Джон Данн - На Диком Западе. Том 2

— В чем виновен этот человек? — спросила она, указывая на негра, отбивавшегося от своих преследователей.

Снова поднялся шум, все кричали разом. Наконец, Питер наскоро рассказал все, что произошло. Когда он объяснил, что Боливар едва не убил Корни, многие закричали:

— Смерть черномазому скоту! Кидается на людей, как пантера!

— Разве вы люди? — резко спросила Джорджина. — О чем вы думаете? Об удовлетворении личной мести, когда враги окружают нас со всех сторон? И разве вы не сами возбудили ярость этого негра? На что вы жалуетесь? Разве змея не жалит, когда на нее наступают? Идите все на места! Атаман может вернуться в любую минуту, и вы знаете хорошо, что ожидало бы вас, если бы здесь стоял сейчас он, а не я. Идите и проспитесь! И знайте, что нарушение правил не сойдет вам так легко в другой раз. Если негр виноват, атаман решит, что с ним делать. Я вовсе не защищаю виновного, сам Келли разберет дело, но до тех пор сидите тихо!

Эта твердая речь возымела действие. Зачинщики ссоры, хотя и ворча, но отпустили негра. В эту минуту из дома Келли скользнула тень, раздался странный смех и видение исчезло между пятым и шестым домиками.

— Это она! — воскликнула Джорджина, заметив край платья Марии. — Питер, Боливар, за ней!

Питер бросился исполнять приказание, несколько человек последовали за ним, но связанный негр поневоле оставался на месте. Джорджина поспешила разрезать на нем веревки, но хмель с него еще не сошел, да и удар о камень давал себя чувствовать, силы изменяли Боливару после неистовой борьбы, и он, сделав лишь два-три шага, упал как подкошенный.

Джорджина была уверена, впрочем, что беглянку тотчас же поймают. Но полупьяные пираты бесполезно совались из стороны в сторону, только сбивая с толку Питера. Они возвратились ни с чем. Питер был убежден, что помешанная утонула, но Джоржина не примирилась с этой мыслью и приказала возобновить розыски на рассвете.

Величественная река берет начало в Скалистых горах [26] Имеется в виду исток реки Миссури, которая вместе с Миссисипи является крупнейшей водной артерией США. Протяженность системы — 6240 км. Река Миссисипи (собственная длина 3950 км) вытекает из небольшого озера в штате Миннесота. , постепенно расширяясь, она сносит все, что встречает на своем пути, и ее ежегодные разливы грозят плотинам, плантациям, поселкам, мелким и крупным судам. И желтая лихорадка, эта страшная американская чума, довершает дело погибели, начатое великой «матерью рек».

Том Барнвель, простясь с Эджвортом, плыл по реке, то работая веслами, то предоставляя шлюпку течению. В десяти милях от Елены ему повстречался небольшой зеленый островок, к которому он решил ненадолго пристать. Место казалось необитаемым, но, пока он привязывал лодку к дереву, невдалеке раздались звуки скрипки. Неизвестный виртуоз играл что-то очень веселое с замечательной беглостью и искусством.

Изумленный Том вышел на берег и пробился сквозь чащу кустарника в ту сторону, откуда слышалась музыка. Он увидел молодого человека, лет двадцати пяти, с темными волнистыми волосами, осенявшими загорелую шею. Одет он был в серые штаны и синюю рубашку, большая соломенная шляпа его висела на ближайшей ветке. Он стоял спиной к Тому, опершись о дерево, и водил смычком с таким усердием, как будто хотел пленить многочисленных слушателей.

Том невольно расхохотался. Незнакомец оборотился к нему и спросил спокойно, как будто ждал появления именно этого гостя:

— Как поживаете, сэр?

— Браво! — крикнул Том. — Вы играете с таким задором, что всякому плясать захочется. Но что занесло вас сюда, да еще со скрипкой? Кого вы здесь развлекаете?

— Самого себя, — ответил незнакомец. — Я очень люблю наигрывать «Янки Дулль», «Рожок лорда Гоу», «Марш Вашингтона» и тому подобные национальные мотивы.

— И вы живете здесь? — спросил Том. — У вас здесь дом?

— Да, — отвечал скрипач, глядя пристально на него большими глазами. — Живу здесь, есть у меня и дом… или подобие дома… Питаюсь я тем, что покупаю у проходящих пароходов. Милости прошу ко мне, если желаете. Но, кстати, вы откуда явились? Я сначала подумал, что вы упали с неба.

— Моя лодка тут, на реке…

— Где именно? У моего дома?

— Дома я не видел никакого и пробрался сюда напрямик, сквозь кустарник.

— Вы шли не той дорогой. Жилище мое немного в стороне. Пойдемте, я могу вас накормить. Не отпускать же вас голодным!

Он повел своего гостя чуть далее в глубь островка, и Том увидел небольшую хижину, сложенную из стволов деревьев. Дверь в нее была так низка, что приходилось нагибаться, чтобы войти.

Обитатель этого скита был родом из Кентукки и жил тут в сообществе лишь двух больших собак. Он занимался рубкой леса и охотой на пум и медведей и сообщил Тому, что надеется сколотить вскоре порядочный капитал, который позволит ему переселиться в места более цивилизованные.

— Но только, — прибавил незнакомец, — все же с условием, чтобы мой ближайший сосед находился от меня не менее чем в пяти милях.

Обстановка жилища оказалась простой, столом служила бочка, опрокинутая вверх дном, стульями — два обрубка дерева. «Нельзя же, в самом деле, сажать гостей на пол!» — пояснил чудак. Вся домашняя посуда его состояла из чугунного котла без ручек и без крышки и одной ложки. Но охотничьи принадлежности хозяина производили более благоприятное впечатление, над дверью висело превосходное ружье, а в углу, на гвозде, большой охотничий нож.

Кровати не было видно, но на полу у стенки лежали несколько медвежьих шкур с раскинутым над ними пологом, что указывало на место ночлега отшельника. В продовольственных запасах не было недостатка: с потолка свисали подвешенные куски сырого и копченого мяса. Видно было, что хозяин запасся с лихвой на тот случай, когда приходится спешить с рубкой деревьев, а охота неудачна.

— Садитесь и чувствуйте себя как дома, — сказал кентуккиец, ставя перед Томом деревянное блюдо с аппетитными на вид ломтями копченой дичи и кусками жареной индейки. — Вот и лепешки из кукурузы, они весьма недурны. Жаль, что не могу ко всему этому подать вам еще стаканчик виски.

— О, если у вас нет виски, — сказал Том, — то позвольте мне услужить вам. Я захватил с собой из Елены целый бочонок, и мне его не выпить дорогой. Он в лодке, и я схожу за ним сквозь вашу чащу.

— Нет, зачем вам туда лазить! Лучше я сяду в свою лодку и притащу сюда вашу. То-то мне все казалось, что в воздухе пахнет спиртом. У меня чудо что за чутье!

Он вышел и вскоре подъехал с лодкой Тома, который помог ему втащить бочонок в хижину. Хозяин тотчас принялся готовить грог.

— А теперь, мой дорогой гость, — начал он, — не расскажете ли вы мне, куда вы едете, вдвоем с бочонком виски? Не до Нового Орлеана, надеюсь?