Отто Гофман - На Диком Западе. Том 3

Все это происходило почти одновременно. Избавившись от своего противника, граф огляделся и увидел траппера, с любопытством наблюдавшего продолжающийся поединок между апачем и команчем.

Мы оставили команча в ту минуту, когда он выстрелил столь же неудачно, как и вождь гиленов, и последний вторично бросился на своего противника. Тойах готовился отразить нападение с томагавком в руке, но изменил свой план, так как в эту минуту лошадь Летящей Стрелы проносилась мимо. Команч заткнул томагавк за пояс, схватился за ремень, на котором висело копье, вскочил в седло, и, схватив копье, помчался навстречу своему противнику.

Теперь началось состязание в верховой езде, и граф должен был признаться, что ему никогда не доводилось видеть такой ловкости и мужества. Но вскоре стало очевидно, что лошадь Серого Медведя была сильнее лошади его противника, и Большой Орел медленно отступал к реке. Наконец, Серый Медведь решил окончить поединок одним ударом и во весь опор помчался на команча. Невольное восклицание вырвалось из уст встревоженного траппера; но его опасения за судьбу Орла оказались преждевременными. Команч внезапно остановил лошадь, откинулся на бок и нанес противнику такой удар копьем, что вонзившееся в бок гилена острие вышло под правым плечом, а рукоятка, переломившись от сильного напора, выбила из седла самого команча. Кровь хлынула из раны Серого Медведя, но с силою, напоминавшей упорство и силу зверя, имя которого он носил, он выхватил из-за пояса томагавк и хотел было метнуть его в своего врага, но пошатнулся и рухнул с лошади в тот момент, когда у входа в долину раздался пронзительный рев.

— В развалины! В развалины! — крикнул траппер, и все трое, не теряя мгновения, помчались к храму. Они достигли цели прежде, чем передовые воины отряда, состоявшего из тридцати человек, успели отрезать им путь.

Апачи увидели трупы двух вождей, и яростные крики, огласившие воздух, показали, какое бешенство и горе возбудила в них гибель храбрейших воинов.

Черный Змей тотчас велел напасть на развалины, с предусмотрительностью опытного воина не желая дать остыть ярости своего отряда. Все слезли с лошадей, спутали их и затем разделились на две части: одни намеревались, под прикрытием травы и камней, ползти к развалинам, а другие открыли беглый огонь по человеческой фигуре, неосторожно показавшейся у входа в храм.

Наконец, пули свалили на землю этого неосторожного человека, и в ту же минуту апачи, по сигналу Черного Змея, с диким ревом бросились к храму и ворвались в него, не встречая никакого сопротивления. В храме оказалось пусто, только почерневший труп янки, изборожденный пулями апачей, валялся у порога.

Суеверный ужас охватил индейцев, и они в панике бросились вон из храма.

Но снаружи их ожидал неприятный сюрприз.

Нападение на развалины так заняло Черного Змея, что он не обращал внимания больше ни на что и теперь был немало смущен, когда, случайно обернувшись, увидел в долине отряд воинов, по крайней мере в 60 человек. Сначала он думал, что это остальная часть отряда, оставленная вождями для осады острова и зачем-то последовавшая за ним, но заметив среди всадников фигуру Крестоносца понял, что это враги.

По его свисту воины бросились к лошадям, но опоздали: отряд команчей настиг их и после слабого сопротивления апачи были перебиты. Никто не избежал копья или томагавка нападающих, и сам Черный Змей нашел заслуженную гибель в кровопролитной схватке.

По окончании битвы, продолжавшейся не более четверти часа, из развалин вышли граф, Железная Рука и Орел, внезапное исчезновение которых обескуражило апачей, и приветствовали Крестоносца, подоспевшего так кстати.

Разумеется, все согласились довершить одержанную победу и напасть на апачей, осаждавших остров. Во время совещания об этом нападении граф объявил, что он с Железной Рукой и команчем останутся здесь и явятся на остров на следующий день. Около полудня отряд команчей двинулся к острову, граф проводил его немного и по пути дал Крестоносцу указания относительно своих людей. Но при этом он умолчал о причинах, заставлявших его остаться в долине, а деликатный Крестоносец не счел возможным спрашивать о них.

Когда граф вернулся к своим спутникам, они стали снаряжаться в путь к золотой жиле. Несмотря на все свое самообладание, француз не мог скрыть волнения, думая о сокровищах, которые ему предстояло увидеть через несколько часов. Он нетерпеливо торопил своих спутников, которые не спеша увязывали одеяла на спину, чтобы не быть стесненными в движениях. Команч нарубил из сосновых веток несколько факелов, которые они также привязали себе на спину. Ружья спрятали внутри храма.

На первый взгляд в храме не было заметно никакого другого выхода. Но когда трое путников впервые вошли в темный угол храма, перед ними оказалась узкая лестница, сложенная из камней и ведшая наверх. Здесь-то они и укрывались во время нападения апачей. Место было так удобно для защиты, что один человек мог бы задержать здесь всю толпу, если бы она сама не рассеялась под влиянием суеверного страха.

Через несколько мгновений все трое стояли на первой террасе храма. Здесь перед ними открылась такая же пирамидальная постройка, как и та, по которой они взобрались, но никакого другого входа не было видно.

— До сих пор, сеньор, — сказал Железная Рука, — дорога вам известна. Мы также не знали, куда идти дальше, когда случайно открыли это место, и только интуиция Хосе, внимание которого привлек кусочек золота, найденный им на лестнице и, вероятно, пролежавший здесь не одно столетие, помогла нам отыскать дальнейший путь. Его баррета [19] Железный ломик золотоискателей. , которую мы найдем в руднике, и которой он стучал в каждый камень, открыла нам путь.

С этими словами он изо всей силы налег на квадратный камень, который повернулся на железных петлях и открыл вход в постройку. Внутри ее также имелась каменная лестница, выводившая на третью террасу, на которой виднелась еще одна пирамидальная постройка, прислоненная к скале. На внешней стороне этой пирамиды были выбиты ступени, по которым наши странники взошли на маленькую площадку. Перед ними возвышалась на головокружительную высоту почти отвесная скала, по которой в разных местах струилась вода. В скале были выбиты ступени на расстоянии двух футов одна от другой; поросшие мхом кольца из сплава цинка с медью, заменявшего у древних мексиканцев железо, были вделаны в стену, чтобы облегчать восхождение.

— Нам нужно подняться наверх, сеньор, — сказал траппер, указывая на ступени.

— Однако, здесь не долго и шею сломать, — заметил граф.