Эмилио Сальгари - Жемчужина Лабуана (сборник)

– Один из моих людей должен находиться здесь и наблюдать за шлюпкой, – сказал он.

– Наверное, они оба в форте, – предположил Янес.

– И оставили шлюпку здесь!.. У меня нехорошее предчувствие, Янес…

– Ну что ты!

– А если кто-то похитил Аду?

– Это невозможно…

– Молчи!..

– Да, я слышу какой-то шум.

– И мы, – подтвердили пираты, выхватывая оружие.

В этот момент в ста шагах от берега закачались ветки кустарника и из кустов вылез пират. Он был весь потный и запыхавшийся, как будто пробежал по меньшей мере миль десять.

– Да здравствует Тигр! – воскликнул он, увидел главаря.

– Откуда ты идешь? – спросил Сандокан.

– Из леса, капитан.

– А где Дева?..

– В форте.

– Ты уверен?..

– Я ее оставил два часа назад под охраной Коти.

Сандокан облегченно перевел дух.

– Я начинал уже опасаться, – сказал он. – Как она?

– Прекрасно.

– Что она делала?

– Когда я уходил, она спала.

– Ты не заметил в окрестностях ничего подозрительного?

– Я нет, но Коти сегодня утром видел человека, который шел вдоль берега и с любопытством поглядывал на форт. Заметив, что за ним наблюдают, он поспешил скрыться.

– А ты сам видел его, этого человека?

– Я искал его, но не смог обнаружить.

– Неужели шпион раджи? – спросил Янес.

– Вполне вероятно, – озабоченно ответил Сандокан.

– А вдруг они явятся сюда и нападут на нас?..

– Это не исключено.

– Что ты собираешься делать?

– Покинуть эти места, как можно скорее. Все в шлюпку!

Оба главаря и их люди сели в шлюпку, пересекли полосу воды шириной метров в триста и высадились у подножия форта, где их ожидал Коти.

– Спит еще мисс Ада? – спросил Сандокан.

– Да, капитан.

– Ничего не случилось?

– Нет.

– Пойдем посмотрим на нее, – предложил Янес.

Сандокан показал ему на Тремал Найка, которого положили на подстилку из травы и зеленых листьев.

– Осталось несколько минут до полудня, – сказал он. – Подождем, пока он проснется.

Он приказал своим людям войти в форт, а сам устроился рядом с индийцем, который все еще не подавал признаков жизни. Янес закурил и сел рядом с ним.

– И долго он будет приходить в себя? – спросил у Сандокана, внимательно смотревшего в лицо индийца, португалец после нескольких затяжек.

– Нет, Янес. Я вижу, что кожа у него понемногу приобретает естественный цвет. Это знак того, что кровь начинает течь живее.

– Ты сразу покажешь ему Аду?

– Нет, не сразу, но до вечера обязательно.

– Она узнает его, бедняжка?

– Наверное.

– А если она не узнает его? Если разум не возвратится к ней?

– Возвратится.

– Сомневаюсь, дружище.

– В таком случае произведем опыт.

– И какой же?

– В свое время я тебе это скажу.

– А почему не…

Слабый вздох внезапно приподнял широкую грудь Тремал Найка и заставил его губы слегка задрожать.

– Он просыпается, – прошептал Янес.

Сандокан склонился над индийцем и положил руку ему на лоб.

– Сейчас проснется, – подтвердил он.

– Сразу?

– Сразу.

– Без всякого снадобья?

– В этом нет необходимости, Янес.

Второй вздох, сильнее первого, вновь приподнял грудь Тремал Найка, и его губы опять шевельнулись.

Кисти рук медленно сжались в кулаки и разжались, по всему телу пробежала дрожь, и наконец открылись глаза. Расширившись, они остановились на Сандокане.

Несколько мгновений он еще оставался неподвижен, как будто удивленный, что еще жив, потом резким усилием сел.

