Бьёрн Ларссон - Долговязый Джон Сильвер: Правдивая и захватывающая повесть о моём вольном житье-бытье как джентльмена удачи и врага человечества
- Название:Долговязый Джон Сильвер: Правдивая и захватывающая повесть о моём вольном житье-бытье как джентльмена удачи и врага человечества
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Издательство «МИК»
- Год:2000
- Город:Москва
- ISBN:5-87902-099-1
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Бьёрн Ларссон - Долговязый Джон Сильвер: Правдивая и захватывающая повесть о моём вольном житье-бытье как джентльмена удачи и врага человечества краткое содержание
Эта книга о пирате Джоне Сильвере, знакомом читателю по роману Р. Л. Стивенсона «Остров сокровищ». Ларссон описал жизнь этого морского волка, полную безумных страстей и увлекательных приключений.
Долговязый Джон Сильвер: Правдивая и захватывающая повесть о моём вольном житье-бытье как джентльмена удачи и врага человечества - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Интервал:
Закладка:
Его лицо засияло, как солнце, если оно вообще способно было сиять, и он угостил меня стаканом своего лучшего рома, на вкус просто отвратительного.
Вот так и вышло, господин Дефо, что я оставил вас и Лондон (эту вонючую дыру, если хотите знать) в компании с Израэлем Хендсом, подстреленным в ногу Чёрной Бородой и в конце концов без сожаления отправленным на тот свет молокососом Джимом Хокинсом.
Я думал, что распрощался с вами навсегда, хотя вам удалось прислать мне окольными путями свой труд о пиратах с вашей подписью и посвящением: «Долговязому Джону Сильверу с пожеланиями долгой жизни». Вы сдержали своё обещание не называть в книге моего имени, и я благодарю вас за это. Но к своей радости я, конечно, обнаружил, что вы всё-таки упомянули меня, отведя мне скромную роль в столкновении между Инглендом, Тейлором и Маккрой. Вы написали так: «Моряк с торчащими бакенбардами и деревянной ногой поднялся на ют, ругаясь и бранясь, и громко позвал капитана Маккру…» Так вы меня изобразили, ну и пусть, хотя вы, как всегда, и не придерживаетесь правды, у меня ведь никогда не было деревянной ноги! Если уж честно говорить…
Я вновь оставляю вас, Дефо, и на сей раз, думаю, навсегда. То, что было со мной в последующие годы, не представляет для вас ничего интересного. Вам трудно было писать о жестокости пиратов, о крови и смерти. Во время плавания с Флинтом у нас хватало и того, и другого, и третьего, и чёрт его знает, отважусь ли даже я описать это время во всех деталях, хватит ли сил. Я ведь не считал, как вы, сколько человек мы убили, сколько кораблей потопили, сколько добычи попало в наши руки или сколько морских миль мы прошли и куда.
Мы не встретимся с вами на небесах, даже если бы таковые и существовали. Во всяком случае, хорошо, что в былые времена вы составляли мне компанию в моём одиночестве, когда мне надо было с кем-нибудь поговорить. Я благодарен за это, хотя у вас и не было выбора. С кем-то ведь надо отвести душу.
31
Дни всё больше сливаются, один похож на другой. Я просыпаюсь встаю, завтракаю, пишу, вспоминаю и пишу, обедаю, опять сплю и вижу сны. Просыпаюсь, пишу, потягиваюсь, перебрасываюсь несколькими словами, если вдруг кто-то находится поблизости, что кажется бывает не слишком часто; пишу, ужинаю. Падает тьма, я вглядываюсь в темноту, ничего не вижу, слышу какие-то звуки, и вновь наплывают воспоминания, в моём воображении возникает лицо, и я не знаю, встречалось ли оно мне в жизни; интонации чьего-то голоса, и я не знаю, чьего; запахи близкого берега на рассвете, какого? Тесак, мой тесак, рассекающий чью-то грудь; слышу крик раненого, пират без имени; во всяком случае, это не я — пират, захлёбывающийся в собственной блевотине от безмерного количества выпитого рома, с карманами, набитыми золотом. А вот другой пират, который брыкается, когда петля затягивается на его шее, — это я, собственной персоной. Ну нет, такого не может быть в моих воспоминаниях, я ведь ещё живу, как это ни удивительно. Это лишь жуткий плод моего воображения. Я продолжаю вглядываться в темноту, зову кого-нибудь, желая разогнать тишину и забыть страх и свои воспоминания, но редко кто бывает в пределах слышимости, чтобы отозваться на мой зов. Я проклинаю себя за то, что освободил своих туземцев, хотя они, собственно, и не мои. Ведь даже один раб может заполнить тишину. А время идёт, я засыпаю, и мне снится, что я не сплю, что настаёт новый день, но может, это занимается вчерашний день или позавчерашний — откуда мне знать.
