Джон Данн - На Диком Западе. Том 2

— К несчастью, — заметил Браун, — дождь смыл все следы, и больше нам не удалось ничего отыскать. Остается еще один подозрительный предмет, это — маленький нож, найденный возле места убийства. Никто, однако, не может сказать, кому он принадлежит.

— То был, кажется, простой перочинный нож? — заметил Робертс. — По такому ножу, действительно, трудно найти убийцу!

— Однако мы не теряем надежды, — сказал Браун. — У нас уже возникли подозрения относительно некоторых лиц, которых трудно считать способными на подобные преступления.

— А куда девался тот подозрительный молодой человек с лошадьми, с которым вы встретились во время погони за конокрадами?

— Джонсон? — переспросил Кук. — Да он все время болтается тут, а где живет — право, не знаю!

— Надеюсь, Браун, что вы хоть проводите меня немного? — спросил Робертс. — Когда вы думаете тронуться отсюда?

— Через полчаса. Я думаю заночевать у Вильсона!

— Так как завтра вы будете проезжать мимо Аткинса, то будьте добры сказать ему, чтобы он в будущий понедельник был дома. Мы с Роусоном собираемся побывать в этот день у него, чтобы окончательно сговориться относительно продажи фермы. Не забудете, а?

— С удовольствием исполню ваше поручение! — ответил Браун.

Затем Робертс почистил свое высохшее уже платье, сел на лошадь и вместе с Мулинсом отправился домой.

Уже несколько недель прошло со времени последнего свидания Брауна с Мэриан, и молодой человек твердо держал свое слово: он ни разу не был с тех пор у Робертсов. Тяжелое чувство разлуки с любимой девушкой смягчалось несколько теми заботами и трудами, которые выпали на его долю, как командира регуляторов. Поэтому он не особенно торопился с отъездом в Техас, решив предварительно во что бы то ни стало отыскать убийцу Алапаги и Гитзкота и тем избавиться от нежелательного для него всеобщего мнения, что убийцей регулятора является именно он, и никто иной.

Действительно, почти все фермеры считали вопрос об убийстве совершенно выясненным и не думали даже обвинять Брауна в этом преступлений, находя его совершенно естественным и вызванным прямой необходимостью.

Что касается Мэриан, то она решилась поскорей выполнить свое обещание, данное Роусону, и когда последний недавно сказал ей, что все его счастье зависит от нее, что с потерею ее согласия он готов пустить себе пулю в лоб, девушка уже твердо считала жестоким и несправедливым разбить жизнь этого благородного человека, чтобы доставить счастье другому. Она окончательно примирилась с мыслью, что станет женою Роусона, и в один прекрасный день без прежних колебаний и слез твердо высказала отцу и матери свое согласие на брак с проповедником.

Мать радостно обняла дочь, хваля за послушание родительской воле и разумный выбор, а отец только промолвил:

— Если думаешь быть с ним счастлива — выходи. Дай только Бог, чтобы тебе не пришлось раскаиваться в своем выборе!

Роусон, уехавший несколько дней тому назад, еще не возвращался, и Робертс с нетерпением ожидал его, чтобы окончательно скрепить брачный договор.

Стоял чудный вечер, когда вся семья вышла во двор, чтобы заняться обычными домашними работами. Мэриан, с корзиною корма в руках, стояла, окруженная тучей домашней птицы, и мать невольно залюбовалась этой мирной сценой. Вдруг Мэриан вздрогнула и от неожиданности выронила из рук корзину. У забора, отделявшего двор, стоял Роусон.

— Чего ты испугалась, дочурка? — спросила миссис Робертс, не заметив подошедшего проповедника.

— Мама, мистер Роусон вернулся! — ответила молодая девушка, оправившись от смущения и подходя к проповеднику.

— Добро пожаловать, любезный мистер Роусон! Очень рада вас видеть. А мы, признаться, уже соскучились по вас! — сказала старушка.

— И мисс Мэриан тоже? — спросил Роусон, здороваясь с хозяйкой.

— Вы прекрасно знаете, мистер Роусон, что я очень рада вас видеть! — смущенно произнесла молодая девушка. — Вы всегда — дорогой гость в нашем доме!

— Мэриан, — сказал методист серьезным тоном, — мне удалось наконец справиться с делами. Теперь у меня собственный дом. Желаете войти туда хозяйкой? Желаете ли стать моей женой?

— О, конечно, конечно! — ответила за дочь миссис Робертс. — Мэриан уже призналась мне, что любит вас. Теперь ее счастье в ваших руках!

— О, что касается меня, несчастного грешника, — смиренно сказал Роусон, — то я, насколько позволят мне мои слабые силы, постараюсь сделать мисс Мэриан счастливой, как она заслуживает того!

Девушка молча протянула Роусону руку, которую тот нежно поцеловал.

— Вот, Роусон, вот это я называю держать слово! — воскликнул Робертс, показываясь на крыльце. — Как дела?

— Прекрасно, мистер Робертс! Даже лучше, чем я предполагал. Теперь остановка только за вашим согласием. Благословите нас с Мэриан, и на будущей неделе в воскресенье можно бы совершить и брачный обряд!

— А не слишком ли скоро? — осведомился Робертс.

— Отчего же скоро? — вмешалась мать. — Ведь Мэриан согласна, а наши приготовления почти совсем окончены. А как дела с домом, мистер Роусон?

— Я уже почти договорился с Аткинсом. Если хотите, завтра мы вместе съездим посмотреть ферму. В случае благоприятного исхода покупки у меня с женой будет прекрасная ферма на очень недурной земле.

— Так не лучше ли подождать со свадьбой до окончательной покупки фермы? — спросил Робертс.

— О, мистер Робертс! — возразил Роусон. — Мне столько пришлось перенести всякого рода затруднений и хлопот, что вы должны понять мое самое горячее желание поскорее устроить свою судьбу!

— Ну, как хотите! — согласился хозяин. — Берите Мэриан и будьте счастливы!

— О, как я вам благодарен, мистер Робертс! Поверьте, я постараюсь, чтобы Мэриан никогда не пришлось раскаяться в своем выборе! А теперь позвольте попрощаться с вами, дорогие родители! Надеюсь, вы разрешите мне теперь так называть вас?

— А я думала, что вы проведете вечерок с невестой! — сказала миссис Робертс.

— Страстно бы желал этого, — ответил Роусон, — но дела требуют моего немедленного возвращения в город!

— Мы отправимся к Аткинсу в понедельник, — заметил Робертс. — Не забудьте этого, Роусон! Я уже просил Брауна предупредить Аткинса о нашем приезде. Браун поедет мимо Аткинса на собрание регуляторов у Бариля и скажет ему об этом.

— А мне говорили, что общество регуляторов распадается, — оживленно заметил Роусон. — Разве это неправда?

— Конечно неправда! Они, напротив, еще теснее сплотились и завтра обсудят свои дальнейшие действия.

— А нельзя ли и мне присутствовать на их собрании?

— Сколько угодно! — расхохотался Робертс. — Да не хотите ли сами вступить в число членов их общества? Впрочем, я и забыл, что вы не одобряете их образ действий!