Константин Нормаер - Хранитель историй (СИ)

Он и сам когда‑то оказался в той самой стране — когда, лишившись зрения, навсегда распрощался с миром красок и света. Первые недели Квинт готов был отдать собственную душу только бы вернуть себе самое драгоценное на свете — собственные глаза. Но никакие бесценные лекарства и снадобья, ни заговоры и шаманские танцы, не смогли заставить капера вновь увидеть солнечный свет. Только яркая вспышка взрыва, случившаяся в момент морского сражения при Альватосе, стала его единственным цветным воспоминанием, часто являвшимся ему в ночных кошмарах.

— Стало быть, ты лично знал капитана Бероуза? — немного расслабив мышцы, старик откинулся назад, изобразив на лице внимательный взгляд. Незнакомец, попавший к нему в лапы, и не думал сопротивляться, вел себя сдержано, ни капли эмоций.

— Имел такой знакомство, не скрою, — согласился моряк.

— Мистер…Сквидли, если не ошибаюсь? — уточнил старик и, уловив кивок, продолжил: — Мои ребята сообщили мне о вашей беседе, — он указал на Луджи и Кларка. — Только вот вопрос: много ли в ней правды?

Гость улыбнулся, всем видом выказывая безразличие к услышаному. Но Квинта это не волновало.

— Хорошо, тогда спрошу иначе: была ли в ваших словах, хоть капля лжи, мистер? И прошу вас, повремените с ответом, тщательным образом взвести свои слова, так как именно от них, зависит ваша жизнь. Нет, нет, не подумайте, я нисколько не пугаю вас, Лорт. Я всего лишь хочу напомнить вам о серьезности нашей беседы…

Ощутив реакцию моряка, старик отметил для себя, что у рыбака полностью отсутствуют какие‑либо эмоции. И не прав был тот, кто утверждал, что нельзя почувствовать страх в абсолютной тишине. Очень даже можно — и отыскать кошку в темной комнате. По крайне мере Квинту это было под силу.

Но на этот раз удивительный дар слепца дал осечку. Он не уловил ровным счетом ничего, словно собеседник был глух как пробка и не слышал ни единого слова угроз. Не поверив собственным ощущениям, Квинт приложил ладонь к уху, желая все‑таки добиться ответа.

— Могу поручиться за каждое сказанное мной слово, — коротко произнес Сквидли и замолчал.

Опять — ни страха, ни волнения. Смутившись, Квинт наморщил лоб. Тягостное предчувствие обмана и неуверенности в собственных силах смешались в голове старика в одно большое варево, которое должно было вот — вот закипеть. Гость оказался не так прост, как могло показаться на первый взгляд: держался излишне уверенно, не боясь острых фраз и не желая оправдаться, выторговав собственную жизнь. В какой‑то момент Квинту даже почудилось, что рыбаку этот разговор нужен гораздо больше, чем самому каперу. Но мысль исчезла так же внезапно, как и появилась.

Старик не очень‑то верил в запредельные силы человека. Каждый чего‑то боится — и эта жестокая истина. Иначе и быть не может: если ты, конечно, не страдаешь слабоумием или излишней самоуверенностью. Ни на первого, ни на второго гость не смахивал.

— Тогда прошу, напомни еще раз, как произошла ваша встреча с капитаном. Он подобрал тебя на…

— Меня подобрали на Стороге, в паре миль от берега. Мой корабль потерпел бедствие, и я был вынужден просить помощи у проходящего мимо брига. Им оказался «Бродяга».

— Незатейливая история, — заметил старик.

— Все самые удивительные и невероятные приключения начинаются подобным образом, — не согласился Сквидли.

Старик недоверчиво нахмурился:

— Возможно. — Почесав бороду, Квинт вытянул руку, прикоснувшись к пламени свечи. Тепло мгновенно лизнуло ладонь, обдав жаром грубую кожу. Привычное ощущение.

«Стало быть, никакого обмана. Чувства, осязание в норме, — заключил старик. — Тогда в чем же дело? Неужели гость и впрямь не приклонен, будто скала?»

Квинт продолжал сомневаться. Слишком уж невероятно звучало это смелое, но не лишенное смысла предположение.

— Корабль держал путь к острову Грез, а точнее к мысу Туресса. Довольно опасный путь, не находишь? Туда вообще мало кто отваживался плавать даже в мои времена. Вот я и задаюсь вопросом: зачем подбирать терпящего бедствия моряка и тащить его за собой на поиски фортуны? Разве капитан «Бродяги» страдал излишней добродетелью… Не думаю. Бероуз был не таким. Вот и ответь мне, где же я тогда ошибся?

Гость хмыкнул и, пожав плечами, сказал:

— Ты ошибся лишь в одном, слепец. В ту самую пору, когда я взобрался на борт «Бродяги», они плыли не к мысу Туресса, а от него. Они возвращались домой, старик.

Колоссальным усилием Квинт заставил себя воздержаться от лишних слов. Сказать, что он был поражен, значит не сказать ничего. Квинт выбрал неверный путь. Пытался расставить силки, и сам угодил в подготовленный собеседником капкан.

Загадочная история гибели «Бродяги» обросла еще одной сомнительной подробностью, автором которой стал неказистый рыбак, мистер Лорт Сквидли.

Очередные противоречия.

Решив, что в скором времени обязательно встретится с бывшим юнгой «Бродяги», — единственным кто может пролить свет, на престранную тень этой истории — капер продолжил расспросы:

— На каком корабле ты служил до того рокового дня?

Глаза Сквидли сузились, словно он пытался предугадать слова Квинта.

— Я мог бы солгать, но не стану этого делать. Данный эпизод навсегда стерся из моей памяти. Как говорят в таких случаях — меня поразил Амнезива болезнь.

Старик недовольно сжал губы в линию. Другого ответа он и не ожидал. В очередной раз, обратившись к собственным ощущениям, Квинт впервые почувствовал легкую толику лжи. Получалось, что правдивости в словах Сквидли не больше, чем в фальшивых медяках изготавливаемых Тощим Гвилом.

Следующая догадка оказалась еще отчетливее: собеседник не испытывает страха перед Квинтом, потому как безумно уверен в собственных силах. Ему плевать на вопросы и на ответы, вылетающие из его рта. Он ведет свою — одному ему понятную — игру.

— Тогда объясни мне вот какую вещь, Сквидли, — выдержав пауз, изрек старик: — Как вышло, что почти вся команда «Бродяги» пропала без вести, а ты, дьявол тебя побери, все еще ходишь по этой грешной земле?!

— Два связанных между собой вопроса, — невозмутимо заметил гость.

До последней минуты словесная дуэль со слепым капером умиляла Сквидли, но теперь все изменилось. Старик переступил границу запретного, где не имелось ни одного лживого ответа, и впереди маячили лишь массивные гранитные надгробия.

Сплюнув под ноги, Лорт решил не терять драгоценного времени. Вкрадчиво произнес:

— На корабле был бунт. Нам удалось его подавить, но результат оказался плачевным — погибла почти треть команды, включая самого капитана.

Брови старика поползли вверх. Не смог удержаться — поддался эмоциям, раскрыл себя.