Джонатан Франклин - 438 дней в море. Удивительная история о победе человека над стихией

16 ноября 2012 г.

Положение: устье реки

Координаты: 15° 34’ 34.45 с. ш. — 93° 20’ 04.81’’ з. д.

Сальвадор Альваренга проснулся на рассвете. Он вывалился из гамака и прямо в одних шортах, какие носят серферы, двинулся к пляжу. В четыре шага преодолел расстояние до того места, где заканчивались джунгли и начиналась лагуна. Единственными звуками, которые можно было услышать в этот ранний час, были лай бродячих собак в отдалении да щебет птиц в кронах пальм, покачивающих листьями, изорванными в клочья штормами. Оставляя на песке вмятины от босых ног, Альваренга, потирая искусно вытатуированный череп на плече, направился к своей рыбацкой лодке, еле видневшейся в предрассветной дымке на берегу.

Альваренга намеревался выдвинуться пораньше и проверить, все ли в порядке на судне. В Коста-Асуль вовсю процветало воровство. Рыбаки таскали друг у друга оснащение и инвентарь — снимали ходовые винты, выкручивали свечи зажигания, а при случае даже могли утянуть и двигатель. Впрочем, чтобы открутить лодочный мотор ночью в вязком песке, даже двоим пришлось бы изрядно попотеть, поэтому воры обычно промышляли мелкими кражами. Хозяин лодки, на которой плавал Альваренга, одно время держал собаку. На ночь ее привязывали к колышку на пляже в надежде, что та будет стеречь имущество. Но затея не оправдалась: через месяц собаки и след простыл.

«Как-то ночью я услышал шум, выскочил наружу и увидел, что какое-то животное схватило пса и тянет его под воду. Было столько крика и визга, что хоть уши затыкай. Потом собака подлетела в воздух и пропала», — рассказывал Альваренга. Оказалось, что ночью на берег вылез крокодил и схватил четвероногого сторожа. Спасти животное не было никакой возможности. Было бы чистейшим безумием прыгать в кромешной тьме в лагуну и бороться в воде вслепую с трехметровым крокодилом. После этого случая Уилли не стал больше покупать сторожевых собак, а Альваренга перестал плавать на другой берег лагуны, да и вообще старался поменьше плескаться в заливе.

Осматривая лодку, Альваренга заметил, что ночью у него стащили якорь и цепь. Можно было догадаться, что приходили не просто воры, а коллеги-рыбаки, охотившиеся за необходимым оснащением, какие-нибудь новички, промышлявшие рыбалкой в прибрежных водах. Впрочем, Альваренгу не слишком расстроила пропажа якоря. Освободившееся место на палубе позволяло разместить дополнительные фляги с топливом, питьевой водой и кучу буйков размером с легковую машину. Их он мог пустить плавать на поверхности океана, когда начнет рыбачить днем. К тому же рыбалка будет вестись в глубоких водах, где до дна океана добрых сотни футов, поэтому от якоря там все равно не было бы никакой пользы.

Альваренга любил свою лодку. Бесхитростная конструкция без кабины или навеса, с корпусом из стекловолокна — обыкновенная длинная и узкая посудина в форме каноэ, которую многие в Мексике называют лодкой-бананкой. Она была создана специально для того, чтобы скользить по волнам подобно гигантской доске для серфинга. Управлять ею было легко, лодка реагировала на каждое движение кормчего и проворно лавировала среди бурных волн. На дне лежал ящик из стекловолокна размером с холодильник, устремив пустую пасть в небо, а крышка от него валялась рядом на песке. Несмотря на то что кофр был пуст, из него резко воняло тухлой рыбой. Этот ящик был мерилом финансового благополучия Альваренги. Если он забивал его рыбой доверху (а туда входило более 600 кг сырого товара), то мог жить на вырученные деньги целую неделю, не особенно тратясь, экономя и урезая расходы. ОДНАКО АЛЬВАРЕНГА БЫЛ НЕ ТЕМ ЧЕЛОВЕКОМ, КОТОРОГО БЫ УДОВЛЕТВОРИЛО ТАКОЕ СУЩЕСТВОВАНИЕ. ОН НАСЛАЖДАЛСЯ ВСЕМ, ЧТО ПРИНОСИЛ ЕМУ НОВЫЙ ДЕНЬ, И СТАРАЛСЯ ЖИТЬ НА ПОЛНУЮ КАТУШКУ.Устраивал пирушки в разных забегаловках, угощая друзей блюдами из даров моря, пил пиво до рассвета, встречался одновременно с тремя женщинами и охотно оплачивал счета своих братьев по профессии после ночных кутежей в местных ресторанах.

