Владимир Трошин - Любимцы Богини

– А кто будет принимать КИП и автоматику?

– Сысуев приказал найти замену. Ну, я предложил своего друга Женю Корнеева со сто пятьдесят второй. Сказал, что придет. Механик не против. Специалист. Почти восемь лет в этой должности.

– Хорошо! Лечи зубы.

Утром, впервые за эти дни ему не пришлось разводить вахтенных по местам проведения огневых работ.

– С тебя бутылка, студент! Без зачета не возвращайся! – пошутил, заступивший вместо него Паршин.

Ровно без пяти десять, Василий перешагнул комингс двери поста управления главной энергетической установкой. На двух боковых стульях и одном кресле оператора расположились члены комиссии, командиры первого и третьего дивизионов и незнакомый Бобылеву капитан-лейтенант. Наверное, друг Григория.

«Жаль, что среди них нет Витольда Петровича», – грустно подумал Василий. Перед самой постановкой в док его перевели на другую подводную лодку. Василий поздоровался.

– Садитесь! – почему-то официально предложил Исаковский.

– А механик куда сядет? – спросил Лавров.

– Для командира БЧ-5 всегда найдется место, – ответил Вячеслав Иванович, и протянул руку к тумблеру «Каштана», – Ващенко, зайдите на пульт! Через минуту голова водоподготовщика появилась в просвете переборочной двери:

– Вызывали, товарищ капитан-лейтенант?

– Ващенко, одолжите нам свой стульчик! На часик!

– Сейчас принесу! – ответил исполнительный Ващенко, и вращающийся стул из лаборатории водоподготовки переместился на пульт.

Минут пять сидели молча. Потом Исаковский объявил:

– Сысуев предупредил, если его долго не будет – начинать без него. Кто начнет?

Экзамен продолжался почти три часа. Василий рассказывал, рисовал схемы, имитировал пуск и остановку механизмов, последовательность действий в аварийных ситуациях. Через час к ним подключился Сысуев. Бывший командир электротехнического дивизиона заставил Василия изрядно попотеть над схемами переключений основной силовой сети. Бобылеву показалось, что экзаменаторы соревнуются друг с другом в изощренности задаваемых вопросов. На корабле объявили перерыв на обед, а поток вопросов не прекращался. Первым не выдержал Корнеев:

– Господа! Мы так без обеда останемся!

– Есть предложение закончить экзамен. Мы имеем все основания допустить лейтенанта Бобылева к сдаче экзамена комиссии соединения. Недостатки есть, но они устранимы. К тому же Василий нес вахту под наблюдением в море. Теперь не стыдно показать его флагманским специалистам! – поддержал его Сысуев.

Через пять дней, сразу после завтрака, Бобылев стоял на палубе поисково-спасательного катера, который раз в неделю с заводчанами и членами экипажей ремонтирующихся кораблей отправлялся в Петровск. В соединении заводчане, в основном, устраняли мелкие замечания по гарантийным обязательствам, а подводники занимались получением технического и шкиперского имущества и решением служебных вопросов. Василий, например, должен был быть в Петровске, для того чтобы предстать перед экзаменационной комиссией соединения. Отодвигая попадавшиеся на пути сорокалитровые алюминиевые фляги из-под молока, Бобылев прошел в просторный кубрик, занимающий всю кормовую часть катера. За большим столом в центре кубрика уже резались в «козла» рабочие. На боковых сиденьях, разбившись на группы, сидели офицеры и матросы.

«Конец месяца, едут за спиртом», – усмехнулся Василий. Молочные фляги, мешавшие ему пройти, предназначались для получения и хранения спирта. В две фляги вмещалась месячная норма спиртового довольствия атомохода. Поездка за получением спирта на катере всегда удобнее поездки на машине. И транспорт не нужно искать, и мороки меньше. Чтобы провезти спирт через контрольно-пропускные пункты завода и дивизии, необходимо было получить массу различных разрешений, а ПСК швартовался прямо к плавказарме. Недостатком было то, что катер часто ломался, а спирт выдавался в строго определенные дни. Не полученный в эти дни спирт уже не выдавался и списывался с лицевого счета корабля. Надеясь только на катер, можно было лишиться месячной нормы довольствия.

Запустили дизель, и катер задним ходом начал выбираться на простор бухты. Шум дизеля усыплял. Зная, что впереди целый час пути, народ, устроившись по удобнее, задремал. А Василию не спалось. Не от переживаний за сдачу экзаменов. Он думал о не простых отношениях с Леной. Вернее о том, как их закончить. Решение он уже принял. На следующий день, после возвращения с гауптвахты, Бобылев написал ей письмо, в котором предлагал больше не писать ему. Причины разрыва Василий объяснял тем, что встретил другую девушку. Бобылев понимал жестокость своего поступка и тяжело переживал его. Такое объяснение больнее всего ударит по чувствам Лены. Но решил, что после этого, обратного пути назад не будет окончательно и бесповоротно и такой шаг гораздо честнее, чем просто не отвечать на письма. В тоже время Василий боялся, что она ответит ему. Возможно, что ее письмо уже лежит в гостинице! Времени прошло больше месяца! Тогда как быть дальше?

Сон все-таки сморил Бобылева. Его разбудили какие-то толчки. Катер неумело швартовали к первому пирсу. Василий сошел на берег последним. Он с трудом отошел от сна по дороге в электромеханическую службу соединения.

Никакой комиссии не было. Флагманский по третьему дивизиону был в море, а по второму – в отпуске. Сидевшие в кабинете заместитель начальника электромеханической службы соединения по первому дивизиону и помощник по водоподготовке недолго продержали Василия и дружно расписались в зачетном листе. Вопросы были не такими трудными как на корабельном экзамене. По окончании Василий спросил, как быть с подписями остальных флагманских специалистов? Ему ответили, что вопрос может решить только сам начальник электромеханической службы соединения, которого с утра вызвали во Владивосток. Но он должен приехать до окончания рабочего дня. Серов посоветовал подождать часа два:

– Приедет и примет зачеты за всех!

В обед Бобылев не удержался и сходил в гостиницу. Дежурная сразу узнала его.

– Вам письмо!

У Василия что-то екнуло в груди: «Так и есть!». Сердце заходило ходуном. Женщина бросила на него тревожный взгляд:

– Вам плохо? Сядьте, посидите немного!

Василий сел на диван, посмотрел на конверт. Нет, не от Лены. Мамин почерк. Он успокоился, не спеша открыл конверт. Как обычно. Мама писала о том, что они с отцом переживают за него и Витю, что время летит незаметно, все время в работе. Несколько строк было посвящено бабушке, ее плохому здоровью. Не забыла она и остальных родственников. Как бы невзначай, уж совсем не хотела писать, сообщила о соседке Кате, которая в следующем году заканчивает школу. Она спрашивала о нем, передавала привет. В конце письма мама просила не забывать их с отцом, почаще писать, беречь себя.