Карл Май - Чёрный Мустанг

Этот сильный грохот, раздавшийся так неожиданно, лишил команчей покоя и уверенности в себе. Они не сразу поняли, что произошло, но вскоре увидели поднявшийся к небу столб огня. В ущелье стало светло как днём. Поначалу индейцы онемели от страха, потом поднялся такой крик и вой, что нельзя было понять, то ли это воинственный клич, то ли крик отчаяния. Краснокожие рванулись в сторону единственного выхода, но всё узкое пространство между скал было залито огнём. Одновременно раздались выстрелы, произведённые Олд Шеттерхендом. Он стрелял в воздух, чтобы случайно ни в кого не попасть, но индейцам стало ясно, что единственный путь не только преграждает пламя, но он находится и под обстрелом противника.

После этого краснокожие отступили в глубь ущелья и обратили свои взоры на его боковые отвесные склоны, пытаясь определить, возможно ли взобраться по ним наверх. Но увидели они лишь то, что ещё больше усилило их отчаяние и парализовало волю. Олд Шеттерхенд заранее отдал приказ, чтобы после того, как загорится бочка с керосином, все рабочие зажгли принесённые с собой факелы. Они сделали, как было велено, и индейцы увидели, что ущелье окружено сверху горящими факелами, и услышали доносящиеся оттуда угрозы. Голос одного человека при этом заглушал всех остальных:

— Ура! Ура! Бочка внизу пылает! Начинается потеха! Зажгите факелы, зажгите все факелы! Должно быть светло как днём. Пусть до краснокожих дойдёт, что перед ними не кто иной, как мистер Хелиогабалус Морфеус Эдевард Франке, с которым шутки плохи!

Дролль, ты видишь, как они носятся? Ты слышишь, как они воют? Дролль, Дролль, где ты? Мне тебя не хватает! Куда ты подевался?

Тогда с другой стороны ущелья раздался ответ:

— Я здесь, кузен Фрэнк! Отсюда видно всё гораздо лучше, с той стороны. Если хочешь полюбоваться на них, иди скорей сюда!

— Нет, я останусь здесь! Ты только кричи громче, громче кричи, чтобы там внизу лошади переполошились ещё сильней и затоптали копытами своих хозяев! К сожалению, нам нельзя стрелять, но и камнями можно быстро приучить этих краснокожих к покорности!

К счастью для команчей, склоны ущелья сверху представляли собой цельные скальные плиты. Если бы там был битый камень или щебень, им бы не поздоровилось. Но поскольку то там, то здесь всё же попадались отдельные камни, то они полетели вниз, попадая в людей и лошадей. Люди кричали от боли, животные били копытами, вырывались и скакали вокруг, усиливая и без того охватившую всех панику. Через пару минут после взрыва все лошади индейцев настолько переполошились что ущелье представляло собой какое-то царство хаоса.

А вскоре сюда прискакали верхом жители Фирвуд-Кемвд, чтобы узнать, откуда взялся этот невообразимый столб огня. Одним из первых был мистер Леврет, здешний инженер. К своему изумлению, он увидел Олд Шеттерхенда и Виннету, возле которых вместе со своими людьми стоял и его коллега из Рокки-Граунд.

— Вы здесь? — растерянно спросил Леврет. — А там пылает бочка с керосином! Что всё это значит?

— Это значит, что мы хотим обезвредить краснокожих, мистер Леврет, — ответил Сван.

— Краснокожих? Каких краснокожих, сэр?

— Команчей, которые хотели на вас напасть и всех вырезать.

— Что вы говорите! Разве это должно было произойти сегодня?

— Конечно, сегодня. Но теперь они сидят в ущелье, которое со всех сторон окружают мои рабочие, а пламя не даёт возможности удрать им через проход.

И перепуганному насмерть Леврету подробно рассказали, что произошло в тот день.

Тот был чрезвычайно рад, что ему не нужно принимая участия в этом опасном деле, и поспешно вернулся в Фирвуд-Кемп, чтобы успокоить своих напуганных рабочих. Но ему не удалось, согласно уговору, удержать их там, поскольку вскоре множество китайцев принялись карабкаться на гору. При этом по дороге они ломали сучья деревьев и собирали камни; они тянулись в сторону ущелья, беспорядочно перекликаясь на своём родном языке.

Индейцам посчастливилось, что Олд Шеттерхенд понимал китайский язык и ему стали известны намерения китайцев. Потомки жителей Поднебесной узнали, что краснокожие собрались на них напасть, убить и снять со всех скальпы. Если бы команчи напали на посёлок, то китайцы наверняка постарались бы разбежаться в разные стороны, теперь же они увидели, что их враги оказались в ловушке и не могут оказать сопротивления. Это придало им смелости, которой они обычно не отличались. Трусость очень легко переходит в кровожадность, если трусам при этом не угрожает опасность, а она китайцам в этом случае не угрожала ни в малейшей мере. Можно было сверху с безопасного расстояния убивать краснокожих камнями. Поэтому китайцы и направлялись к горе, чтобы подняться на неё и напасть на врага.

— Пусть мой брат быстро идёт за мной, — позвал Олд Шеттерхенд вождя апачей.

— Эта жёлтая стая отступит, как только мы грозно посмотрим в их косые глаза, — ответил Виннету, сразу же разгадавший замысел своего белого друга.

Они так быстро стали подниматься вверх по скалистому склону, что вскоре опередили китайцев, которые избрали более пологую и удобную дорогу. Инженер Сван остался вместе со своим отрядом внизу, но продолжал наблюдать за обоими охотниками. Повернувшись к своим людям, он произнёс:

— Мне кажется, что эти жёлтые собираются линчевать краснокожих, а Олд Шеттерхенд и Виннету пытаются это предотвратить.

Свет от горящей бочки с керосином достигал и склона горы, где два охотника встали на пути китайцев. Внизу в ущелье и высоко на горе наступила глубокая тишина, поскольку все поняли, в чём тут дело, и всех интересовало, чем это кончится.

Раздался громкий голос Олд Шеттерхенда, но китайцы не обратили на него внимания и продолжали идти вперёд. Второй раз прозвучал голос Олд Шеттерхенда, но с тем же эффектом. Тогда он и Виннету достали из-за пояса револьверы, но это имело лишь кратковременное действие: китайцы остановились, но ненадолго, стоящие сзади напирали на передних, и толпа снова пришла в движение. Это был критический момент. Оба охотника на самом деле не собирались стрелять, а достали оружие только для того, чтобы устрашить китайцев, заставить их слушаться и не допустить готовящуюся резню.

Снизу было видно, что оба спрятали оружие назад, но что произошло позже, подробно разглядеть было невозможно. Слышны были только голоса охотников и крики китайцев, видна была только плотная толпа толкающих друг друга людей. Потом внезапно один из китайцев взлетел в воздух и, пролетев несколько метров, приземлился на головы своих соотечественников. А в уже взлетел второй желтолицый. Злобные крики постепенно стали сменяться стонами и рыданиями, а толпа китайцев, окружавшая Олд Шеттерхенда и Виннету, начала понемногу редеть. То и дело по воздуху проносился очередной китаец и с криками и воплями кубарем катился с горы. Число это всё увеличивалось, пока, наконец, толпа не поредела настолько, что оба друга стали всем отчётливо видны. Они наносили последние удары, их последствия были, мягко говоря, малоприятны для тех, кому они доставались, но каждый такой удар вызывал внизу настоящую бурю восторга. А вниз с горы уже безудержно катилась настоящая лавина из скулящих и визжащих людей.