Ричард Реган - К востоку от Малакки [ЛП]

— Весь этот трюк с комиссаром был спонтанным решением, — сказал я. — Слава богу, выстрел пошел мимо. Но я все еще не могу простить себе, что поддался на их уловку. Это судно покинуло Шанхай незадолго до нас, на моих глазах. Латвийский флаг сбил меня с толку, и я просто не сопоставил их. А вообще, что они использовали для имитации пожара?

— Пару ведер, заполненных отработанным маслом, влажными тряпками и керосином, — ответил Лотер.

— Очень эффективно. Что ж, по крайней мере, мы выкрутились из этого без большого ущерба.

— Чертов жестокосердный ублюдок, — взорвался Лотер. — Там лежит мертвая женщина.

— Спокойно, Питер, — сказал я, не обращая внимания на всплеск эмоций. — Сейчас мы мало что можем с этим поделать.

Он уставился на меня со смесью ярости и презрения. Но потом профессиональная маска снова появилась на его лице.

— Полагаю, нам придется подготовить ее к погребению в море, — сухо сказал он. — Хотя я не уверен, как мы это объясним.

Он замолчал, покачивая головой. Безжизненное тело красивой женщины на кровати почти наверняка напомнило ему о другом месте и времени и о женщине, которую он потерял. На мгновение я проник за его маску, и мне показалось, что я увидел, как дрожат его губы. Затем он взял себя в руки:

— Я скажу боцману отрезать кусок брезента и зашить ее в него.

— Не спешите, мистер Лотер, — сказал Спенсер, и на его губах заиграла тень улыбки. — Возможно, вам захочется еще раз проверить ее пульс.

— Зачем? Ясно, что она...

— Мертва? — прохрипел дрожащий женский голос. — Мне очень жаль разочаровывать вас, Питер. — Леди Эшворт поднесла дрожащую руку ко лбу. — Боже мой, я чувствую себя ужасно.

Лотер подпрыгнул, как испуганный кролик, когда услышал голос Хелены, а затем схватил ее за свитер:

— Но в вас сидит пуля. Нам нужно...

— Все в порядке, Питер, — сказал я, схватив его за руку прежде, чем он успел разорвать пропитанный кровью свитер. — Нет там никакой пули.

У Лотера отвисла челюсть, и Спенсер от души рассмеялся:

— Видели бы вы свое лицо, Лотер. Дань уважения актерскому мастерству леди Эшворт, не так ли. И немного старого доброго плутовства.

Хелена слабо улыбнулась и попыталась сесть.

— Думаю, вам стоит еще немного полежать, — заметил Спенсер, осторожно приподняв ее голову и подложив под нее вторую подушку, чтобы ей было удобнее. — Должно пройти некоторое время, чтобы действие нейротоксина исчезло.

— Исчезающая пуля, нейротоксин. Что, черт возьми, все это значит, майор? — спросил Лотер, снимая фуражку и почесывая голову.

— Советы и, в частности, этот противный на вид комиссар ни за что не позволили бы леди Эшворт уйти. У них наверняка был приказ с самого верха — захватить ее любыми средствами. Нашим единственным шансом было убедить их, что она покончил жизнь самоубийством. Использованный пистолет был не настоящий, а сценический, который стреляет холостыми патронами, но при поднесении его к одежде дульной вспышки достаточно, чтобы прожечь дыру и проткнуть грелку, наполненную кровью одной из коз команды.

— А нейротоксин?

— Это средство, которое я приобрел у даяков, охотников за головами с Борнео. Они наносят на свои дротики яд, который в достаточно малых дозах может парализовать человека и замедлить его дыхание и сердцебиение так, что он будет выглядеть мертвым.

— Это рискованно, если вы просчитаетесь.

— Это так, но некоторые мои друзья в Лондоне кое-что изучали на тему действия таких ядов.

— И это так остановило пульс, что советский капитан не почувствовал его? — спросил Лотер.

— Нет, яд только замедляет его. Вот чем мы воспользовались. — Спенсер вытащил из кармана небольшой резиновый мячик. — Если вы зажмете его в подмышке, то прервется кровообращение в запястье, так что пульс не будет ощущаться. Он был прикреплен к подмышке леди Эшворт. Я прижал ее руку к ее телу, когда она упала, и убрал мячик, когда мы бросили ее на дно шлюпки.

— Вы имеете в виду, что ее бросили преднамеренно? — Лотер выглядел почти обиженным, как будто это его бросили в шлюпку.

— Боюсь, что да. Люди видят то, что они хотят видеть. Нет лучшего способа поддержать обман, чем неуклюже уронить труп. Мне очень жаль, леди Эшворт, из-за действия яда вы не чувствуете пока, но у вас будут неприятные синяки на ваших ребрах.

Хелена простонала театрально:

— Я уже чувствую их.

— Итак, Питер, подведем итог, — сказал я. — Если повезет, они попадутся на эту уловку и сообщат, что леди Эшворт покончила с собой. Если у них возникнут сомнения, они могут попытаться последовать за нами и предпринять еще одну попытку схватить ее. Но я приказал Гриффиту лечь на курс зюйд-вест, как если бы мы следовали в Гонконг. Позже мы изменим курс и направимся на восток, чтобы вернуться на исходный путь. Они не могут знать, что мы направляемся в Давао, поэтому надеемся, что видели их последний раз.

— Да, вы определенно обманули меня, — усмехнулся Лотер. — Все это жестокое равнодушие при словах о том, что никакого ущерба не было. Это было сказано только для того, чтобы меня возбудить. И это сработало. Прошу прощения за мою вспышку, но я должен был сказать, что вы ублюдок… сэр!

— Я заслужил это, — сказал я, отвечая на усмешку. Было приятно видеть улыбку Лотера, даже если это было за мой счет.

— Что ж, джентльмены, — продолжил я. —Теперь, когда леди Эшворт благополучно вернулась к жизни, я предлагаю дать ей отдохнуть. — Я взял запасное одеяло и накрыл ее. — Пожалуйста, лежите, пока не почувствуете себя лучше. Я через час проведаю вас.

Хелена взяла меня за руку:

— Вы рисковали своей жизнью ради меня, капитан. Спасибо, и, пожалуйста, поблагодарите остальных своих людей.

В ее глазах стояли слезы, на этот раз настоящие, а не те театральные, которые она пролила в шлюпке. Они тронули даже мое твердое, циничное, старое сердце.

— Прекрасно, что все обошлось благополучно. Но мы все еще в опасной зоне. Нам нужно доставить вас в Давао, а вам придется держаться подальше от посторонних глаз, пока мы не доберемся туда. Так что я не могу отблагодарить команду; они должны продолжать думать, что вы мертвы.

— Возможно, так оно и есть, — сонным голосом ответила она, расслабляясь на подушке и закрывая глаза.

Когда я вернулся, она уже сменила блузку, поправила нарушенный слезами макияж и сидела в кресле, удовлетворенно куря одну из своих разноцветных "Собрани". Да Сильва принес мне чайник, я поставил поднос на стол и полез в сервант за дополнительной чашкой.

— Ох уж эта ваша английская одержимость чаем. После такого смертельного переживания требуется что-то покрепче. Если вы снова заглянете в этот сервант, то найдете там бутылку водки "Wyborowa". Это польская, а не русская водка, но она лучше, чем керосин, который в Советском Союзе теперь выдают за водку. Наполните два стакана, и давайте поднимем тост за свободу.