Юрий Шестера - Холод южных морей

— Вполне возможно, Фаддей, — подтвердил Андрей Петрович, внимательно рассматривая карту. — Во всяком случае, атолл Екатерины я открыл вот здесь, — и он поставил карандашную точку у западной оконечности Опасного архипелага.

— Что же ты не покрутился вокруг? — искренне удивился Фаддей Фаддеевич. — Ведь там можно было найти еще и другие неизвестные острова!

— Во-первых, — улыбнулся тот, — у меня не было такой прекрасной карты, как у тебя, а, во-вторых, мне было как-то не до этого. Я должен был как можно быстрее достичь Южного острова Новой Зеландии и желательно остаться при этом незамеченным. Ведь и остров-то я открыл совершенно случайно только потому, что сознательно шел несколько восточнее от проторенного пути, не желая встретить кого-либо по пути.

— Так каково же твое мнение по поводу моего плана, мореход?

— Ты совершенно прав, Фаддей. Надо сейчас идти на север, несколько отклоняясь к востоку, а затем, достигнув шестнадцатой параллели, идти вдоль нее на запад, собирая в лукошко грибы. Всего-то и дел, мореплаватель…

— Все у тебя, как всегда, просто, грибник! — улыбнулся капитан, довольный поддержкой друга. — Ты утвердил меня в правильности моего выбора, за что тебе огромное спасибо. Нам действительно некогда плутать по океанским просторам, отыскивая иголку в стоге сена. Ведь впереди у нас главная цель — летняя Антарктика. И ты прав — пришло время собирать грибы в лукошко Отечества.

Прогнозы и расчеты друзей оказались удивительно удачными. Шестнадцатая параллель прямо-таки кишела островами, как, по образному выражению Андрея Петровича, роща в грибной сезон. Не успевали подойти к одному острову, как с салинга был виден другой, а то и третий.

— Ты истинный провидец, Андрюша, настоящий вещун! — никак не мог успокоиться от столь долгожданной удачи Фаддей Фаддеевич.

— Да мы же ведь вместе с тобой определяли маршрут поисков, Фаддей, забыл, что ли?

— Э нет, не путай Божий дар с яичницей! Ты предрекал мне большие открытия еще на рейде Копенгагена, в самом начале нашего плавания. И если ты забыл об этом, то я прекрасно помню и буду помнить до конца дней своих. Такие вещи, Андрюша, не забываются!

Это были многочисленные низменные коралловые острова с лагунами внутри них, атоллы, окруженные опасными для мореплавания подводными рифами. В этом коралловом архипелаге острова со стороны моря выглядели так: у воды в основном кораллы красного цвета, несколько выше более бледные, а потом куски кораллов и пустые раковины, превращенные солнечным зноем в известь, совершенно белые. Далее зеленеющая трава, кустарники и необыкновенно живописные деревья тропического климата.

Более десятку открытых русскими мореплавателями островов давали имена, как правило, героев Отечественной войны 1812 года, еще свежей в памяти народа: князя Волконского, фельдмаршала князя Барклая-де-Толли, генерала Ермолова, фельдмаршала князя Кутузова, генерала Раевского и ряда других военных и государственных деятелей.

Большинство из них были необитаемыми, но на тех, где росли высокие кокосовые пальмы, селились и туземцы. Это подтверждало мнение мореплавателей, ранее посещавших подобные острова, о большом значении этих экзотических деревьев в жизни их аборигенов.

Однако встречи с местными жителями складывались по-разному, и далеко не всегда так, как хотелось бы.

Подойдя к одному из островов, Беллинсгаузен на ялике, взяв с собой Андрея Петровича, художника Михайлова и лейтенанта Демидова, направился к его берегу. Все офицеры и гребцы были вооружены на случай неприязненных поступков островитян.

Когда подошли к берегу, на который накатывались волны океанского прибоя, поднимая тучи брызг и затрудняя выход на него не без опасения повредить гребные суда о подводные коралловые рифы, то к этому месту сбежалось до 60 мужчин с набедренными повязками, число которых непрерывно увеличивалось. Все были вооружены длинными копьями, как и женщины, стоявшие поодаль у леса, от пупка до колен обернутые тонкой рогожей.

Как только шлюпка приблизилась, чтобы пристать к берегу, туземцы с ужасным криком и угрозами замахали копьями, препятствуя этому. Капитан стремился склонить их к миру, бросая на берег подарки. Те охотно брали брошенные им вещи, но допустить их к берегу не соглашались.

— Вот наглецы! И что прикажете с ними делать?! — возмутился Фаддей Фаддеевич, теряя терпение.

— Да я сейчас бабахну из ружья поверх их голов, и все дела! — успокоил его Андрей Петрович.

При выстреле все испугались: женщины и некоторые из молодых людей отступили подальше в лес, а прочие присели. Видя же, что никакого вреда им не причинено, они приободрились, но после при каждом выстреле приседали и плескали на себя воду, а потом дразнили моряков и смеялись над ними, что те, мол, никакого вреда сделать им не могут.

— Сразу видно, что о смертоносном действии огнестрельного оружия им не ведомо, — усмехнулся Фаддей Фаддеевич. Да и откуда, собственно говоря, о нем им знать, ежели их остров до нас не посещал еще ни один европеец.

— А видя огонь, исходящий из ружей, заключили, что мы хотим обжечь их, а потому и мочат свои тела водой, которую черпают руками из моря, — предположил Андрей Петрович.

— Да что мы чикаемся с ними, Фаддей Фаддеевич! — возмутился горячий по молодости лет лейтенант Демидов. — Давайте положим на месте одного-другого туземца, и все сразу же станет на свои места!

— По-моему, Дмитрий Николаевич, нет смысла употреблять действие пороха во вред островитянам. Пусть этим, со временем, познакомят их другие европейцы, — заключил капитан и посмотрел на Андрея Петровича, ожидая его поддержки.

Но тот только неопределенно пожал плечами: «Решай, мол, сам, Фаддей, по своему усмотрению».

Когда же подошел «Мирный», то по сигналу Беллинсгаузена, переданному по флажному семафору, тот выпустил из пушки ядро в лес выше островитян. Те, перепугавшись страшного грохота, присели, поливая тело водой, а женщины и молодые мужчины убежали в лес и с разных сторон подожгли его, произведя длинную непрерывную линию ужасного огня, прикрывая им свое отступление в глубь острова.

Делать здесь было больше нечего, и ялик направился к шлюпу. Когда же он несколько удалился от берега, то на взморье выбежали женщины и, приподняв одежды, показывали морякам задние части своего тела, хлопая по ним руками, другие же плясали, чем, вероятно, хотели дать понять, что они знают слабость их сил и празднуют свою победу.

— Вот я и всыплю дроби в их мерзкие задницы! — в сердцах воскликнул Андрей Петрович, вскакивая и поднимая ствол ружья.

— Не смейте этого делать! — неожиданно вскричал Фаддей Фаддеевич.