Константин Нормаер - Хранитель историй (СИ)

Сквидли видел эти крепчайшие нити, скреплявшие брата и сестру. И он не желал их больше лицезреть. Нужно было избавиться от них, разрубить раз и навсегда, дав Рику свободу. Только так, сам Призрак мог вдохнуть жизнь полной грудью, наполнив себя прежней силой.

Бриг застыл недалеко от берега. Клер наблюдала за неторопливыми движениями команды, спускавшей на воду шлюпку. Девушка ждала. Осознавая, что смерть приближается к ней семимильными шагами, она ощущала странное облегчение, словно освобождала себя от немыслимого груза. Наверное, точно так же и ее отец спасался бегством в потустороннем мире, желая переложить груз ответственности на детей. Клер ни на секунду не сомневалась в его вине, но сейчас не хотела думать об этом. Она чувствовала, что тот одумался, раскаявшись в собственных грехах.

Может быть поэтому, его визиты обратились для нее сущим кошмаром? Скорее да, чем нет. Он пытался донести до дочери истину, о многом умалчивая.

— Беги, — раздался в голове голос мистера Лиджебая.

Отец все‑таки соизволил придти. Только было слишком поздно. Он уже давно потерял ее доверие. И никакие уговоры не изменят слезливых оправданий мертвеца.

— Беги, прошу тебя. Уходи! Исчезни! Покинь город! Он уже приближается к тебе… Слышишь?! Это страшный человек!

— Он не человек, — быстро ответила Клер. Голос вышел резкий с явными нотками презрения: — Ты слишком много пропустил, отец. Я приняла окончательной решение и не отступлю. У Рика должен быть шанс все изменить. Я не убегаю как ты, я просто устала бороться. Это правильно, я знаю…

— Глупая, одумайся!

— Не надо. Твое прошлое вмешалось в нашу жизнь, и теперь уже у меня нет другого выхода, — Клер заметила рядом с собой тень. Фонарь нервно подрагивал, очерчивая на песке непонятно откуда взявшегося человека.

— Почему ты решила, что твоя смерть сможет что‑то исправить? — продолжал настаивать Лиджебай.

— Призрак не может находиться в двух местах одновременно. Сейчас его внимание здесь, а не в доме, где держат Рика. Понимаешь? Он сможет сбежать! Он должен успеть! Ему помогут. Уже помогли…

— С чего ты взяла, что будет именно так? — в голосе тени скользнуло недоверие.

— Меня предупредили, отец, — последнее слово девушка не произнесла, а выплюнула, будто частицу ненависти.

Тень дернулась, стала бледнее пытаясь раствориться в кромешном сумраке пары рыбацких суденышек. Девушка сразу поняла — Лиджебаю не нравятся ее слова. Раньше он ненавидел, когда ему перечили — ничего не изменилось и теперь.

— Кто?

— Не важно, — фыркнула Клер. — И пусть это звучит абсурдно, я доверяю ему больше, чем людям.

Тень видоизменилась, устрашающе вытянув шею.

— Я предупредил тебя, дочка.

— Убирайся ко всем чертям, папенька, — Клер зашвырнула в него песком, но промахнулась, угодив прямиком в светоч.

Фонарь вздрогнул и потух. Следы на земле мгновенно окунулись во тьму.

Лиджебай бежал. Как это бывало с ним и раньше. И не стоило винить его за это, не было смысла. Он поступал так всегда и не собирался нарушать свои правила впредь. Железные постулаты оказались сильнее воли мистера Лиджебая, и даже ради собственной дочери он не стал бороться.

Мистер Сквидли шел не спеша, вальяжно выкидывая вперед ногу, как это обычно проделывали напыщенные сэры, прогуливаясь по мостовой и выстукивая тростью по каменным булыжникам четкий ритм. Только в отличие от них, Призрак скользил не по земле, а по воде. Волны украдкой касались его дорогой обуви, но он не замечал этих острожных прикосновений. Болезнь прогрессировала, а стало быть, надо торопиться. В противном случае, он сам превратиться в толщу бесполезной соленой воды, способной красть лишь чужие отражения.

Клер затаила дыхание, когда Сквидли приблизился к ней почти вплотную. Он пренебрежительно поклонился, сделав жест, будто приподнимает головной убор: на этот раз он был в дорогой треуголке, острые грани которой напоминали смертоносные лезвия палача.

— Весьма отчаянный поступок, хотя и лишенный всякой логики, — констатировал Призрак.

— Не тебе судить, — чувствуя, как испаряется последний страх, ответила Клер.

— Вот уж прямо скажем не в отца ребенок, — издевательски подметил Сквидли. Его трость коснулась подбородка жертвы и попыталась приподнять его, но Клер отреагировала молниеносно.

Отринув прочь сомнения, она рискнула. В руке мелькнул крохотный нож, который предназначался совсем для других целей. Только в тот момент, Клер нашла ему единственно верное применение. Он вошел в тело Призрака как в масло, не встретив никакого сопротивления.

Девушка почувствовала, как душа уходит в пятки. Сквидли отступив на шаг, дал волю эмоциям. Он смеялся зло, желчно, надменно, словно не Клер, а он сам поразил ее в самое сердце.

Откинув в сторону бесполезное оружие, Призрак отряхнул камзол.

— Не человек, — тихо повторила девушка.

— Не могу с тобой не согласиться, — послышался тихий ответ.

А потом наступила тьма. Так легко и внезапно, что Клер не успела вновь испугаться.

Вначале перед ней возник горизонт и крохотная лилово — розовая линия рассвета, сливающаяся с лазурными барашками волн. Она видела, как белеет парус, небольшой лодки ее неосуществившихся надежд и желаний. Вот так вот просто и без объяснений уплывало счастье. Вдаль, туда, где она уже никогда не будет.

Внезапно небо заволокло, и одеялом свинцовых туч мир окутала синильная пустота. Клер стало больно и одиноко. И она поняла, что теперь так будет всегда. Долгую и мучительную вечность…

Бесконечный день и не думал подходить к концу, события мелькали перед юношей живыми картинками, оставляя в душе череду неизлечимых рваных ран. Он, словно лишенный ног инвалид, вернувшийся с полей сражения, пытался привыкнуть к старому, но такому незнакомому миру.

Клер умерла. Ее больше нет. Он не услышит ее ворчливых слов, не увидит ее лучезарной улыбки. Ничего. Пустота. Рик ощущал себя в тумане горя и опустошенности. Куда не посмотри, что не сделай, ничего нельзя исправить.

Отчаянье — еще одна заноза, проникшая ему под кожу и жалящая не хуже шипов розы.

Сестру не вернуть…

Круговерть последующих событий, казалось, совершенно не касалась Рика, став набором мутных немых фантомов. Встречи, люди, разговоры текли вокруг юноши, едва приближаясь к его скромной персоне, — а он между тем, оставался стоять на месте, затянутый в трясину ужасного несчастья.

Любой взгляд, шепот, звук возвращал его в ту роковую минуту, когда он застыл над телом сестры. Берег моря встретил Рика солеными каплями дождя и пронизывающим ветром. Клер лежала, широко раскинув руки, словно птица, так и не сумевшая взмыть ввысь и обрести долгожданную свободу. Глаза девушки были широко открыты, а в уголке рта застыла крохотная струйка крови — будто красная тесьма книги, предсказавшей ее смерть.