Лев Квин - Ржавый капкан на зеленом поле

— Есть еще кое-что. Но из области догадок и логических умозаключений, — предупредил я. — Ваша редакция получает «Курир»? Нужен сегодняшний номер.

— Сейчас поищем. Если еще коллеги не растерзали.

Газета нашлась. Я показал заметку о злостном наезде на Отто Гербигера.

— Между тем с ним ничего не случилось.

— Откуда вам известно?

— Я сказал: логическое умозаключение.

— Пусть даже так, пусть он жив и здоров, — пожал плечами Герберт Пристер. — «Курир» ошибся. Бывает! Нет, это тоже ничего нам с вами не даст.

— Я не досказал. Кен заявил сегодня утром перед самой лекцией, что в справочном бюро больницы Фаворитен ему сообщили о безнадежном состоянии доставленного к ним вчера Отто Гербигера. Он якобы лично справлялся.

— Кому заявил?

— Мне.

— Были свидетели?

— Весь зал. Но никто, кроме меня, не слышал.

Герберт Пристер скривил щеку, как от внезапной боли в зубе.

— Не пойдет! Он будет нагло отрицать — и все.

— А если это его заявление записано на пленку?

Он встрепенулся:

— Серьезно?.. Где пленка? У вас?

— Думаю, на венском радио.

Я рассказал, как было дело.

— А вы молодец, профессор! — похвалил он. — Если захотите, можем вас взять на должность стажера — нам как раз нужен… Сейчас выясним. У меня на радио есть один добрый приятель, еще с времен голубого детства.

Телефонный разговор с радиоцентром занял ровно полторы минуты. Герберт Пристер засекал время; у него, видно, вошло в привычку щелкать секундомером, просто так, без всякой надобности.

— Он позвонит мне, как только проверит. А пока давайте свяжемся для верности с больницей Фаворитен. Вдруг логика вас подвела, и Гербигер, позабыв про все земные заботы, безмятежно почивает в морге.

Ответ был такой, какого я и ожидал. Означенный гражданин в больницу не поступал. Ни сегодня, ни вчера. Никогда.

Потом позвонили из радио. Я не слышал, что именно говорили Герберту Пристеру, но он расцветал на глазах.

— Прекрасно! Перепиши для меня пленочку — в долгу не останусь! — И швырнул трубку. — Поздравляю, профессор! Все слышно совершенно отчетливо. Правда, Кен будет оправдываться, что ему наврали в справочной. Но этому никто не поверит, даже суд. Нет, мы с вами все-таки сунем фитиль в пороховую бочку!

Герберта Пристера было не узнать. Первоначальное напускное равнодушие слетело с него, как шелуха. Журналист учуял горячее дельце!

— А теперь насчет вашего Гербигера. Знаете, у журналистов есть волчий прием: нахрап. Действовать будем так…

Он подробно проинструктировал меня.

— Ну что — поехали?.. Хотя минуточку, я захвачу с собой магнитофон. И «Минокс». Не бесполезно будет зафиксировать на фотопленку содержимое книжных полок… Марион! — крикнул он на ходу секретарше. — Если я пропаду, ищите концы в обществе «Восток — Запад»…

Бульдогообразный привратник у входа в великокняжеский дворец, в прошлый раз овеваемый вентилятором и мирно дремавший за стеклом своей будки, теперь неожиданно проявил высокую степень бдительности.

— Что господам угодно?

Он подозрительно поглядывал на долговязого Герберта Пристера снизу вверх.

— Господам угодно пройти.

— Прошу прощения — куда именно?

В бывшем аристократическом палаццо размещалась, помимо научного общества «Восток — Запад», еще добрая дюжина разномастных организаций.

— К любителям хорового пения.

— Извольте обождать, сейчас извещу барышню в приемной.

— Нет нужды. — Герберт Пристер помахал у него под носом своим удостоверением. — Пресса!

— Все равно! — Привратник взялся за трубку внутреннего телефона.

— Порядок для всех один.

— А это?

Перед ним легла стошиллинговая банкнота.

— Пожалуйста, господа, проходите! — Привратник осклабился, прибирая деньги. — Покорнейше благодарю! Все дорожает с каждым днем…

Преодолевая застоявшуюся печную духоту на лестнице, поднялись на мансарду. Открыли дверь библиотеки — и сразу же в лицо пахнуло прохладной свежестью.

Отто Гербигер, маленький и щуплый, тонул в своем старомодном просторном кожаном кресле. При виде, меня он кротко и ласково улыбнулся:

— Господин профессор, какая честь!

Он торопливо обогнул письменный стол, подал мне мягкую узкую безвольную руку.

— Это Герберт Пристер. Вы знакомы?

— Как?! Сам Герберт Пристер, некоронованный король сенсационных репортажей?! — Гербигер и его одарил той же кроткой улыбкой, однако руки не подал. — Надеюсь, я не стану героем ваших очередных разоблачений!

— Как знать, как знать!

Гербигер понимающе усмехнулся, оценив грубоватую репортерскую шутку.

Он предложил нам сесть. Однако Герберт Пристер с профессиональной бесцеремонностью устремился к книгам.

— Нет, я лучше посмотрю полки.

— Предупреждаю заранее, ничего сенсационного вы там не найдете. Сплошная периодика.

— Ничего, ничего, вы себе беседуйте…

И пошел щелкать своим миниатюрным фотоаппаратом. Гербигера коробило, но он деликатно молчал.

— Уж и не чаял застать вас здесь, господин Гербигер. Такая жуткая заметка в газете!

— Я и сам ущипнул себя сегодня утром, чтобы убедиться, не сон ли это… Вот только сейчас закончил долгое объяснение с редакцией «Курира».

— И что же?

— Говорят, кто-то их подвел, кто-то что-то не проверил. Извиняются, даже предлагают денежную компенсацию. Как будто в деньгах дело… А я прождал вас вчера целый час! — Он смотрел на меня с мягкой укоризной.

— Никак не смог, прошу простить. Нарушение правил уличного движения, дорожная полиция, долгие объяснения… Мне, право, было бы гораздо приятнее сидеть с вами в «Трех топорах», чем в полицейском участке.

— Ах так! Тогда понятно! — Он без тени беспокойства косился на Герберта Пристера, который, как коршун, кружил и кружил со своим «Миноксом» у книжных полок. — Уверяю вас, господин Пристер, там нет ничего достойного внимания!

— Да я уж и сам вижу.

Однако от книг не отходил.

— Господин Гербигер, — начал я, как мы по дороге сюда условились с Пристером, — вы собирались мне что-то сообщить.

— Я?! — искренне поразился он.

— Насчет агентов некоей организации с аббревиатурным названием ЦРУ.

— ЦРУ?! Это ужасно! — Его голубые глаза смотрели на меня с детской наивностью. — Это ужасно, — повторил он, — но вы, наверное, меня неправильно поняли, господин профессор. Просто мне было бы приятно отобедать с вами — и все.

— Ах вот как!

— Посмотрите! — Он легким кивком указал на магнитофон, который журналист оставил на краю стола. — Эта штука обладает способностью взрываться с силой, не меньшей, чем бомба.

— Эта штука не включена. — Герберт Пристер уже стоял рядом с нами. — Видите: диски не движутся.

Гербигер беззвучно рассмеялся.