Джон Данн - На Диком Западе. Том 2

— Да разве Аткинс продает землю? Вот неожиданное известие! Что это он вздумал покинуть наш округ?

— Не знаю, но только слышал, что он продает все Роусону, — ответил Робертс. — Что ж, я ничего не имею против. По крайней мере Мэриан поселится недалеко от нас и…

— Господа, пожалуйте к столу! — перебил его Браун. — Пора немного и перекусить чего-нибудь.

— Не хотите ли, я угощу вас куском жареной пумы? — со смехом спросил Робертс.

— Нет, уж увольте, — отозвался Баренс. — Это вовсе не лакомое блюдо. Я раз попробовал его и с тех пор закаялся когда-нибудь даже прикасаться к такому противному жаркому!

— А где же это вам довелось насладиться столь чудным блюдом? — осведомился, изумленный ответом Баренса, Робертс.

— Где же, как не в лесах! Там только и можно натолкнуться на такие неожиданные сюрпризы. Как-то во время охоты я подошел к приятелям, когда те уже успели развести костер и закусить. На ближайшем кусте лежала какая-то туша. На мой вопрос они отвечали, что это молодой олень, ноги которого они съели, а голову и внутренности отдали собакам. Ничего не подозревая, я отрезал себе изрядный ломоть предполагаемой оленины и стал жарить на угольях. Когда мясо достаточно прожарилось, я отрезал кусок и отправил было в рот, как прибежавшая откуда-то собака уронила перед костром принесенный во рту предмет, оказавшийся попросту головой пумы. Тут я понял гримасы товарищей, едва удерживавшихся от смеха, и кусок остановился у меня в горле. Постой, однако, подумал я, не дам я вам посмеяться надо мной, и, ничтоже сумняшеся, стал быстро прожевывать положенное в рот. Компаньоны мои готовы были лопнуть от смеха. Тогда я быстро проглотил кусок, отрезал еще, запихнул в рот и спросил, почему они прямо не сказали мне, что это мясо пумы. Тогда, сказал я, мне вдвое было бы приятнее есть такое отменное жаркое. Затем, я уверил их, что раньше целый месяц питался мясом пумы. Приятели прямо рты разинули от удивления, не смея не верить, раз я на их глазах с наслаждением жевал мясо хищника. К счастью, в это время все отошли от костра, и я смог избавиться от второго куска, который положительно не лез мне в горло.

— А не приходилось вам есть мясо гремучей змеи? — спросил один из охотников. — Говорят, что хвост их очень лакомое блюдо?

— Значит, нечего бояться действия яда? — спросил Баренс.

— О, нисколько. Не надо только жевать его. Глотайте, как сморчок, и баста. Я знаю одного охотника, съевшего большой кусок змеи без всякого вреда для здоровья.

— Но ведь мясо их страшно ядовито! — сказал Гарпер. — Как-то раз в лесу я увидал гревшуюся на солнце змею и тронул ее концом ружья. Она так рассвирепела, что впилась зубами в древесный сук. Тут я размозжил ей голову, однако через несколько времени все дерево засохло, завяли даже находившиеся поблизости кустарники.

— Это пустяки в сравнении о тем, что я вам расскажу! — воскликнул Баренс, не желая отдать пальму первенства в рассказах о необычайных приключениях кому-нибудь другому. — Когда я жил около Миссисипи, неподалеку от меня поселился один фермер с женой и двумя сыновьями. У фермера был работник, носивший по воскресеньям синий камзол с большими оттопыренными карманами, куда окрестные мальчишки кидали всякую дрянь. Камзол этот был очень длинный, доходивший работнику чуть не до пят, и…

— Нас вовсе не интересует камзол! — воскликнул Кук. — Рассказывайте лучше свою историю дальше!

— О, камзол играет большую роль в моем рассказе! — невозмутимо продолжал Баренс — Работник, о котором я говорю, надевал всегда поверх него белый отложной воротничок, а на камзоле было нашито множество больших металлических пуговиц, которые…

— Да какое нам дело до пуговиц? — нетерпеливо перебил рассказчика кто-то. — Переходите скорее к делу!

— Доберемся в до дела, не торопитесь! Однажды этот молодой человек в синем кафтане с металлическими пуговицами и оттопыренными карманами отправился в церковь. Проходя по лесу, он заметил на земле какой-то зеленый клубок, который принял за свалившегося с дерева маленького попугая. Наклонившись, он было хотел поднять его, как клубочек развернулся, обвил его руку и ужалил — то была змея. Проходившие спустя некоторое время соседи нашли на тропинке лежавшего без чувств юношу и отнесли его домой. По дороге молодой человек, не приходя в себя, умер. Сняв с него праздничный наряд, хозяин похоронил его, а камзол аккуратно повесил на гвоздь.

— Ну, и что же случилось дальше?

— Встав на следующее утро, хозяева заметили, что прокушенный змеею рукав весь покрылся какими-то полосами. После полудня с камзола начали отпадать пуговицы, карманы окончательно разбухли, подкладка расползлась, а к вечеру от камзола стало распространяться нестерпимое зловоние…

— Ой, Баренс, пощадите! — рассмеялся даже больной Гарпер.

— Да, говорю вам, кафтан распространял такое зловоние, что его пришлось вынести на двор и сжечь.

— Как же это могло случиться?

— Очень просто! — важно ответил Баренс. — Камзол пропитался ядом!

— Жаль, мне необходимо отправляться домой! — сказал Робертс, вставая из-за стола. — А то бы с удовольствием наслушался необыкновенных историй!

Баренс, обиженный всеобщим недоверием, смолк и не обратил даже внимания на слова Робертса. Тот, видя, что, кроме Мулинса, никто не собирается отправляться вместе с ним, обратился к Брауну:

— Послушайте, Билл, отчего бы вам не поехать ко мне? Я готовлюсь к предстоящей свадьбе, и вы могли бы помочь записать кое-что, так как хоть я учился когда-то, но совершенно перезабыл все, и мне легче застрелить оленя или медведя, чем написать строчку. Будьте добры, поедемте!

— К сожалению, не могу исполнить вашей просьбы, так как завтра должен быть на собрании регуляторов Фурш Лафава. Оно состоится у Бариля.

— Но ведь говорили, что собрание назначено у Смита?

— Да, так предполагалось раньше, но Роусон сумел убедить этого фермера отказаться от участия в союзе регуляторов, поэтому и пришлось переменить место, — ответил Браун. — Впрочем, это нисколько не повредит нашему делу, так как ферма Бариля расположена как раз в центре нашего округа, и всем очень удобно собраться там!

— Скажите, Браун, вам удалось напасть на след убийц Гитзкота?

— Пока — нет. Все первоначальные подозрения пали лишь на меня, и я чуть не был арестован. Однако с помощью Госвела, с которым я ехал в тот день, мне удалось доказать, что на мне были одеты мокасины. Тогда, конечно, подозрения относительно меня рассеялись. Единственная пара башмаков, подходящая к следам убийцы, нашлась у Роусона. Но кто же решится обвинить проповедник в убийстве? — с убеждением сказал Браун.

— Ну… это не так уж невероятно, — подозрительно сказал Робертс. — Весьма возможно, что Гитзкот, давно придиравшийся к Роусону, опять затеял с ним ссору и…