нее, отбросила громилу так далеко, что к тому моменту, как он пришел в себя, Мэри уже восстановила дыхание и почти поднялась на ноги, сжимая в руке саблю. Уилкенс снова подбежал к ней, чтобы прикончить, и, уже поздравляя себя с победой, открылся сильнее, чем обычно. Но Мэри ловко ускользнула от нападения, отразив его удар саблей, и, увидев в его лице страх, громко рассмеялась.

— Я дала тебе шанс, неуклюжий болван! Теперь пощады не жди.

По лицу Уилкенса ручьями катился пот; внезапно он согнулся, вытащил из–за пояса кинжал и швырнул его в Мэри. Сталь со свистом пронеслась мимо и вонзилась в ствол дерева. Мэри занесла саблю, и, раненный в плечо, Уилкенс повалился к ее ногам.

— Я дралась неловко! — произнесла она, отбрасывая саблю.

— Чертовски неловко! — воскликнул Рэкхэм, снова вытирая пот. — Черт возьми, я чуть не умер от сердечного приступа. Никогда не видел, чтобы ты был так рассеян, парень!

— Я пришла поучиться кое–каким приемам, но, по–моему, я ничего не получила! — сказала Энн.

— Должно быть, виной всему сырой влажный воздух этих мест, — ответила Мэри. — Пора убираться отсюда!

Джек осмотрел Уилкенса и, убедившись, что рана неопасна, приказал двум его товарищам отвезти его на борт, а сам вместе с Мэри и Энн вернулся на корабль. Мэри сразу послала одного из матросов за Вейдом и сообщила ему, что являться в назначенное для поединка с Уилкенсом место нет необходимости.

— Я только что узнал, что ты дрался с Уилкенсом, — сказал Вейд. — Мне не хотелось бы думать, что ты взял его на себя, чтобы спасти мою жизнь.

— Не будь болваном, приятель! — воскликнула Мэри. — Ты — штурман, и когда–нибудь ты войдешь в мою команду. Просто не встревай больше в неприятности.

Вейд провел рукой по волосам, посмотрел на Мэри полными гнева глазами и, не произнеся ни слова, быстро вышел из ее каюты.

На следующий день во время дневной вахты Мэри дозорный закричал, что видит парус.

— Судя по виду, испанская галера с сокровищами.

Мэри посмотрела в подзорную трубу и увидела хорошо вооруженный испанский галион. На палубе суетились люди: они поднимали паруса, чтобы избежать встречи с чужаком. Корабль направлялся в Гавану, но, примерно рассчитав его скорость, Мэри решила, что его можно без труда захватить раньше, чем он успеет войти в гавань.

Джек Рэкхэм, как обычно, заперся в каюте Энн Бонни, и по привычке Мэри уже открыла рот, чтобы отправить к нему человека с известием об испанцах. Но она прекрасно понимала, что произойдет: Джек наверняка придумает повод отказаться от нападения. И в этот момент ей пришла в голову мысль, от которой ее сердце радостно взыграло. Почему бы не сразиться с испанцами без ведома капитана? Если все будет хорошо продумано, он ничего не узнает до тех пор, пока не будет слишком поздно.