Джеймс Купер - Блуждающая Искра

Однако, Раулю очень не хотелось будить своих людей: как человек спокойный и твердый, он не любил поднимать фальшивой тревоги. К тому же матросы его были утомлены беспокойным днем и починкой повреждений на судне и спали теперь тяжелым сном усталых людей. Раулю не хотелось допустить мысли, что англичане осмелятся вторично попытать свои силы.

Между тем фелука все приближалась, а следовательно, росла и опасность быть захваченными. Принимая все это во внимание, Рауль решил предварительно опросить приближавшуюся фелуку, рассчитывая на то, что при первом его зове поднимется весь его экипаж, так как нападение с фрегата отчасти предполагалось, и все матросы спали с оружием под боком.

— Эгой! Вы, там, с фелуки! — крикнул Рауль, когда судно было уже настолько близко, что не требовалось никакого рупора. — Что это за судно и почему оно так наплывает на нас?

— «Красавица Корсика», — отвечали ему с фелуки на полуфранцузском, полуитальянском наречии. — Нас наняли в Падюлелла, и мы держимся берега, потому что наше судно не ходко. А на вас нас тянет течением.

— Я не могу допустить такой близости, я стану стрелять! Вы знаете, что наше судно вооружено.

— Синьор! Мы — друзья республики и не хотим вам вредить. Мы надеемся, что вы не обидите бедных судовщиков. Мы пройдем у вас за кормой.

Это заявление было так внезапно и неожиданно, что Рауль не успел ничего возразить; к тому же было уже и поздно: быстрым движением фелука придвинулась к люгеру, чем окончательно подтвердила все опасения Итуэля.

— Все наверх, надо помешать столкновению! — крикнул Рауль, бросаясь за оружием, — Скорее сюда, ребята, наверх! Тут измена!

Едва раздался его громкий голос, как палуба стала быстро наполняться молодцами-матросами.

Фелука быстро надвинулась на люгер, и в тот момент, когда готово было произойти столкновение судов, послышался плеск весел, и пламя, вырвавшееся из открытого люка фелуки, осветило быстро удалявшуюся шлюпку.

— Брандер! Брандер [27] Брандер — судно, начиненное горючими веществами. ! — закричало разом несколько человек, и ужас, прозвучавший в этом возгласе, ясно показывал все страшное значение этой новой опасности, самой ужасной из всех, какие могут ожидать моряка.

Но среди, раздавшихся голосов не слышно было голоса Рауля Ивара. Он исчез, и секунду спустя уже послышался его громкий клич:

— Антуан, Франсуа, Грегуар! Сюда, за мной! Пусть остальные приготовят все к отплытию!

Позванные матросы следом за Раулем перебрались на борт горевшей фелуки и, с опасностью быть отрезанными от своего судна, перерезали и отвязали канаты, которыми англичане успели соединить фелуку с люгером; затем благополучно перебрались обратно, хотя секунда промедления стоила бы им жизни.

— В путь живее, ребята, если мы хотим спасти наш прекрасный люгер от пожара! — распоряжался Рауль.

Нельзя было терять ни секунды. Повинуясь ветру и течению, люгер плавно пошел, но сначала за ним же потянулась и фелука, палуба которой уже представляла одну сплошную огненную скатерть. Но вот, к общему восторгу, люгер совершенно отделился и, освобожденный от всех пут, легко подвигался вперед, оставляя неподвижным на прежнем месте горевшее предательское судно в виде одной сплошной огненной массы.

Все происшедшее заняло не более пяти минут и выполнено было с поразительной находчивостью и быстротой, с полным самообладанием — скорее инстинктивно, из чувства самосохранения, чем по указаниям рассудка.

До сих пор Рауль редко подавал голос; теперь же он подошел к Джите, поднявшейся на палубу и глядевшей на яркое пламя, осветившее большое пространство моря, со смешанным чувством восхищения и ужаса и заговорил с нею таким шутливым тоном, как будто бы все это зрелище было устроено с единственной целью доставить им развлечение.

— Наше освещение уступит разве только свечам в церкви святого Петра, дорогая моя, — улыбнулся он ей. — Надо признаться, мы счастливо избегли беды!

— Я все видела — я бросилась на палубу, как только заслышала ваш призывный клич. О, как я боялась за вас, когда вы перешли на горевшее судно!

— А ловко задумали англичане — да не выгорело. На этой фелуке, еще с вечера захваченной ими, был большой запас смолы и других горючих материалов, и они думали более сильным огнем потушить нашу «Блуждающую Искру». Напрасно, мы прогорим еще долго после того, как их пламя погаснет.

Теперь, когда миновала всякая опасность, можно было полюбоваться красивым зрелищем: все лица, выражавшие живейшее любопытство, были ярко освещены, и из окружающего мрака поочередно выступали блестевшие при сильном пламени мачты, паруса, пушки и другие предметы, находившиеся на люгере. Но такому сильному пламени немного понадобилось времени, чтобы поглотить весь отданный в его распоряжение горючий материал, и час спустя одни головни тлели над поверхностью воды.

Рауль совершенно верно понял намерения своего врага. На фелуке фрегат нашел большой запас смолы, и Гриффин, жаждавший мщения за свою утреннюю неудачу, напал на мысль употребить ее с целью поджечь люгер. Так как он сам вызвался подвести брандер, что всегда сопряжено с большим риском, то капитан Куф дал свое согласие. Все было задумано очень предусмотрительно: захваченная вечером фелука была спрятана позади фрегата, чтобы скрыть шлюпку, которую к ней привязали; затем позднее она как будто бы была отпущена, что нарочно — для устранения сомнения — действительно сделали с двумя другими, — и не случись тут подозрительного и проницательного Итуэля, злостный умысел не был бы открыт; а не будь Рауля с его самообладанием и смелостью, предприятие несомненно бы удалось, хотя и было открыто.

Куф с другими офицерами с палубы фрегата следил за всем происходившим с живейшим интересом, и в ту минуту, как матрос крикнул, что оба судна сейчас столкнутся, вдруг показалось пламя. За дальностью расстояния казалось, что горят оба судна; и даже, когда люгер значительно отъехал от оставшейся на месте фелуки, с фрегата казалось, что он горит вместе с нею. С минуты на минуту англичане ждали взрыва запасного пороха на люгере, и так как этого не последовало, то решили, что он потоплен.

Между тем Гриффин, работая изо всех сил веслами, направлялся к берегу, — частью для того, чтобы не попасть под огонь, который должен был, по его расчетам, охватить корсара, частью с намерением перехватить Рауля, если бы тот захотел спасаться на лодках. Он переждал некоторое время, а затем, видя, что ночная тьма сгущается, воротился на фрегат, тщательно объезжая сгоревшее и еще дымившееся судно.

Капитан Куф на следующий день вышел на палубу на рассвете. Он нарочно отдал приказ, чтобы его разбудили чуть свет, и с нетерпением ожидал полного рассвета, чтобы убедиться в положении вещей. Туман начал понемногу редеть, его взор охватывал все большее пространство вокруг, и наконец, он ясно увидел устье реки, то-есть место стоянки люгера. Никаких следов судна! Фелука давно догорела и пошла ко дну, кое-какие обломки ее течением прибило к берегу; но «Блуждающая Искра» исчезла бесследно! Ни поломанных мачт, ни обгорелых парусов, ни оторванной шлюпки — ничего, ничего! Очевидно, все до тла было уничтожено пожаром.