Наталья Девятко - Карта и компас [litres]

Ричард умолк, вспоминая. Юран слушал, как зачарованный, подчинившись не чародейству, а искренности того, кто и сейчас оставался врагом для него и капитана «Диаманты».

— Почему же ты не помог Ярошу? — спросил принц.

— А кто он мне? — с улыбкой ответил Ричард. — Но, принц, я не выдал его солдатам Империи, как должен был сделать по закону, ведь уже знал, откуда он бежал, знал, что его ищут.

Команда нашла своего капитана, но не вернула. Сокол не дрался с ними плечом к плечу против солдат Империи, а пил, как и на берегу. И когда они победили сами, без капитана, ради которого так рисковали, то в сердцах взяли с него слово, что оставят Яроша тогда, когда будут считать нужным. Когда пожелают, и он не будет уговаривать их изменить решение.

Юран словно видел палубу «Диаманты» и Яроша, смотрящего на свои руки, испачканные кровью друзей, которым он не помог, но глаза его все равно тусклы из-за выпитого.

— Это бунт, — долетает до принца эхо голоса капитана. — Следующий порт твой.

— Ты поступаешь несправедливо, капитан. Возвращайся к нам.

— Как хочу, так и поступаю! — взвился Ярош. — Вы забрали меня, не выбрав нового капитана, как я предлагал. Терпите меня таким, каким я стал! — но крик едва не сменился плачем. — Зачем вы забрали меня?..

Воспоминание таяло, словно Юран действительно смог увидеть прошлое. Ричард смотрел на него прямо, взглядом пересказывая вспомненное.

— Да, я нашел матроса, спорившего с Ярошем в ту зловещую ночь. За час до казни. Моей власти не хватило, чтобы вытащить его из тюрьмы, но пират рассказал мне обо всем, что тогда случилось.

Безумцы, они рискнули не только своими жизнями, но и будущим всех своих друзей, всех, мечтавших о свободе моря, когда твой корабль волен в выборе курса. Тебе, наверное, тяжело представить то время, Юран, когда на каждом пиратском корабле был предатель. Иногда предавали и сами капитаны.

А после поражения и исчезновения лучших… Ты понимаешь, что этим они отобрали надежду у всех, и первыми погибли их собственные команды. Каждый день Море оплакивало пиратов, которым не смогло помочь, и рассветы стали кровавыми в память о них. Но те багровые картины на небесах уже никто и не вспомнит, человеческая память предательская, и слишком много времени прошло с тех пор.

Когда мир переламывается надвое, те, кто оказался на сломе, гибнут ужасной смертью, чтобы после на века установился призрачный мир забытья и новый отсчет времени. Пусть они и не приносили себя в жертву тому миру. Лучшие, у которых отняли величие, но не жизнь. Что происходит дальше, если они не умирают?..

Ты думаешь, принц, Ярош ищет сокровища Призрачных островов? Нет, им всем, отважившимся на такой вызов, всегда были безразличны сокровища. Он иное ищет, в чем даже себе признаться не осмеливается.

Ричард замолчал, он не завидовал, он жалел о тех временах, гибель которых ускорил, и Юран ощущал эту неприкрытую жалость.

— Ты знаешь, кто еще ходил с Ярошем в столицу Империи?

— Нет. Об этом можно спросить у Сокола, только он никому не скажет по собственной воле.

— Но ты сожалеешь, что тебя не позвали в это путешествие?

Ричард тихо и горько рассмеялся.

— Не лезь в душу, принц. Какой ответ ты хочешь услышать от меня?

Разговаривая, принц и граф не заметили, что на палубу вышла Полина и притаилась за мачтой. Девочка слышала почти все, что рассказывал Ричард. Но отважится ли она пересказать эти воспоминания даже Юрию и Роксане, девочка не была уверена.

— Ты сказал, Юран, что я знаю, почему Ярош меня помиловал. Верно, он во время нашей последней встречи был не настолько пьян, чтобы забыть о ней. Благодарность или месть, принц?..

Юран промолчал.

Белокрылая Химера летела над столицей, направляясь во дворец Императора.

Город мерцал огнями: то пламенем свечей и факелов, то мертвым электрическим и неоновым светом — тусклым и неживым… Жизнь жителей столицы Дух Империи всасывал в себя, постепенно выпивая душу и сияние глаз. И никто не мог его победить, никто не мог выдержать его взгляд, не отступив. Хотя кое-кто убегал, спрятав душу на дне глаз…

Советник Императора вспоминал, как сдирал черную драпировку со стен, открывая взгляду давно немытые окна, как стальные лезвия-когти рвали фотографии выставки. И та женщина, один раз уже освободившаяся из плена… Почему она осталась? Почему не сбежала? Судьба ее очевидна, а смерть близка. И она знает об этом.

— Ты умрешь! — рассмеялась Аля, когда ей сковали руки. — Пираты убьют тебя!

— Если я не предложу им нечто больше, чем месть. Не предложу им службу и новую жизнь.

— Всех изменников ты уже перекупил.

— Не всех. Всегда рождаются новые.

Химера летела над столицей…

А далеко от столицы та, кто долгое время служила Империи, тоже думала о верности и предательстве. Марен, как и другие давние, не покинула пиратский корабль — она стояла, опираясь о фальшборт, и смотрела на порт, живущий своей привычной нынче, размеренной жизнью.

Не всякие глаза могут видеть, сколько чар маревом стелются его улочками и бурлят на перекрестках. Хотя кое-кто может их чувствовать, не понимая, почему солнечный свет тусклый, на сердце пусто, а жизнь гнетет и сгибает спину, заставляя сбегать в воспоминания, мечты или пьяные бредни.

Такие запутанные и переплетенные заклинания уже не распутать, они — как старый клубок, который возможно лишь разрубить, да на то, верно, и не хватит ничьей силы. Незавершенные чары… Но лишь несколько слов — и часть тех нитей запылает зловещим огнем. Ей, давней, хватит нескольких слов… Тогда желание Химеры осуществится: такой неудобный символ будет уничтожен, поблекнет легенда о вольном пиратском порте, который сегодня уже не тот, что раньше… Советник Императора будет доволен, а ей простит ошибки и неверность.

Какое невероятное искушение… Лишь несколько слов… Она расплатится за отступничество жизнями едва ли не всех, кто сейчас находится на этом острове, и создаст новую страшную легенду. Еще один, очередной кошмар… К ужасам привыкаешь, когда их так много в твоей судьбе…

Марен закрыла глаза рукой, не желая видеть колдовскую дымку над городом.

«Одного поступка мало…» — сказало Море, предупреждая ее об опасности в Элигере.

Тогда пусть ожидание возвращения пиратского капитана Яроша Сокола будет еще одним шагом на ее пути к свободе.

В кузнице было жарко, воздух имел привкус железа. Кузнец поздоровался с Ярошем, отложив работу. Обруч не давал седым волосам мужчины падать на потный лоб.

— Я искал тебя в городке на Элигерском побережье, мастер Арен, — радостно сказал Ярош. — Но ты уехал оттуда. Люди сказали, что давно.

— Уехал, — кузнец подошел к гостю. — Там даже море другое, не такое, как раньше, и поговорить не с кем…