Отто Гофман - На Диком Западе. Том 3

— Двое вождей будут сражаться друг подле друга, — отвечал команч, — и сделают все, что от них зависит.

— Вы затеяли глупость все трое, — сказал Крестоносец. — Я уж не говорю о неравном бое, но кроме отряда Черного Змея, вы со всех сторон окружены врагами. Я нашел на дороге несомненные доказательства того, что другой отряд индейцев бродит поблизости. Вот в доказательство стрела.

Едва команч взглянул на находку, из уст его вырвалось восклицание «хуг»!

— Стрела команча, — сказал он уверенно.

Траппер вскочил на ноги при этом неожиданном известии и закричал:

— Ура! Мы соединимся с ними. Воины твоего племени не бросят в беде тойаха. Очевидно, они отправляются в сьерру охотиться на медведей и дошли до этих мест. Если бы мы могли послать кого-нибудь в их лагерь, то они, конечно, вовремя поспели бы сюда.

— Пошлите меня, — предложил Крестоносец, — пусть команч даст мне какой-нибудь знак, чтобы мне поверили его соплеменники, и если лагерь их находится не дальше трех миль отсюда, то я приведу их еще до восхода солнца.

После непродолжительного совещания решили, что Крестоносец отдохнет два часа и затем отправится в путь. Тойах снял со своей шеи тотем и вручил его Крестоносцу вместо удостоверительной грамоты.

После этого все, за исключением Железной Руки, который остался на страже, улеглись спать. Через два часа Железная Рука разбудил Крестоносца и проводил его в горы.

Когда он возвратился, команч заменил его, а траппер лег подле француза и спокойно спал до тех пор, пока слабый свет на востоке не указал на близкое появление луны и начало дня.

Индеец встал, прислушался и разбудил спящих.

Железная Рука и граф в одно мгновение были на ногах.

— Время пришло, — сказал траппер, — я слышу топот копыт…

— Теперь, сеньор, — сказал Железная Рука, — согласно нашему вчерашнему уговору ложитесь подальше, прикройте вашу одежду одеялом, а лицо шляпой.

Пока граф приводил в исполнение этот совет, на востоке появился полный диск луны и озарил долину мягким светом.

В ту же минуту у входа в долину показались три всадника; они неслись с быстротою ветра и через две минуты остановились перед индейцем и траппером, которые, опершись на ружья, неподвижно ожидали своих соперников.

— Третье полнолуние наступило, — сказал вождь гиленов. — Серый Медведь явился сюда с двумя товарищами, согласно своему обещанию.

— Большой Орел ожидал его, — сказал команч, наклоняя голову с достоинством владетельного князя.

— Серый Медведь, — продолжал апач, — привел с собой Черного Змея и Летящую Стрелу, но глаза его видят только двух противников.

— Должно быть, его глаза ослабели от старости, — сказал траппер, — вон лежит третий, но он спит, потому что пришел издалека и устал.

Взоры трех вождей с любопытством обратились к тому месту, куда указывал траппер, индейское самообладание тотчас заставило их подавить это любопытство.

— Какие условия боя предложит молодой вождь тойахов? — спросил Серый Медведь.

— Каждый сражается тем оружием, которое у него есть, пешим или на лошади. Сражение начнется, когда солнце бросит в долину свой первый луч.

— Хорошо, будь так! Едем!

Он повернул лошадь и медленно поехал ко входу в долину, не принимая никаких мер предосторожности; двое других вождей последовали за ним.

Граф тотчас присоединился к своим товарищам, которые сообщили ему об условиях боя. В случае появления отряда Черного Змея решили укрыться в развалинах храма, где можно было успешно обороняться и наклеить предателям великолепный нос, — как заметил смеясь траппер. Но затем его лицо приняло серьезное выражение, и он сказал товарищам:

— Не следует забывать, что сражение может кончиться смертью того или другого из нас, так как мы имеем дело со знаменитыми воинами. Что будет с твоей сестрой, Орел, если тебя убьют?

Молодой вождь молчал.

— Обещание за обещание, — сказал граф. — Если я останусь в живых, то я буду заботиться об этой девушке, как о своей дочери; если же буду убит, — тут он вынул записную книжку, вырвал из нее листок и написал на нем несколько слов, — то передайте эту записку моему старому слуге и другу Евстафию. Из сокровища вы возьмете столько, чтобы заплатить моим людям.

— Благодарствуйте, сеньор, все будет исполнено согласно вашему желанию. Но теперь станем по местам, так как сейчас покажется солнце.

Все трое стали в одну линию на расстоянии двадцати шагов друг от друга и ожидали своих противников. Их пронзительный соевой клич послышался в эту минуту, как только первый луч солнца озарил долину.

— Они приближаются. Стойте твердо, друзья, и цельтесь хорошенько.

Трое вождей, наклонившись к гривам своих коней, неслись во весь опор, направив длинные копья на своих противников. Хотя последние приготовились к нападению, но всадники неслись так быстро, что никто из их противников не решился выстрелить, так как при таких поединках считалось постыдным ранить коня вместо всадника.

Команч, знакомый со всеми способами индейского боя, спешился и бросился на землю в ту минуту, когда Серый Медведь готовился нанести ему удар, и вождь гиленов промчался мимо. В ту же минуту команч вскочил и прицелился. Но и гилен с непостижимой быстротой уже успел повернуть лошадь, бросил копье, привязанное к седлу длинным ремнем, и схватился за ружье. Два выстрела слились в один, но ни одна из пуль не попала в цель. Апач бросил винтовку на землю, снова схватил копье и помчался на своего противника.

Железная Рука ожидал аналогичного нападения, однако не принял в расчет коварства Черного Змея, и это едва не стоило ему жизни. Хотя Черный Змей тоже замахнулся копьем, которое траппер отбил ружейным стволом, но то была лишь уловка индейца. В другой руке мескалер держал ружье, и, проезжая мимо траппера, бросил копье, откинулся на седле и выстрелил в своего противника почти в упор, так что опалил ему волосы.

Вероятно, именно это обстоятельство и спасло жизнь трапперу. Пуля, направленная слишком высоко, сбила шляпу, оцарапала голову и на несколько мгновений ошеломила траппера, так что он зашатался как пьяный. Пока он оправился и снова прицелился, Черный Змей был уже вне выстрела и мчался к выходу из долины, вовсе не желая вторично схватываться с опасным противником, так как знал, что ему не удастся еще раз провести его.

Совершенно иной исход имел поединок графа.

Летящая Стрела, уже находясь близко от графа, узнал страшного предводителя белых и в панике натянул поводья коня, который поднялся на дыбы перед самым графом. Последний, не долго думая, отбросил винтовку, схватил коня за ноги и опрокинул его на землю вместе со всадником. В течение нескольких мгновений лошадь барахталась на земле, затем вскочила на ноги и умчалась, волоча за собой копье. Но всадник лежал неподвижно, и когда граф подбежал к нему с охотничьим ножом, то увидел, что Летящая Стрела мертв, — он разбил себе череп при падении.