Карл Май - Чёрный Мустанг

— Ты признаёшь это?

— Нет!

— Токви Кава, ты трус, я презираю тебя! Я хочу тебе кое-что показать, чтобы ты убедился во всей бессмысленности своей лжи. Посмотри! Этого наверняка ты не ожидал!

Олд Шеттерхенд, прежде чем предстать перед Черным Мустангом, положил позади пленника свои ружья. Теперь он поднял их и показал вождю. Тот, позабыв о том, что связан, от неожиданности взвыл и хотел отскочить в сторону.

— За… за… заколдованный винчестер, Гроза Медведей и Серебряное Ружьё! — простонал Токви Кава. — Где… где… где Ик Сенанда, сын моей дочери?

— Он наш пленник. Мы поймали его возле Корнер-Топ, мы были там ещё до того, как он туда прибыл.

— Это не… невозможно!

— Ты в этом убедишься Мы доехали на Огненном Скакуне до Рокки-Граунд, а оттуда поехали верхом в направлении Ольдер-Спринга и оказались там раньше тебя. Мы видели всё, что вы делали, и слышали всё, о чём вы говорили, поскольку я и Виннету лежали в непролазной чащобе всего лишь в четырёх шагах от того поваленного дерева, возле которого ты расположился на отдых.

— Уф, уф, уф!..

— Да уж: уф, уф, уф! Ты по-прежнему собираешься придерживаться своего бессмысленного вранья?

Команч мрачно смотрел вниз, но внезапно в голову ему пришла спасительная мысль: у него есть ведь ещё и другие воины, они придут к нему на помощь. И тогда он сказал:

— Токви Кава не знает, что такое страх, от страха он не лжёт.

— Значит, ты признаёшь то, что обокрал нас?

— Да.

— И ты признаёшь также то, что собирался напасть на Фирвуд-Кемп?

— Да.

— А что бы ты сделал с жителями этого поселения?

— Мы бы убили их и сняли с них скальпы.

— Убили бы всех?

— Всех.

— Боже мой! — воскликнул инженер. — И меня тоже?

Чёрному Мустангу теперь было абсолютно безразлично, собирался ли он убить одним человеком больше или меньше, и он равнодушно ответил:

— Я не знаю, кто ты такой, но если бы ты попал к нам в руки, то мы бы сняли скальп и с тебя.

— Спасибо, от всего сердца спасибо вам, мой дорогой краснокожий сэр! За это милое признание я отблагодарю вас особым образом. Мистер Шеттерхенд, скажите, что нам следует теперь делать с этим уважаемым джентльменом и его людьми?

— Поначалу мы предоставим ему возможность оценить своё положение и положение его людей, — ответил охотник. — Мы подведём его на край ущелья, откуда он сможет всё увидеть.

— А потом?

— Потом он наверняка будет вынужден отдать своим людям приказ, чтобы те сдались.

Сказав это, Олд Шеттерхенд повернулся к двоим связанным индейцам и спросил:

— Вы знаете язык бледнолицых?

Один из них ответил:

— Мы поняли, о чём идёт речь.

— Хорошо! Тогда вы пойдёте в ущелье и расскажете воинам, что их вождь схвачен и что мы перестреляем всех, кто будет сопротивляться. Сейчас я отведу вождя наверх, чтобы он смог убедиться, что всякое сопротивление приведёт лишь к вашей гибели. Пусть он решит, что будет наилучшим для него и для вас.

— От кого мы узнаем о его решении? Если нам скажет об этом какой-нибудь бледнолицый, то мы не поверим.

— Я позволю ему самому сделать это. Он сможет говорит с вершины горы, так что все воины его услышат. Вы согласны?

— Да.

— Сейчас я велю развязать вас. Пламя с этой стороны входа в ущелье поднимается не слишком высоко, чтобы могло повредить вам, вы легко перепрыгнете через него.

— Мы должны будем вернуться и снова дать себя связать?

