Евгений Скворцов - Мои авианосцы

устранения повреждений даже пришлось его ставить в завод. Отрицательный результат – тоже опыт. В заводе укрепили якорные устройства, поставив дополнительные контргаечные крепления, сменили носовые люки. Старые были – плоскими, и при ударе волны деформировались и пропускали воду. Вместо них поставили более современные люки с переменной выпуклой поверхностью, которые при любой волне сохраняли сухими кубрики в носовой части корабля. Часть люков вообще заварили – они оказались лишними. Укрепили леерное устройство. Сделали более сотни усовершенствований на случай штормового плавания, в том числе при приеме топлива на ходу. Носовые башни главного калибра во время шторма стали разворачивать на предельные углы отворота, на 135 градусов, чтобы подставлять ударам волн броню, а не брезентовые чехлы и стволы. Это новшество было потом принято всеми флотами. Крейсеру штормы стали не страшны. Даже посуда в кают-компаниях не билась (специально были сделаны дополнительные оригинальные крепления).

Другой крейсер, «Александр Невский», примерно при таких же штормах (в которых безбедно плавал «Мурманск»), спасая потерпевшую аварию атомную подводную лодку «К-19», оказался в тяжелейшем положении и превратился из спасателя в спасаемого. После ремонта на Ростинском судоремонтном заводе, где он простоял белее пяти лет, крейсер оказался с новым экипажем, сырым и серым с морской точки зрения. Не готовым не только для океанского, но и для прибрежного плавания. Командир его, достаточно опытный моряк, до этого в течение десяти лет командовавший эскадренными миноносцами, оказался на мостике в роли заложника. Во всем экипаже крейсера (шестьдесят офицеров и столько же мичманов, восемьсот матросов и старшин срочной службы) нашлось только три-четыре офицера с опытом службы на крейсерах, знанием их больных мест при плавании в штормовых условиях.

Крейсер получает задачу выйти из Североморска в район Атлантики для спасения терпящей бедствие атомной подводной лодки. Вышли по тревоге. Впопыхах, не заправившись под завязку топливом, не взяли крайне необходимых приспособлений, про которые опытный, знающий свое дело экипаж никогда бы не забыл.

Старшим на переходе оказался бывший командующий Северным флотом, первый заместитель Главкома ВМФ, адмирал флота В. Л Касатонов – подводный ас, опытнейший флотоводец. К сожалению, он доверился докладам командования соединения, готовившего поход. Даже беглый опрос командира позволил бы ему понять, что корабль должен задержаться в базе на несколько часов, чтобы потом не потерять несколько суток. Что и получилось.

Едва крейсер вышел за мыс Нордкап, начался шторм, к которому был совершенно не готов.

От быстрого хода и большого волнения моря корабль стал принимать на себя огромную массу воды, испытывать сильные удары. Появилась течь в носовых помещениях. Сорвались палубные устройства.

Сбавил ход. К месту аварии в назначенное время прибыть не смог. Надо было заправиться топливом, запасы его были неполными. И кроме того, из-за неграмотных действий экипажа в топливные цистерны попала вода. В них принимать топливо было нельзя.

Шторм усилился. Заправка стала невозможной. Даже обводненное топливо на исходе.

Корабль шел против волны, продолжалось затопление носовых помещений.

Могло статься так, что крейсер ВМФ СССР окажется среди моря без хода, превратившись в посудину без руля и без ветрил.

Кого спасать? Горящую подводную лодку или крейсер, волей случая и стихии ставший по-

зорным для страны и флота горе-спасателем? Представляю «громы и молнии», которые метал на мостике и в эфире Владимир Афанасьевич Касатонов; крутой адмирал, он очень хорошо умел это делать. Но все обошлось. Под рукой оказалось спасательное судно «Бештау».

Из Средиземного моря в район аварии спешил противолодочный крейсер «Ленинград», а из районов боевой службы – ракетный крейсер "Вице-адмирал Дрозд", который в конце концов и спас весь экипаж подводной лодки. Не приспособленный для спасения людей, противолодочный корабельный вертолет «КА-25» – сделал около 20 рейсов с крошечной, заливаемой и качающейся выше всяких пределов, вертолетной площадки крейсера на подводную лодку. Никогда и нигде в мире не выпадало подобных испытаний для легкого вертолета и летчиков, которые проявили чудеса мастерства.

А бедолага «Александр Невский», освобожденный и от непосильной для него задачи спасателя, и от грозного начальника, пересевшего на противолодочный крейсер Черноморского флота, стал спасать себя принимая топливо на ходу, благо подоспел танкер.

Долго и мучительно он это делал и без славы возвратился в базу. А ведь позора можно было избежать.

На судоремонтном заводе в Росте к «Александру Невскому» на очень короткое время, даже не сдавая боезапаса, подошел крейсер «Мурманск» для частичной замены вспомогательного паропровода. Оба крейсера две недели стояли борт о борт, как родные братья. Мы – опаленные средиземноморским солнцем, закаленные штормами, просоленные океаном. Они – изнеженные благодушием пятилетней стоянки у тихой заводской стенки. Мы знали, что им предстоит, когда они окажутся вместо нас флагманом флота, а мы уйдем в далекий Севастополь, в средний ремонт.

На флоте было всего два артиллерийских (классических) крейсера, способных стать образцом военного порядка, морской культуры и исполнения всех статей корабельного устава. Мы готовы были поделиться богатейшим, горьким опытом своего непрерывного скитания по морям.

Но куда там. Этого не произошло.

Нам нечему учиться у «Мурманска» – заявил на собрании офицеров командир “Александра

Невского» и приказал убрать трап… Неразумное решение.

Что за ним крылось, трудно понять. Командирские амбиции? Командир с многолетним стажем командования, капитан 1 ранга – и какой-то «выскочка», капитан 2 ранга, без году неделю занимающий эту высокую должность. «Выскочка» тоже оказался с гонором, имел

командирскую гордость и самолюбие, решил, что «насильно мил не будешь». Взаимного общения командиров крейсеров, офицеров и мичманов – прежде всего по вопросам

мореплавания, обслуживания техники и оружия – не произошло. Результат оказался плачевным.

Иногда аварийные происшествия в штормовом плавании создаются старшим на борту начальником. Осенью 1967 года отряд кораблей Северного флота, в составе крейсера «Октябрьская революция», под флагом командира дивизии ракетных кораблей контр-адмирала Я. М. Куделькина, эскадренных миноносцев «Окрыленного» под моим командованием и «Отрывистого» под командованием капитана 2 ранга Л. А. Агаджанова, попал в жестокий шторм у берегов Новой Земли.