– Жив!.. Все еще жив!.. – пробормотал он, проводя по лицу руками.

– И свободен, – сказал Янес.

Тремал Найк посмотрел на португальца. Он узнал его сразу

– Вы!.. Вы!.. – воскликнул он. – Но что произошло? Как я оказался здесь? Я спал?..

– Черт побери! – воскликнул Янес, смеясь. – Вы не помните ту пилюлю, которую я дал вам в форте?

– Ах да!.. Теперь вспоминаю… вы приходили повидать меня… Вы искали у меня на груди татуировку… Ах сударь, как я благодарен вам, что вы меня освободили!..

Сказав это, Тремал Найк вдруг бросился Янесу в ноги. Тот поднял его и крепко прижал к груди.

– Как вы добры, сударь! – вскричал индиец, к которому, казалось, вернулись все его силы и который был вне себя от радости. – Свободен! Наконец-то свободен!.. Благодарю вас, сударь, благодарю!..

– Благодарите этого человека, Тремал Найк, – сказал Янес, указывая на Сандокана, который, скрестив руки на груди, взволнованно смотрел на индийца. – Именно ему, Тигру Малайзии, вы обязаны своей свободой.

Тремал Найк бросился к Сандокану, который сказал, в свою очередь обняв его:

– Ты мой друг!

В этот миг за их спинами раздался радостный крик.

– Мой хозяин!.. Мой добрый хозяин!..

Каммамури, который только что вышел из форта, несся к ним со всех ног. Тремал Найк бросился к верному маратху, который, казалось, был без ума от радости. Два индийца обнялись и молча стояли, не в силах вымолвить ни слова.

– Каммамури, мой храбрый Каммамури! – воскликнул наконец Тремал Найк. – Я думал, что никогда больше не увижу тебя на этом свете. Но как ты оказался здесь? Значит, туги не убили тебя?

– Нет, хозяин, нет. Я убежал, чтобы искать тебя.

– Искать меня? Но разве ты знал, что я здесь?

– Да, хозяин, я это знал. Ах хозяин! Как я оплакивал тебя после той роковой ночи. Я сжимаю тебя в объятиях, я вижу тебя, но мне не верится еще, что ты жив и свободен. Мы не расстанемся больше?

– Нет, Каммамури, никогда.

– Мы будем жить вместе с господином Янесом и с Тигром Малайзии. Какие люди, хозяин, какие люди! Если бы ты знал, сколько они сделали для тебя! Если бы ты знал, сколько схваток…

– Остановись, Каммамури, – с улыбкой сказал Янес. – Другие сделали бы то же, что и мы.

– Это неправда, хозяин. Ни один человек никогда не сможет сделать то, что сделали Тигр Малайзии и господин Янес.

– Но почему вы так заинтересовались моей судьбой? – спросил Тремал Найк. – Ведь я никогда вас не видел, господа.

– Потому что вы были когда-то женихом Ады Корихант, – сказал Сандокан. – Она кузина моей покойной жены.

Услышав это имя, индиец пошатнулся, точно получил удар кинжалом в грудь. Он закрыл лицо руками, и плечи его задрожали.

– Ада!.. О моя обожаемая Ада!.. – страдальческим голосом прошептал он.

Рыдание вырвалось из его груди, и слезы скатились по смуглым щекам. Больно было видеть плачущим этого сильного человека, которого ничто на свете, казалось, не могло бы согнуть. Сандокан подошел к нему и, обняв за плечи, сказал с нежностью:

– Почему вы плачете, мой бедный Тремал Найк? Сегодня день радости.

– Ах сударь!.. – пробормотал индиец. – Если бы вы знали, как я любил эту женщину!.. Ада!.. О, моя Ада!..

Новые рыдания вырвались из груди индийца – он был безутешен.

– Успокойтесь, Тремал Найк, – сказал Сандокан. – Ваша Ада не потеряна.