Если рыба не клевала или же штормило так, что нельзя было выйти в море, он отправлялся в лес на охоту. Вооружившись позаимствованной у друга винтовкой или же просто самодельной рогаткой, Альваренга неделями мог выслеживать зверя в горах, лежащих в глубине материка сразу за мангровыми джунглями, окаймлявшими побережье. На природе, вдали от шумного общества, живя в палатке в компании одного или двух верных друзей, Альваренга наслаждался желанной передышкой от суеты и шума, лакомился мясом, которое здесь можно было добывать в больших количествах. Енот, опоссум, коати, игуана, дикая птица — все это было заслуженной добычей, отнятой человеком в честной схватке у природы, способной удовлетворить его ненасытную утробу, требовавшую больших объемов пищи каждый день. У Альваренги не было ни холодильника, ни кладовой для съестных припасов. Еда у него не хранилась. Он убивал и тут же съедал добычу. К условиям жизни он был неприхотлив. Рыбацкий кооператив «Береговые креветколовы» оплачивал аренду дома и коммунальные расходы. Медицинской страховки у него не было, но Альваренга знал, что если вдруг получит какую-нибудь травму, то коллеги-рыбаки подштопают его, а если рана окажется достаточно серьезной — доставят в ближайшую больницу. Местные врачи поднаторели в умении пришивать отрезанные пальцы или сводить концы истерзанной рыболовными крючками плоти. Несчастные случаи на море были обычным делом, но до тех пор, пока команда оставалась рядом с лодкой, все ее члены благополучно выживали. Если же лодка тонула, дело завершали акулы.

Лодка Альваренги длиной 7,5 м равнялась двум пикапам, а в ширину — одному такому грузовику. Не имея каких-либо надстроек, стекол и ламп, она была практически невидима в море. При осадке менее 60 см и с мотором, закрепленным на корме и работающим на полную мощность, лодка задирала нос так высоко, что на треть висела в воздухе и могла мчаться, пронзая и разрезая волны, или лавировать в извилистых протоках мангровых лесов. Полиция часто останавливает такие лодки в открытом океане, подозревая, что их капитаны переправляют на север наркотики или перевозят иммигрантов. И тот и другой вид деятельности на этом клочке суши, где царят беспредел и беззаконие, являются такими же традиционными занятиями для местного населения, как и рыбалка. Остановив судно, полиция приказывает команде задрать майки, прощупывает животы рыбаков, проверяя, не перевозят ли они в своих желудках шарики с кокаином. Обычно рыбаки, к удивлению полицейских и морских инспекторов, подчиняются приказам служителей закона и даже по своей инициативе разрезают пойманную рыбу в доказательство того, что она не начинена белым порошком. Если же блюстители порядка натыкаются на контрабандистов, те направляют свои суда на мелководье, где им почти всегда удается уйти от погони. В худшем случае перевозчики незаконного товара заводят лодку в густые заросли мангровых деревьев, бросают ее там и скрываются в дебрях непроходимых джунглей. Груз, будь то пакеты с кокаином или группа иммигрантов, бросается там же. В мангровых лесах беглецов ждут полчища змей, таких как смертельно ядовитая и крайне агрессивная кайсака или прыгающая гадюка. Благодаря своей окраске рептилии сливаются с окружающей средой, рисунок их кожи имитирует бурые опавшие листья, усеянные пятнами, которые покрывают землю плотным слоем. Гадюки агрессивны и нападают без колебания, почувствовав малейшую опасность и приближение хищника. Укус такой змеи может оказаться смертельным, но контрабандисты сознательно и не раздумывая идут на этот риск, зная, что полиция вряд ли будет преследовать их в мангровых лесах. Представители власти действительно чаще всего даже не сходят на берег, довольствуясь захватом подозрительной лодки и находящегося в ней товара. Отбуксировав судно в ближайший порт, они оставляют его там до прихода хозяина, подобно тому, как неправильно припаркованные машины отгоняются на штрафстоянку до уплаты пошлины.