Юрий Шестера - Приключения поручика гвардии

— Ты слишком щепетилен, Андрюша, — посетовал мичман.

— Тем крепче будет дружба, — парировал тот.

— Когда теперь встретимся?.. Ведь ты непременно застрянешь в своей Русской Америке, да еще под покровительством твоего столь могущественного патрона.

— Так, наверное, и будет, — не стал отнекиваться Андрей Петрович, — но в любом случае встретимся в Петербурге.

И друзья обнялись на прощание.

Теперь он посетил Григория Ивановича. Убывающим в Петербург сухопутным путем торопиться было некуда. Пока Резанов доберется до Новоархангельска и пока сюда прибудет высланное им судно для доставки их в Охотск, пройдет не один месяц. Но это не имело никакого значения, ибо в дальний путь через Сибирь они смогут отправиться только тогда, когда установится санный путь.

Андрей Петрович горячо поблагодарил Григория Ивановича за те знания, которые он почерпнул от него как в дружеских беседах, так и в совместных походах на Тенерифский пик и при обследовании Нукагивы.

— Теперь благодаря вам, Григорий Иванович, я и сам, пожалуй, смогу возглавить небольшую экспедицию. А это может очень пригодиться в Русской Америке, куда я и направляюсь.

И он рассказал ему о договоренностях с Резановым и своих дальнейших планах.

— Честно говоря, завидую вам как натуралист, ведь там такие возможности… Новый, практически неисследованный с научной точки зрения край. Возьмите, к примеру, Стеллера, натуралиста из экспедиции Беринга, который пробыл на Американском континенте всего-навсего десять часов, но вошел в историю научного мира. А спрашивается, почему? Да просто потому, что первым описал морскую корову, стада которых обитали только на Командорских островах, открытых Берингом, и она вошла в научный обиход под именем стеллеровой коровы. Правда, теперь это вымершее животное, так как менее чем за четверть века они были повсеместно уничтожены промышленниками из-за чрезвычайно вкусного мяса.

Я же, как и всякий уважающий себя ученый, не лишен честолюбия и хотел бы оставить свой хоть какой-нибудь след в истории науки. Поэтому искренне, от всей души желаю вам, дорогой Андрей Петрович, успехов в далекой и еще мало изученной Северо-Западной Америке.

Андрей Петрович еще раз обернулся назад с мостика «Св. Марии». Над всей панорамой восточного берега Камчатки доминировали белоснежные конусы Корякской и Авачинской сопок. «Увижу ли их когда-нибудь еще?» — с грустью подумал он. И старался запечатлеть их незабываемый вид в своей цепкой памяти.

Затем внимательно осмотрел судно. Две мачты с прямыми парусами, латаными-перелатаными, как, впрочем, и на всех дальневосточных судах, семь пушек довольно небольшого калибра по три по каждому борту и одной в носовой части, погонной. Относительно небольшая команда по сравнению с военным кораблем, даже бригом. Не густо. Но ведь регулярно плавали же такие суда в бурных северных водах Тихого океана, снабжая всем необходимым и Камчатку, и Русскую Америку. И Андрей Петрович с уважением взглянул на Корнея Лукича, шкипера «Св. Марии», находившегося здесь же, на мостике.

А шкипер в это время приглядывался к молодому барину, которому не сиделось в своей каюте, причем одной из лучших на судне, специально предназначенных для высоких гостей. Когда же тот представился и задал несколько вопросов, Корней Лукич к своему великому удивлению понял, что этот самый барин не только знает толк в морских делах, но и весьма искусен в них. Он сразу же подтянулся и старался отвечать на его вопросы на сугубо профессиональном уровне, обращаясь к нему уже по имени и отчеству. Первое знакомство к обоюдному удовлетворению состоялось.

У Резанова были свои заботы. Он перечитывал копии документов, представленных Барановым в Главное правление Компании и затребованных им еще во время первого посещения Петропавловска, когда у него созрела идея поездки с инспекцией русских поселений в Америке. И вот курьер, безостановочно преодолев огромные расстояния, успел доставить их в Охотск перед самым отплытием «Св. Марии».

Прибыли Компании росли, несмотря на большие затраты, связанные, в первую очередь, с дорогостоящим строительством судов на охотских верфях. А без них дальнейшее развитие колоний, удаленных на тринадцать тысяч верст от Петербурга и носящих островной характер, теряло всякий смысл. Но были, по мнению главного правителя Русской Америки, и проблемы, главной из которых было снабжение поселенцев продовольствием, и в первую очередь хлебом. Закупать его приходилось в испанских владениях по баснословным ценам, так как продавцы прекрасно знали, что хлеб является основной пищей русских, число которых хоть и медленно, но продолжало расти, а конкурентов им во всем Тихоокеанском регионе не было. «Цена хлеба (зерна пшеницы) здесь для всех жителей доходит до 5 рублей за пуд, из которого десятая часть песку и каменьев», — писал тот.

В связи с этим Баранов предлагал предпринять ряд мер. Во-первых, организовать возведение собственных верфей в строящемся Новоархангельске, затраты на которые окупятся сторицей, а также кирпичного завода, механических мастерских и медеплавильных заводов по переработке болотных руд. Этот способ производства меди был известен индейцам еще до появления здесь европейцев. Во-вторых, провести колонизацию территорий в Верхней Калифорнии от залива Святого Франциска до французского Орегона на севере, которые еще никем не заселены. Но для осуществления этого потребуется дипломатическая помощь российского правительства.

Поэтому Резанов тщательно обдумывал как предложения Баранова, так и свои собственные, сформировавшиеся у него в результате долгих и мучительных раздумий. Один из путей увеличения прибылей Компании он видел в организации регулярных плаваний русских моряков из Кронштадта в Русскую Америку. Еще Лаперуз доказал выгодность продажи пушнины на торгах в Макао, а Крузенштерн с Лисянским должны подтвердить это, прибыв в Китай. Он, конечно, понимал, что одноразовый выброс на рынок столь большой партии пушного товара неизбежно собьет цены на него, но все равно выигрыш должен быть значительным. Другим путем может быть освоение огромной территории полуострова Аляска за счет промысла как лесного пушного зверя, так и песца, или полярной лисицы, обитающего в его северной, тундровой зоне.

Обдумав эти вопросы, он вызвал к себе в каюту Андрея Петровича и стал диктовать ему свои соображения по дальнейшему развитию Русской Америки и путям увеличения прибылей Компании. Конечно, он мог оформить свои мысли и сам, как не раз это и делал. Но, решив рекомендовать этого способного молодого человека Баранову в качестве его помощника, хотел, чтобы тот был в курсе проблем, стоящих перед главным правителем русских поселений, получив конфиденциальную информацию, так сказать, из первых рук. Закончив диктовать, оценивающе посмотрел на своего новоиспеченного секретаря.