Юрий Шестера - Холод южных морей

В половине восьмого часа вечера 13 декабря в четвертый раз за все время плавания пересекли Южный полярный круг. Все были в надежде вскоре увидеть долгожданный берег Южного материка.

На следующий день, пробираясь между грядами ледяных полей, которые располагались параллельно друг другу, Фаддей Фаддеевич полагал, что они должны кончиться, но вместо этого поля час от часу все более и более сжимались. Встречались только узкие проходы между ними, наполненные мелким плавающим льдом, через которые с большим трудом и осторожностью проходили.

Наконец, в 3 часа пополудни ледяные поля сомкнулись окончательно и преградили путь шлюпам во все стороны, кроме севера. Продвинуться далее к югу и востоку не было возможности более, чем на полмили. И Беллинсгаузен, скрепя сердце, повернул шлюпы на север. Еще одна попытка пробиться на юг окончилась неудачей.

Всю ночь 18 декабря шли в густом тумане, и все матросы и офицеры не спали, находясь на верхней палубе в немедленной готовности к действию. В четыре часа послышался сильный и близкий рев буруна, а так как ветер в это время почти стих, то судно, по инерции, судя по всему, приближалось к буруну. Поэтому капитан приказал взять паруса на гитовы и спустить гребные суда на воду для буксировки шлюпа.

— Прошу вас, Иван Иванович, руководить буксировкой с одной из шлюпок по вашему усмотрению, — обратился Фаддей Фаддеевич к старшему офицеру.

Вскоре показался айсберг, который то темнел, то вовсе скрывался из вида, и близость к нему можно было определить только на слух по реву буруна. Через полтора долгих часа на буксире гребных судов прошли айсберг, о пещеры в котором разбивалась зыбь, производя ужасный рев, но не избавились от опасности, так как шлюп прижало к другому, находившемуся поблизости. Капитан решил буксироваться и дальше, чтобы пройти и этот айсберг, продолжая каждые полчаса палить из карронады для уведомления о себе «Мирного», но тот не отвечал на сигналы флагмана.

Во время прохода у последнего айсберга при очередном выстреле услышали страшный грохот обрушающегося льда.

— Видимо, ледяная громада уже была готова к разрушению, — предположил Андрей Петрович, — и сотрясения, вызванного выстрелом пушки, было достаточно для ниспровержения огромной массы льда.

Капитан тут же послал рассыльного узнать у канониров, был ли выстрел с ядром или без оного. Прибежавший артиллерийский унтер-офицер доложил, что выстрел был без ядра, то есть более тихий.

— Вы совершенно правы, Андрей Петрович! Оказалось достаточно легкого сотрясения воздуха, чтобы айсберг разрушился, — заключил Фаддей Фаддеевич. — Я, между прочим, заметил, что во время туманов нам чаще случалось слышать падение в воду льдов с высот айсбергов.

— И потому можно сделать заключение, что туман способствует уменьшению плотности льда, точно так же, как он «съедает» снежные сугробы у нас на родине, — закончил мысль капитана ученый.

В это время с юга задул тихий ветер, и гребные суда были подняты на борт шлюпа. Капитан молча пожал руку старшему офицеру.

— Южный ветер разгонит туман, Фаддей Фаддеевич, — убежденно заверил Андрей Петрович.

— Дай-то Бог, да поскорее бы! — как заклинание произнес капитан, измученный треволнениями бессонной ночи.

Друзья, прикорнув некоторое время не раздеваясь, обедали в адмиральской каюте, как вдруг шлюп закачался. Выбежав наверх, увидели величественное и в то же время ужасное зрелище: перед ними был только один узкий и длинный проход между стесненными громадами двух айсбергов с отвесными стенками. Первый из них был так высок, что отнял ветер даже у самых верхних парусов. Матрос, бывший в это время на салинге грот-мачты, рассказывал, что айсберг был многим выше верхушки мачты.

— Прямо-таки Сцилла и Харибда! [53] Сцилла и Харибда — в древнегреческой мифологии два чудовища, губившие проплывающих мимо них мореплавателей. Отсюда выражение «находится между С. и Х.» — подвергаться опасности с обеих сторон. — воскликнул Фаддей Фаддеевич и, заметив вопросительно-тревожный взгляд Андрея Петровича, успокоил. — У нас сейчас ход более пяти узлов, и мы должны успеть за счет инерции проскочить между ними.

И действительно, пройдя около двухсот сажень, которые казались чуть ли не верстами, наполнились спасительным ветром вначале носовые треугольные паруса, а затем и прямые паруса фок-мачты.

Вскоре после этого прошли и второй айсберг и видели, как его огромные части с громким треском и шумом сваливались в море.

Сегодня, 25 декабря, праздновали Рождество Христово, и все кроме вахтенных, одевшись в парадные мундиры, собрались в жилой палубе. Во время благодарственной молитвы за избавление Отечества от нашествия врагов вдруг почувствовали сильный удар судна. Старший офицер тотчас выбежал, чтобы узнать причину, ибо перед этим не было никакой опасности и по курсу шлюпа виднелись только отдельные плавающие льдины.

Лейтенант Демидов, управлявший шлюпом, был на баке, где и положено быть вахтенному офицеру в ледовой обстановке. При большой зыби и малом ходе шлюп плохо слушался руля, и лейтенант, избегая столкновения с одной льдиной, коснулся правой скулой другой, которая казалась ему небольшой. Но льдина эта, напитавшись водой, от ее тяжести погрузилась и потому-то ее надводная часть была столь невысока.

Удар последовал весьма сильный, и если бы при качке не был ослаблен якорным штоком, который был поднят вверх вместе с якорем на фут, то проломил бы правую скулу судна. Край льдины, упершись в судно, оторвал медную обшивку под водой на три фута и вырвал из деревянной обшивки небольшую заплату, наложенную при строительстве шлюпа корабельным мастером на место вынутой гнилой части.

Когда об этом доложили капитану, тот приказал привести шлюп к ветру и в кругу офицеров заключил:

— Из этого следует, господа, что одному счастливому случаю обязаны мы избавлением от великой опасности, а, может быть, и от самой потери шлюпа. Удар последовал, когда судно опускалось носом вниз, отчего якорный шток и подъякорные доски несколько уменьшили его силу. Если бы это случилось, когда нос приподнимался, удар последовал бы прямо в подводную часть, защищенную только одной обшивкой, и проломил бы ее. А заделать пробоину не было бы никакой возможности. В таком гибельном положении для спасения людей осталось бы одно средство — перевести всех или кого успели бы на шлюп «Мирный».

Нам неоднократно случалось быть в весьма опасных обстоятельствах, во льдах самых частых при большом ходе, даже во время дурных погод, но мы всегда благополучно избегали подобного гибельного случая, — Фаддей Фаддеевич обвел взглядом внимательно слушавших офицеров. — И в то время, когда я почитал себя совершенно вне опасности, подверглись оной неожиданно.