Джонатан Франклин - 438 дней в море. Удивительная история о победе человека над стихией

АЛЬВАРЕНГА ЛЮБИЛ ПОВЕСЕЛИТЬСЯ И ПОКУТИТЬ В ХОРОШЕЙ КОМПАНИИ, ОДНАКО НЕ МЕНЬШУЮ ЛЮБОВЬ ОН ПИТАЛ И К ТЯЖЕЛЫМ ТРУДОВЫМ БУДНЯМ, ЧАСТО БЫВАЯ В РЕЙСАХ, ПРОДОЛЖАВШИХСЯ ДО ТРЕХ ДНЕЙ.Он был удачливым рыбаком, и зачастую в его лодке оказывалось на 200 кг «товара» больше, чем у других. В такие дни, когда рыба клевала хорошо, Альваренга был уверен, что выловит столько же и заработает такую же сумму. Он твердо намеревался выдвинуться как можно раньше. Вчера вечером он практически не потратил ни песо, так что в кармане у него лежали примерно все те же 150 американских долларов. Однако денег, как известно, никогда не бывает много. За одну ночь, если вечеринка особенно задавалась, он мог потратить все, что заработал за день, или даже больше, на пиво для своих друзей, на еду для любимой девушки и текилу для всех посетителей бара.

Альваренга хотел отправиться в путь в десять утра и рыбачить вплоть до четырех часов вечера следующего дня. Готовясь к тридцатичасовой рабочей смене, включавшей также и ночевку в море, Альваренга взял серое пятигаллонное ведро и начал укладывать туда вещи: тщательно завернутое в кусок ткани зеркальце, бритву, зубную щетку, две смены белья. Даже находясь в открытом море, потроша рыбу, отрубая головы пойманным тунцам, перемазанный с ног до головы густой акульей кровью, Альваренга не забывал бриться, чистил зубы два раза в день и смотрелся в зеркальце, проверяя, выглядит ли он по-прежнему как более-менее цивилизованный человек. При такой работе он мог позволить себе вести весьма своеобразную жизнь: грязную рабочую одежду он бросал в угол, надевал ее при надобности снова и снова, ни разу не стирая и не чистя. Когда все предметы его незамысловатого гардероба заляпывались кровью или ветшали до такой степени, что их нельзя уже было носить, он просто выбрасывал пришедшие в негодность вещи, покупал новый комплект дешевого белья, и весь цикл начинался заново. Но когда Альваренга отправлялся в город на очередную пирушку, он тщательно расчесывался, брился, сбрызгивал себя одеколоном и начищал ботинки, чтобы выглядеть на все сто.

Альваренга и его напарник готовились к рейсу со всей тщательностью. Во всех их движениях сквозила уверенность людей, проделывавших эту операцию уже много раз и выполнявших все действия на автомате. Среди прибрежных рыбаков отношения между капитаном и его помощником построены по принципу армейской дисциплины: на уважении старшего по званию. Капитан Альваренга, располагавшийся на корме, отвечал за работу двигателя и правил судном, в то время как его помощник, худой парень по имени Рэй Перес двадцати с небольшим лет, был занят устранением технических проблем в лодке, устанавливал снасти и раскладывал все оснащение в должном порядке. На берегу Рэй был неуправляемым, не признающим никаких законов сорвиголовой и имел неприятности как со многими рыбаками, так и с полицией, но в море он был верным и послушным компаньоном и неустанным работником. Двое партнеров проводили лучшие часы своей жизни в лодке, оглашая окрестности диким хохотом. На загрузку ушло два часа. Вес оборудования, положенного на дно лодки, исчислялся сотнями килограммов: 260 л бензина, 60 л воды, 100 фунтов сардин для приманки, 700 крючков, тысячеметровая снасть, гарпун, три ножа, три ведра для вычерпывания воды, сотовый телефон, завернутый в целлофан, навигационный прибор GPS (впрочем, не водостойкий), рация с наполовину заряженными аккумуляторами, несколько гаечных ключей для починки мотора и 200 фунтов льда. Поверх огромной горы сложенных снастей высилась кипа пустых фляг из-под извести и моющего средства — голубых, белых и розовых контейнеров, вносивших свою лепту в создание калейдоскопа цветов, карнавальной атмосферы хаоса, царящего на судне. Самыми тяжелыми были контейнеры с бензином, после укладки которых лодка осела на 20 дюймов. Передняя скамья была светлее других частей лодки, что свидетельствовало о том, что ее недавно ремонтировали: следы эпоксидной смолы указывали на то, что укрепления треснувшей стойки чинили.

Самым объемным предметом в лодке был контейнер для льда со съемной крышкой длиной полтора метра и высотой метр двадцать. Наполненный доверху льдом и рыбой, он был настолько тяжелым, что в принципе мог перевернуть судно, если его начать ворочать и передвигать в море. Основным требованием было расположить кофр точно по центру лодки. Альваренга пользовался самым большим контейнером, какой только можно было найти. Это доказывало его статус заносчивого мачо и одновременно уверенность в том, что он обладает достаточным талантом и умением, чтобы набить кофр такого объема до самых краев.

Вдоль берега, подобно грузовикам у погрузочного дока, выстроились в ряд еще десяток таких же лодок, готовящихся к отплытию. Вокруг них царила суматоха, предшествующая началу любой работы, когда все делается в последнюю минуту. Когда они отчалили, Альваренга перевел мотор на реверс и стал отплывать от берега. Развернув лодку, он направил ее к грубому волнорезу, туда, где воды эстуария встречались с водами Тихого океана. Выход из лагуны требовал сложных маневров, поскольку кормчему приходилось лавировать между песчаных отмелей и бурных волн. Несколько рыбаков погибло у волнореза, а полугодом раньше Альваренга сам сидел в лодке (хоть и не у руля), когда на нее накатила волна. Судно перевернулось, и сальвадорец чуть было не утонул под горой обрушившегося на него снаряжения, барахтаясь в бурлящих волнах.

Через пять минут флотилия рыбацких лодок вышла в отрытый океан, после чего капитаны приглушили двигатели и перевели их на холостой ход. Лодки собрались вместе и встали борт к борту. Как у погонщиков фургонов, пересекавших пустыню, у путешественников по морю тоже был свой ритуал, предшествующий рейсу: они собирались вместе на прощальный перекур, прежде чем каждый пойдет своей дорогой. Для рыбаков такой ритуал был нечто средним между беседой пожилых кумушек в воскресный день у здания муниципалитета и обменом сплетнями офисных работников, встретившихся у кулера. Поскольку травку любили все и они не попадали ни в чье поле зрения, мужчины курили одну самокрутку за другой. НИКТО НЕ ПОМНИТ, ОТКУДА ПОШЛА ЭТА ТРАДИЦИЯ ПЕРЕКУРА НА ПОСОШОК, НО СЕЙЧАС ОНА ЗАКРЕПИЛАСЬ В ОБЫЧАЯХ НАРОДА ЧЬЯПАС.Скорее всего, такой ритуал был наследием традиции пятидесятилетней давности, доставшимся современным мореходам от мексиканских рыбарей-контрабандистов, перевозивших тонны марихуаны на север, к берегам Соединенных Штатов, чтобы выгодно сбыть ее на тамошнем рынке. Рыбаки затягивались, шутили, а ругань просто лилась рекой, и волны безудержного хохота перекидывались от одной лодки к другой.