— Нет. Вы можете остаться в ущелье. Передайте своим воинам всё, что вы видели и слышали. Когда вы это сделаете, они поймут, что им нужно дождаться только решения вождя.

Пока команчей освобождали от ремней, которыми они были связаны, Виннету с ружьём в руках, готовым к стрельбе, стоял рядом, так что никакой побег не представлялся возможным. Первый из команчей разбежался и удачно перескочил через пылающий огонь в том месте, где он был не так силён. Второй индеец последовал за ним.

После этого Олд Шеттерхенд подозвал ещё несколько железнодорожных рабочих, чтобы за время его отсутствия выход из ущелья был под надёжной охраной, а сам развязал ноги вождю команчей, чтобы тот смог подняться вместе с ним на вершину горы. Руки же у него, естественно, по-прежнему оставались связанными за спиной.

Потом оба охотника вместе с Чёрным Мустангом начали подниматься наверх. Поскольку любая попытка бегства стала бы гибельной не только для самого вождя, но и для всех его воинов, то он без всякого сопротивления проследовал до места, откуда открывался вид на всё ущелье. Здесь уже стоял Хоббл Фрэнк. Когда он увидел трёх приближающихся к нему человек и узнал Чёрного Мустанга по множеству перьев на голове, то даже подпрыгнул от радости и воскликнул:

— Ура! Если присущая мне от рождения проницательность не подводит меня на этот раз, то сюда ведут того, кто является вождём этих краснокожих любителей военных стычек. Я угадал, мистер Шеттерхенд?

— Да, — ответил тот.

— Я рад, я чрезвычайно рад. Если уж мы поймали этого орла, то остальных воробьёв переловим без всякого труда. Каким образом вы его выследили и захватили?

— Мы прокрались за ним и сбили с ног, дорогой Фрэнк.

— Прокрались и сбили с ног! Это звучит так же просто и доходчиво, как если бы какая-нибудь там кухарка из корчмы «Под Золотой Колбасой» говорила о кошке: «Сначала отрубили ей голову, потом зажарили и подали под видом зайца». А этот ваш великий вождь теперь стоит здесь и смотрит так удивлённо, словно это собор Шиллера в долине Угланда! Я полагаю, что вся эта наша замечательная иллюминация вокруг ущелья кажется ему немного подозрительной.

И этот маленький весёлый баламут не ошибался. Если Токви Кава до сих пор ещё рассчитывал на помощь своих соплеменников, то теперь вынужден был убедиться в ошибочности своих расчётов. Внизу в ущелье, сбившись в одну кучу, сидели его воины вперемежку со своими лошадьми, а единственный выход был перекрыт высокой стеной огня. И огонь этот бледнолицые могли поддерживать до утра и даже дольше, потому что неподалёку — и вождь это тоже увидел — стояла ещё одна бочка с керосином.

А если вождь обращал свой взор на отвесные склоны ущелья, то видел в них лишь небольшие расщелины, в которых могли спрятаться один-два человека, но отнюдь не такое большое количество воинов, не говоря уж о лошадях! По верху склонов горели огни и пылали факелы, так что светло было почти как днём. Вождь разглядел несколько групп хорошо вооружённых бледнолицых, готовых в любой момент предотвратить любую попытку подняться наверх по скалистым склонам.

Чёрный Мустанг перебирал в уме все возможные варианты, ища выход из сложившейся ситуации, но всё безрезультатно. Поначалу ему показалось, что если бы команчи вскочили на коней, то им бы удалось на скаку прорваться сквозь бушующее пламя, но и эту мысль ему пришлось отбросить. Во-первых, он видел большой вооружённый караул, стоящий неподалёку от огня, во-вторых, бледнолицые держали сверху под прицелом всё ущелье. Никому из краснокожих не удалось бы уйти, достаточно было только одного залпа, чтобы выход из ущелья оказался перекрыт телами индейцев и лошадей.