Впервые за долгое, как мне показалось, время пришёл Джек. Узрев мою радость, он удивился. Но я действительно рад его видеть. Мне необходимо убедиться, что в этой жизни, кроме моей особы, есть ещё кто-то, а не только эхо, звучащее внутри меня.
— Где тебя черти носили так долго? — спросил я его.
Он посмотрел непонимающе.
— Где черти носили, — объяснил я, — значит: где ты был?
— Ясно, — сказал Джек, — я был здесь.
— Здесь? — обеспокоенно повторил я.
— Да, а где же мне ещё быть?
— Я ведь звал… — начал было я, но прервал себя на полуслове. Может, я просто придумал, что звал Джека или кого-нибудь ещё? Может быть, это было во сне?
— Иногда я ухожу, чтобы добыть еду и съестные припасы, — сказал Джек.
Действительно, подумал я, человеку надо есть, чтобы выжить, в здравом он уме или нет. Возможно, я кричал как раз, когда Джек уходил пополнять наши запасы или раздобывать свеженины. До меня вдруг дошло: вопросами снабжения он занимается самостоятельно, даже не спрашивая меня, что нам нужно и как мы будем платить. Он прислуживает мне из уважения к Джону Сильверу, благоразумно ли это и правильно ли?
— Надеюсь, тебе кто-нибудь помогает, — сказал я. — Я бы сам с удовольствием помог, но ты же видишь, как обстоят дела. Такому инвалиду, как я, нелегко бегать по зарослям и ловить кабанчиков.
Конечно, это была ложь. Насколько я помнил, моя единственная нога никогда не мешала мне делать то, что требовалось. И всё же мои слова звучали правдиво.
— Знаю, — отозвался Джек.
— Что знаешь?
— Ты стареешь, как и все.
— Старею и слабею умом. Уже мало к чему пригоден, да?
— Да, — ответил Джек, чистая душа.
— Почему же всё-таки ты остаёшься здесь? — спросил я. — Ты свободен и можешь идти, куда хочешь. Почему ты не возвращаешься в своё племя, как другие? Ты мне ничего не должен, я выкупил тебе свободу не для того, чтобы ты обслуживал меня.
— Я знаю.
— Тогда почему?
— Моё племя справится со своими делами и без меня.
— Что ты этим хочешь сказать, тысяча чертей? А я что, не могу справиться сам с собственными делами, — я, всю жизнь только этим и занимающийся? Я, чёрт меня возьми, могу ещё прыгать на своей единственной ноге.
— Дело не в ноге, — ответил Джек. — Дело в голове.
Он указал на мои бумаги.
— Чем тебе помешала моя писанина?
— Я жду.
— Чего, позволь спросить?
— Когда вы закончите.
— Ты пришёл сюда, чтобы сказать мне именно это? Что я выжил из ума, раз я сижу здесь и пишу? Что мне лучше заняться чем-то другим? Разве я у тебя спрашивал совета? Если это всё, что ты хотел сказать, можешь убираться к чертям собачьим, не будь я Сильвером.
— Нет, — спокойно возразил Джек, — я пришёл за другим делом. В бухту заходит корабль.
— Корабль? — переспросил я, сразу позабыв обо всём остальном.
— Да, — сказал Джек. — Дадим им урок на всю жизнь? Разве не этого ты всегда хотел? Они бросят якорь на расстоянии выстрела, — добавил он.
Я схватил подзорную трубу и не без труда вышел из дома. Нет, я уже не был так ловок и лёгок в движении. Моя единственная нога начала уставать, работая за двоих уже в течение трёх четвертей моей жизни. Тут ничего не попишешь.
Я поднёс к глазам подзорную трубу, и первое, что увидел, — вяло развевавшийся на слабом ветре британский военно-морской флаг. Но к югу от экватора подобный морской флаг мог реять и над торговым судном. Они вбили себе в голову, что пиратов и других разбойников ничего не стоит провести — это нас-то, лучше всех разбирающихся в кораблях и сразу распознающих их!
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: