Рафаэль Сабатини - Одиссея капитана Блада - английский и русский параллельные тексты

What but ruin and disaster could be the end of this grotesque pretension? Что, кроме несчастий и разрухи, могли принести его фантастические притязания? How could it be hoped that England would ever swallow such a Perkin? Можно ли было надеяться, что страна когда-нибудь поверит такой небылице? And it was on his behalf, to uphold his fantastic claim, that these West Country clods, led by a few armigerous Whigs, had been seduced into rebellion! А ведь от имени Монмута несколько знатных вигов[4] подняли народ, на восстание. "Quo, quo, scelesti, ruitis?" - "Куда, куда стремитесь вы, безумцы? " He laughed and sighed in one; but the laugh dominated the sigh, for Mr. Blood was unsympathetic, as are most self-sufficient men; and he was very self-sufficient; adversity had taught him so to be. Блад усмехнулся и тут же вздохнул. Как и большинство самостоятельно мыслящих людей, он не мог сочувствовать этому восстанию. Самостоятельно же мыслить его научила жизнь. A more tender-hearted man, possessing his vision and his knowledge, might have found cause for tears in the contemplation of these ardent, simple, Nonconformist sheep going forth to the shambles -escorted to the rallying ground on Castle Field by wives and daughters, sweethearts and mothers, sustained by the delusion that they were to take the field in defence of Right, of Liberty, and of Religion. Более мягкосердечный человек, обладающий его кругозором и знаниями, несомненно нашел бы немало причин для огорчения при виде толпы простых, ревностных протестантов, бежавших, как стадо овец на бойню. К месту сбора - на поле перед замком - этих людей сопровождали матери, жены, дочери и возлюбленные. Они шли, твердо веря, что оружие в их руках будет защищать право, свободу и веру. For he knew, as all Bridgewater knew and had known now for some hours, that it was Monmouth's intention to deliver battle that same night. Как и всем в Бриджуотере, Бладу было известно о намерении Монмута дать сражение нынешней ночью. The Duke was to lead a surprise attack upon the Royalist army under Feversham that was now encamped on Sedgemoor. Герцог должен был лично руководить внезапным нападением на королевскую армию, которой командовал Февершем, - она стояла лагерем у Седжмура.

Mr. Blood assumed that Lord Feversham would be equally well-informed, and if in this assumption he was wrong, at least he was justified of it. He was not to suppose the Royalist commander so indifferently skilled in the trade he followed.	Блад был почти уверен, что лорд Февершем прекрасно осведомлен о намерениях своего противника. Даже если бы предположения Блада оказались ошибочными, он все же имел основания думать именно так, ибо трудно было допустить, чтобы командующий королевской армией не знал своих обязанностей.
Mr. Blood knocked the ashes from his pipe, and drew back to close his window. As he did so, his glance travelling straight across the street met at last the glance of those hostile eyes that watched him. There were two pairs, and they belonged to the Misses Pitt, two amiable, sentimental maiden ladies who yielded to none in Bridgewater in their worship of the handsome Monmouth.	Выбив пепел из трубки, Блад отодвинулся от окна, намереваясь его закрыть, и в это мгновение заметил, что из окна дома на противоположной стороне улицы за ним следили враждебные взгляды милых, сентиментальных сестер Питт, самых восторженных в Бриджуотере обожательниц красавца Монмута.
Mr. Blood smiled and inclined his head, for he was on friendly terms with these ladies, one of whom, indeed, had been for a little while his patient.	Блад улыбнулся и кивнул этим девушкам, с которыми находился в дружеских отношениях, а одну из них даже недолго лечил.
But there was no response to his greeting. Instead, the eyes gave him back a stare of cold disdain.	Ответом на его приветствие был холодный и презрительный взгляд.
The smile on his thin lips grew a little broader, a little less pleasant. He understood the reason of that hostility, which had been daily growing in this past week since Monmouth had come to turn the brains of women of all ages.	Улыбка тут же исчезла с тонких губ Блада; он понял причину враждебности сестер, возросшей с тех пор, как на горизонте появился Монмут, вскруживший головы женщинам всех возрастов.
The Misses Pitt, he apprehended, contemned him that he, a young and vigorous man, of a military training which might now be valuable to the Cause, should stand aloof; that he should placidly smoke his pipe and tend his geraniums on this evening of all evenings, when men of spirit were rallying to the Protestant Champion, offering their blood to place him on the throne where he belonged.	Да, сестры Питт, несомненно, осуждали поведение Блада, считая, что молодой и здоровый человек, обладающий военным опытом, мог бы помочь правому делу, а он в этот решающий день остается в стороне, мирно покуривает трубку и ухаживает за цветами, в то время как все мужественные люди собираются примкнуть к защитнику протестантской церкви и готовы даже отдать за него свои жизни, лишь бы только он взошел на престол, принадлежащий ему по праву.
If Mr. Blood had condescended to debate the matter with these ladies, he might have urged that having had his fill of wandering and adventuring, he was now embarked upon the career for which he had been originally intended and for which his studies had equipped him; that he was a man of medicine and not of war; a healer, not a slayer.	Если бы Бладу пришлось обсуждать этот вопрос с сестрами Питт, он сказал бы им, что, вдоволь побродив по свету и изведав множество приключений, он намерен сейчас продолжать заниматься делом, для которого еще с молодости был подготовлен своим образованием. Он мог бы сказать, что он врач, а не солдат; целитель, а не убийца.
But they would have answered him, he knew, that in such a cause it behoved every man who deemed himself a man to take up arms.	Однако Блад заранее знал их ответ. Они заявили бы ему, что сегодня каждый, кто считает себя мужчиной, обязан взять в руки оружие.

They would have pointed out that their own nephew Jeremiah, who was by trade a sailor, the master of a ship - which by an ill-chance for that young man had come to anchor at this season in Bridgewater Bay -had quitted the helm to snatch up a musket in defence of Right.	Они указали бы ему на своего племянника Джереми, моряка по профессии, шкипера торгового судна, к несчастью для этого молодого человека недавно бросившего якорь в бухте Бриджуотера. Они сказали бы, что Джереми оставил штурвал корабля и взял в руки мушкет, чтобы защищать правое дело.
But Mr. Blood was not of those who argue.	Однако Блад не принадлежал к числу людей, которые спорят.
As I have said, he was a self-sufficient man.	Как я уже сказал, он был самостоятельным человеком.
He closed the window, drew the curtains, and turned to the pleasant, candle-lighted room, and the table on which Mrs. Barlow, his housekeeper, was in the very act of spreading supper.	Закрыв окна и задернув занавески, он направился в глубь уютной, освещенной свечами комнаты, где его хозяйка, миссис Барлоу, накрывала на стол.
To her, however, he spoke aloud his thought.	Обратившись к ней, Блад высказал вслух свою мысль:
"It's out of favour I am with the vinegary virgins over the way."	- Я вышел из милости у девушек, живущих в доме через дорогу.
He had a pleasant, vibrant voice, whose metallic ring was softened and muted by the Irish accent which in all his wanderings he had never lost.	В приятном, звучном голосе Блада звучали металлические нотки, несколько смягченные и приглушенные ирландским акцентом, которые не могли истребить даже долгие годы блужданий по чужим странам.
It was a voice that could woo seductively and caressingly, or command in such a way as to compel obedience. Indeed, the man's whole nature was in that voice of his.	Весь характер этого человека словно отражался в его голосе, то ласковом и обаятельном, когда нужно было кого-то уговаривать, то жестком и звучащем, как команда, когда следовало кому-то внушать повиновение.
For the rest of him, he was tall and spare, swarthy of tint as a gipsy, with eyes that were startlingly blue in that dark face and under those level black brows.	Внешность Блада заслуживала внимания: он был высок, худощав и смугл, как цыган. Из-под прямых черных бровей смотрели спокойные, но пронизывающие глаза, удивительно синие для такого смуглого лица.
In their glance those eyes, flanking a high-bridged, intrepid nose, were of singular penetration and of a steady haughtiness that went well with his firm lips.	И этот взгляд и правильной формы нос гармонировали с твердой, решительной складкой его губ.
Though dressed in black as became his calling, yet it was with an elegance derived from the love of clothes that is peculiar to the adventurer he had been, rather than to the staid medicus he now was.	Он одевался во все черное, как и подобало человеку его профессии, но на костюме его лежал отпечаток изящества, говорившего о хорошем вкусе. Все это было характерно скорее для искателя приключений, каким он прежде и был, чем для степенного медика, каким он стал сейчас.
His coat was of fine camlet, and it was laced with silver; there were ruffles of Mechlin at his wrists and a Mechlin cravat encased his throat.	Его камзол из тонкого камлота был обшит серебряным позументом, а манжеты рубашки и жабо украшались брабантскими кружевами.

Читать дальше