Константин Нормаер - Хранитель историй (СИ)

Рик все еще задерживался.

Что‑то не так! Хитроумный план Скитальца трещал по швам. Еще не зная почему, он внезапно почувствовал свое поражение. И в следующий миг его опасения подтвердились.

Любой житель Прентвиля принял бы этого человека за рыбака из городка Литви, или одиноких восточных поселений, приютившихся у острых скал Мон — парта. Бросив быстрый взгляд на короткую куртку, широкополую шляпу и заправленные в высокие сапоги потрепанные, свободные штаны, кто‑то даже смог бы разглядеть в незнакомце — боцмана с торговых судов тружеников — титлов, торговавших душистым табаком и острыми специями — и сопутствующий запах был тому лишним подтверждением. Но и одни, и другие: оказались бы не правы. Желавший оставаться в тени человек, не обременял себя выбором изысканных нарядов, подчеркивающих его высокий статус. Он был далек от подобных проблем. А людские заботы и мысли интересовали его еще меньше.

Скиталец сразу узнал Призрака. Иначе назвать грузного, мрачного мужчину в широкополой шляпе он просто не осмелился.

Уверенной поступью тот приближался к таверне «Адмирала Тревли». Шляпа медленно поворачивалась то вправо, то влево — Призрак внимательно следил за каждым прохожим, не упуская из вида ни одной мелочи.

Прижавшись к стене, Скиталец попытался, как можно сильнее скрыться за занавесом мрака, ощутив отчаянное биение собственного сердца: такое громкое, что его набат слышен даже на берегах далекой Цицильи.

Остановившись у входа в таверну, Призрак вытряхнул трубку и, немного потоптавшись на месте, исчез в толпе бывших моряков. Только сейчас Скиталец, наконец, догадался, что привело Сквидли к «Адмиралу Травли».

Все дело было в сыне Лиджебая Джейсона. Именно он стал глазами и ушами Призрака.

И получалось: Скиталец не успел предотвратить неизбежное.

Скивдли получил власть над юношей, стал сильнее, окреп и приобрел новую человеческую оболочку. И убеждать себя в обратном — не имело никакого смысла. Скиталец чувствовал это собственной кожей. Призрак, который двадцать лет назад явился к ним на «Бродягу» стал не просто проклятием для всех членов команды, он предопределил судьбу каждого, кто выжил в ту ужасную ночь, когда корабль достиг берегов Турлеско. И никакие заклятия и молитвы не могли избавить выживших каперов от новой встречи с Призраком.

И эта встреча для них должна была стать последней.

Случайные прохожие забредали в таверну частенько, но в основном здесь кутили постоянные клиенты, которых знал весь город: попрошайки, носильщики, реже мастеровые и торговцы. Именно с их легкой руки городские новости приобретали статус сплетни и разлетались по Прентвилю, быстрее звонкого горна форта Мантаса.

К чужакам завсегдатаи относились по — разному: кто не обращал внимания — слишком уж много путешественников забредало в ремесленный квартал; а иные наоборот, страстно следили за каждым, не упуская ни одного нового лица — ведь любой незнакомец мог стать для них началом очередной, новой сплетни.

Но сегодня все вышло иначе. И появление человека в потрепанном рыбацком наряде не заметил никто. Он просочился среди широких столов, опустошенных бочек и широких спин моряков, как острый нож сквозь масло. Даже самый рьяный пустослов Рупс Карги и тот равнодушно отнесся к незнакомцу, бросив в его сторону один единственный взгляд. Обычно он любил оглядывать гостей с ног до головы, делал определенные смелые выводы, добавлял немного лжи, и словно истинный кулинар преподносил выдуманную историю о незнакомце, не хуже нового душистого блюда. В этот самый момент сплетня и начинала самостоятельную жизнь, со временем обрастая все новыми подробностями. И вскоре уже сам Рупс не мог вспомнить — он ли сочинил эдакую глупость или автором был его брат близнец Квинс, который тоже умел выдумывать новости получше местных газетных писак и даже приучил к данному занятию старшего сына.

На это раз пустослов уже выстроил в голове удивительную историю, как старый рыбак, потерявшись в море, причалил к Прентвелю, совершенно позабыв: из каких он краев, и как попал в неизвестный ему город.

Сплетня родилась неслучайно: немного рассеянный, но при этом весьма проницательный взгляд здоровяка облаченного в широкополую шляпу и парусиновую куртку, был чужим, словно он и вправду заплутал, не только в пространстве, но и во времени.

Мысленно повторив эту историю еще раз, Рупс уже смаковал ее, представляя, тот приятный момент, когда поведает слух о странном рыбаке своим многочисленным приятелям. Отвлеченно зевнув, он налил себе еще рома, а когда повернул голову, очень удивился — незнакомец сидел напротив и немигающим взглядом изучал его сухое морщинистое лицо.

— Очень интересная мысль. Даже не думал, что в голове такого жалкого человека как ты, могут возникать подобные шедевры глупости, — произнес гость. Сняв шляпу, он наспех разгладил длинные, местами поредевшие волосы и небрежно кинул свой головной убор на край стола.

— Простите мистер, но я не звал вас на беседу. И уж тем более я вряд ли похож на милосердного монаха, желающего бесплатно накормить первого встречного.

Рупсу явно не понравилась выходка незнакомца. Бесцеремонные поступки здесь случались частенько, но касались исключительно прислуги и хозяина питейного заведения. А тот фортель, что продемонстрировал гость, напомнил пьяные выходки пиратов, которые давно присмирели под пристальным оком жесткой власти местного бургомистра.

— Идите прочь, мистер. Не вынуждайте меня принимать крайние меры, — грозно сдвинув брови, продолжил сплетник. Среди местных посетителей он пользовался уважением и в споре с чужаком, мог рассчитывать на определенную поддержку, от чего и позволил себе повысить голос.

В ответ на это, гость повел себя еще более непредсказумо. Уголки его рта подались вверх, и на лице возникло некое подобие улыбки. Немного подождав, он одарил Рупса одобрительным взглядом и произнес:

— Молоть всякую чушь тебе удается весьма неплохо, словобрех — люди верят тебе. А вот извергать страх, у не получается — слишком ты труслив для словесного абордажа. И сколько ты не желал стать чуточку смелее, у тебя так ничего и не вышло.

Собеседник открыл рот, но так и застыл на месте. Прозорливый незнакомец оказался прав абсолютно во всем, от первого до последнего слова. Читая Рупса Карги, как открытую книгу, он знал про него все наперед. И даже сейчас, когда возмущение переполнило словоплета до кроев, он так и не решился ничего возразить. Он пытался взбунтоваться, накинуться на незнакомца с кулаками, отстоять свою поруганную честь, но вместо этого внезапно поник и опустил глаза не в силах даже чуточку оправдаться.