Карл Май - Жут

– Можете себе представить. Я проклинал все и молился; я часами звал на помощь или рычал, не слышимый никем. Я убедился, что я совершенно ограблен. Мне не оставили часов; унесли даже шляпу.

– Что ж, хотя поездку сюда вы проделали без головного убора, высокий серый цилиндр легко скрасит вашу беду. А что касается часов, то стоило ли ждать, что разбойники оставят вам столь ценную вещицу, усеянную бриллиантами, только ради того, чтобы вы, сидя в этой мрачной каморке, могли узнавать время.

– Мне же нужно было их заводить. Кроме того, я не знал, как долго я пролежал без сознания. Я не могу определить, сколько времени я ждал, пока не появился хоть кто-то. Наконец, дверь открылась. Снаружи стоял Жут. У него были с собой свеча, чернильница, бумага, перо, моя книга и какая-то записка. Он разложил все это и сел передо мной. Он держал наготове два пистолета, чтобы я не мог наброситься на него, – ведь руки у меня были свободны. Записка была составлена из слов, выписанных из моей книги. Прочитав ее, я узнал, что умру, если не выпишу чек на двести пятьдесят тысяч пиастров. Итак, мне надлежало выписать чек на приготовленном листе бумаги. Он достал из кармана кольцо с печатью, отобранное у меня, и немного лака для печати.

– Это почти шестнадцать тысяч талеров. Дела у этого человека шли бы лучше некуда, если бы он почаще ловил подобных птичек и получал от них деньги. Но вы отказались пойти ему на уступки?

– Само собой разумеется. Он приходил еще несколько раз, но с тем же успехом. Он ругался на меня по-турецки или по-армянски, да и, пожалуй, по-персидски, а я отвечал на английском. Мы не понимали слов, но догадывались, что они значат. Наконец, он пришел еще раз и привел с собой слугу, о котором я уже говорил. Мне связали руки, а ноги освободили от кандалов. Впрочем, тут же мне снова связали ноги, закрыли глаза платком и потащили куда-то.

– Куда? Снова в штольню?

– Нет. Мы шли какими-то каморками и коридорами, как я мог судить по звуку шагов. Сам я не мог идти – меня несли. Потом снова уложили наземь. Меня привязали к веревке и какое-то время – оно показалось мне вечностью – поднимали наверх.

– Ах! Там все-таки есть шахта! Если бы только вы видели, где расположен вход в нее!

– Подождите! Наверху, почувствовав свежий воздух, я улегся. Люди тихо говорили между собой; я слышал фырканье лошадей. Потом мне развязали ноги, усадили в седло и опять стянули ноги веревкой, пропустив ее под животом лошади. При этом платок немного соскользнул, и я мог уже что-то видеть вокруг себя, хотя и не слишком много. Я увидел развалины дома и массивную, круглую башню – очевидно, это и была сторожевая башня. Вокруг расстилался лес.

– Значит, вход в шахту находится среди развалин, вблизи башни, как я и думал.

– Именно так оно и есть. Меня повезли. Кто и куда, вы уже знаете.

– Глаза у вас еще долго были завязаны?

– Повязку сняли лишь перед нашим прибытием; к тому времени стемнело, и я не мог уже ничего видеть. Остальное незачем уже пересказывать.

– А что приключилось с вами? – спросил я драгомана. – Ведь исчезновение лорда встревожило вас.

– О нет, – ответил он. – Правда, я не увидел его, проснувшись, но, когда я спросил о нем, мне ответили, что он направился в деревню, очевидно, решив прогуляться. В этом не было ничего необычного. Не мог же я запретить лорду в одиночку осматривать деревню и любоваться рекой. Потом подъехал алим; он прибыл еще поутру. Он сказал мне, что видел лорда и может отвести меня туда…

– Он сказал это сразу, едва подъехал?

– Нет. Сперва переговорил с хозяином.

– Так я и думал! Тот инструктировал его, как взяться за дело, чтобы схватить вас. Алим еще накануне условился, что привезет вас, потому что углежог не мог объясняться с лордом. Итак, вы пошли с ним?

– Да. Он показал мне место, где видели лорда, но того здесь не было. Мы отправились его искать.

– Очень хитро! Тем временем вызвали людей, которым надлежало вас схватить.

– Так оно и есть. Алим привел меня, наконец, к сторожевой башне, где я увидел хозяйских конюхов. Там мне сказали, что англичанин намерен совершить небольшое путешествие и мне полагается сопровождать его. Отказ будет означать мою смерть. Меня схватили, привязали к лошади и надели на глаза повязку, как и лорду. Винить меня в случившемся не вправе никто.

– Это никому в голову не придет. Вас без всякой вины хотели лишить жизни. Вы можете лишь помочь наказать этих людей. Надеюсь, вы будете тщательно охранять их!

– Само собой разумеется, но я надеюсь, что вы не заставите себя ждать. Ведь неизвестно, что может случиться.

– Я поспешу. Если бы я знал хоть кого-то в Колучине, где буду проездом, то послал бы вам в подмогу нескольких надежных людей, дабы они составили вам компанию. Но я не знаю там никого и боюсь, как бы не прислать вам дружков углежога.

– Так я могу назвать вам одного, к кому вы можете обратиться, или даже двоих. У моего соседа в Антивари жена родом из Колучина. У нее остались там два брата, одного из которых она часто навещала. Я знаю его очень хорошо и могу, если требуется, поклясться, что он – человек верный и надежный и охотно придет мне помочь. Он может привести с собой брата и, наверное, еще одного знакомого.

– А кто этот человек?

– Он работает в каменоломне, крепкий парень, такой и троих не убоится. Зовут его Дулак. Хотите позвать его?

– Да, я пришлю его сюда, если он согласится. Если он найдет себе спутников, то мы привезем их сюда, ежели у них не окажется лошадей. Что ж, поговорили мы вдоволь. Пора спать; мы не знаем, что принесет грядущая ночь. Мы бросим лишь жребий, чтобы узнать, в каком порядке выставлять часовых. На рассвете мы отправляемся в путь, чтобы уже к полудню, быть может, оказаться в Ругове.

– Господин, – сказал переводчик, – не нужно никаких часовых, кроме меня. Вам с вашими спутниками завтра придется напрячься, а я в это время могу здесь отдохнуть. До рассвета остались считанные часы. Так уважьте мою просьбу.

Я не хотел этого, но он так настаивал, что я поступил ему в угоду. Я был уверен, что на него можно положиться и за время нашего сна он не совершит ничего дурного.

Все же я не мог спокойно спать. Я вновь и вновь думал о запертых нами разбойниках, ведь они могут придумать что-то и выбраться из пещеры. Когда рассвело, я первым поднялся на ноги. Тотчас я пошел к конюшне посмотреть на четверку стоявших там лошадей. Здесь же висели седла и попоны. На двух попонах были вышиты буквы «St» и «W». Наверняка это значило «Стойко Витеш». Две лошади, в том числе каурая, и два седла были его. Он получит их вновь.

Я пробудил своих товарищей, а затем заполз в пещеру, чтобы убедиться, что пленники надежно закрыты. Я велел принести им воды и напоить их. Еду они не получили, хотя в комнате углежога я заметил муку и другие съестные припасы, но в каком же состоянии все это было!