Юрий Клименченко - Штурман дальнего плавания

— Валяй, валяй, иди булками торгуй, частник! — крикнул вдогонку я.

— Не понравилось! Ну и пусть себе идет, — удовлетворенно сказал Женька.

Вечером состоялся большой сбор экипажа «Волны». Решали, в какой цвет красить лодку. После длительных споров решили выкрасить ее снаружи в зеленый, а внутри в красный цвет.

Ромка превзошел себя. Он купил все необходимые краски и достал еще банку олифы. Можно было приступать к окраске. Кисточки заняли у маляра, дяди Вани. Для большей остойчивости сделали «Волне» киль, прибив толстый крепкий брусок к днищу. Женька вырубил из доски рулевое весло, острогал его и покрасил. На носу вывели белилами: «Волна». Чистенькая и нарядная лодка была готова к спуску. Весь ремонт занял четыре дня. Жаль только, что не было настоящих уключин.

Спускали «Волну» торжественно. Открыли ворота настежь и выкатили ее на катках на набережную Мойки. Собрались почти все мальчишки из соседних домов. Под крики «Тащи!», «Не царапай!», «Легче!» лодку затянули в спуск. Тут я, как это и полагалось по морским традициям, разбил о штевень бутылку. Так делали при всяком спуске корабля. Я читал об этом у Станюковича. Лодку столкнули в воду. Сначала в нее сел я, затем Ромка, потом Ленька и последним, как самый младший, Женька.

Чувствовался перегруз, но все же, чтобы не дать возможности злорадствовать Кольке, мы отвалили и медленно поплыли по Зимней канавке. Мальчишки бежали за нами по берегу и кричали:

— Рома, прокати! Гоша, дай погрести! Свезите на ту сторону!

Это был настоящий триумф. На Неве все же пришлось подгрести к берегу и высадить Женьку. Вчетвером легко перевернуться. Женька сильно огорчился. Утешили его тем, что пообещали через полчаса взять обратно. Надо испробовать лодку на ходу. «Волна» на веслах шла исключительно легко. Достаточно было сделать один гребок, как она летела вперед, и казалось, ничто ее не может остановить. Коротенькая и узкая, она сидела в воде серединой, а корма и нос задирались кверху. От этого ее трудно было держать на курсе без рулевого. Но с рулевым лодка управлялась отлично. Единственным недостатком ее оставалась плохая остойчивость. Не помог даже наш дополнительней киль. Шевелиться в лодке надо было осторожно, а переходить с банки на банку — только у причала. Но мы остались очень довольны нашей «Волной».

С этих пор все свободное время мы отдавали «Волне». Катались всегда втроем. Третьим брали Леньку или Женьку. Они понимали, что вчетвером плавать на лодке опасно, и установили между собой очередь. С Колькой мы не хотели теперь знаться. Он выезжал на «Ласточке» с каким-то своим приятелем, который приходил к нему с Миллионной улицы и тоже был сыном нэпмана. Они нас не задирали, мы их — тоже. Как-то мы встретились с «Ласточкой» на Неве. Она была намного впереди нас.

— Навалились! — скомандовал я.

Ромка налег на весла. «Волна» полетела вперед. На «Ласточке» нас тоже заметили и стали грести сильнее. Но уже через несколько минут наша «Волна» настигла «Ласточку» и обошла ее. Победа была полная. Колька понял, что преимущество на нашей стороне, и с тех пор гоняться с нами избегал.

Теперь мы часто ездили купаться на пляж к Петропавловской крепости. Ныряли, плавали, брызгались прохладной невской водой, а потом, когда в воде уже сидеть становилось невмоготу и появлялась «гусиная кожа», ложились на горячий желтый песок, подставляли наши спины солнцу и мечтали, мечтали без конца.

— Знаешь, Ромка, — говорил я, — кончу школу, обязательно пойду плавать. Меня на «Трансбалт» капитан обещал взять. Грести я теперь умею, плавать — тоже. Надо книжку достать морскую. Там все есть: флаги, узлы, названия.

— Я тоже плавать обязательно пойду. Давай вместе на один пароход пойдем?

— Давай. Вместе ведь легче, и в обиду друг друга давать никому не будем. В разных странах побываем. Все увидим. Вот Федотыч, один мой знакомый, везде-везде был! Два раза вокруг света ходил. А потом поплаваем и пойдем учиться на капитанов.

— А есть у нас такая школа? Я знаю, что для военных моряков есть. А вот для торговых есть ли? Я что-то не слыхал, — посмотрел на меня Ромка.

— Точно не знаю. Только, наверное, есть. Откуда же капитаны на торговых судах берутся? Должна быть.

— Хорошо бы нам встретиться где-нибудь уже капитанами. Ты большим судном командуешь, и я — большим…

Каких только приключений не происходило в наших мечтах!..

Мы открывали новые земли, находили старые пиратские клады, строили неуязвимый корабль и уничтожали всех врагов нашей Родины, так что сам Владимир Ильич Ленин вызывал нас к себе и говорил: «Капитаны, молодцы! Назначаю вас главнокомандующими всеми морскими силами…»

Чего только не придумывали мы, лежа на пляже Петропавловки! Хорошо было!

Ленька и Женька в этих разговорах участия не принимали. В это время они катались на «Волне» самостоятельно. Для них это было самым большим удовольствием. Все были довольны друг другом, и ссорились мы редко.

Наша спокойная и счастливая жизнь продолжалась недолго.

Ее опять нарушил Колька Булочник.

Однажды мы увидели, как Колька и его товарищ вынесли со двора мачту с навернутым на нее парусом, сели в лодку и поплыли на Неву. Экипаж «Волны» собрался немедленно, и она отвалила вслед за «Ласточкой». Мы должны были посмотреть, как «Ласточка» ходит под парусом. У нас его еще не было. Колька прошел два горбатых мостика, поставил мачту (с мачтой лодка под мостами Зимней канавки не проходила), развернулся по ветру и поднял большой прямой четырехугольный парус с рейком, идущим по диагонали. «Ласточка» слегка накренилась и понеслась вперед. Под кормой у рулевого весла забурлила вода. Казалось, что работает винт. Мы нажали на весла. Куда там! «Ласточка» была уже почти у Петропавловки. Удрученные, мы погребли туда же. Когда «Волна» подошла к берегу, Колька уже купался.

— Ну что, — загоготал он, вылезая из воды, — погоняемся теперь? А? Чего молчите? Заслабúло?

— Ничего не заслабило. Под парусом, конечно, и дурак обгонит. Ты вот нас так, на веслах, обгони.

— Зачем мне на веслах? Я теперь под парусом ходить буду, а вы меня обгоняйте.

— И обгоним! Вот сделаем парус, тогда посмотрим, чья лодка быстрей ходить будет.

— Да, жди, сделаете вы! Уключин настоящих поставить не можете.

Он попал в самое больное место. Мы все еще гребли с деревянными колышками.

Этот разговор имел для нас большие последствия. Мы не могли допустить, чтобы слава нашей «Волны» была отнята Колькиной «Ласточкой». Этим же вечером Ромка зашел ко мне.

— Вот что, — сурово сказал я тоном, не допускавшим никаких возражений, — надо доставать парус. Давно говорили и ничего не сделали. Я достану простыню. Одну. Но одной простыни мало. Нужно две. Ты достанешь?