Сергей Алексеев - Слово

Взвалив рюкзаки, стараясь быть незамеченными, они вышли со двора начальника милиции и пошли к гостинице…

Иван Зародов пришел к избе Власова сразу же после открытия магазина, в девятом часу утра. Постучал.

– Э! Хозяин! Есть кто живой?

В избе была тишина. Из приоткрытой двери выглядывал серый кот и жмурился на солнце.

– Хозяин! – позвал Иван. – Дай стаканчик! Ну, не могу я так!

Наконец в избе заскрипели половицы, но скрипели так, словно по ним не шли, а ползли, – медленно, протяжно, мучительно. Потом затарахтели дверные петли, и в проеме показался заспанный, взлохмаченный Пимен Власов. На нем были широкие брезентовые штаны на резинке, расстегнутая косоворотка и опорки от валенок. Пимен пнул кота, тот побежал через улицу.

– Чего? – хрипло спросил он.

– Слышь, хозяин, стаканчика, говорю, не найдется? Ну не могу я из горла, вечером могу, а утром не могу. Дай стаканчик!

– Алкаши проклятые, – заворчал Власов, – Как утро, так гужом прете. Я уж столько стаканов передавал – счету нет… И чего вы ее жрете? Чего вы в ней находите?

– Так башка болит, – жалобно сказал Иван. – Вчера по литре на рыло приняли. Не дай пропасть, хозяин.

– Эх, а молодой парень, – пожурил Пимен Аверьяныч. – По литре… Ну вот заглотаешь ты с утра, и какой потом из тебя работник? Опять целый день дурака валяет.

– Ну, хозяин, – заныл Иван. – Не ругайся… Дай стаканчик… И хлебца, занюхать…

Власов сжалился. Скрывшись на минуту в избе, вынес стакан и кусочек хлеба, но такой, что и занюхать не хватит.

– На, жри, – сунул в руки. – Токо здесь, а то упрешь стакан… Дружки, поди, за углом дожидаются?

– Жди! – обрадованно махнул рукой Иван. – Дружки, известное дело, наелись вчера за мой счет, а теперь слиняли…

– Так-так, – подтвердил Пимен Аверьяныч. – За чужой счет все мастаки…. Ну, зайди во двор, чего у ворот-то пить?

Иван вошел во двор, присел под забор, в тень. Трясущимися руками вынул из-под рубахи бутылку «Московской», выдернул пробку.

– Слышь, хозяин, а я один не могу, – сказал он. – У одного душа не принимает. Тащи еще стакан.

– Я не потребляю, – сказал Пимен. – Мне на работу к девяти.

– Да брось ты, – Иван сморщился. – По махонькой-то ничего. Мы ж не пьянки ради, а чтобы вкус не забыть. Кончай ломаться, при стакан, дергаем и разбегаемся.

– Э-эх, – ворчливо протянул Власов. – Дал стакан, так еще недоволен, еще кандибобер строит… Ладно, сейчас.

Он принес второй стакан, вытер его подолом рубахи.

– Токо чуть на донышко…

Иван щедро налил ему полстакана, потом себе.

– Давай!

Выпили. Иван сморщился, зажал руками рот и, скрючившись, уткнулся головой в заплот.

– Чего? – испуганно спросил Власов, осушивший свой стакан одним глотком.

Иван помахал рукой, простонал:

– Первая всегда так идет…

– Так-так, – согласился Пимен, присаживаясь рядом на корточки. – Я вот думаю: откуда люди деньги берут, чтобы каждый день вот так пить? Тут работаешь, угробляешься, можно сказать, а получил сотню новыми – куда ее? Кусать-то тоже что-то надо.

– А, – отмахнулся Иван. – Деньги – ерунда. Деньги – дерьмо, для человеческого разврата созданы. Деньги надо зарабатывать уметь.

Он налил еще. Выпили.

– Заработаешь, – проворчал Пимен. – Нынче за них здоровье класть надо. Вот я раньше на сплаве работал – во были заработки. Хребет поломаешь, но пойдешь получать – мешок. Истинный бог! Брал рогожный куль и в кассу ходил. А теперь – где они? Старые-то деньги было дороже. Раньше возьмешь сотню, пойдешь в магазин, так сколь всего купишь? А нынче? Пшик, и нету десятки…

– Можно и нынче с кулем ходить, ум бы был да охота, – сказал Иван, разливая остатки. – Я вот тоже зарабатываю – ого! У меня «Победа» своя, вторую уже сменил. Люблю новые машины! Запа-ах такой!.. А как выветрится запах, я ее загоняю по дешевке и другую беру. И все равно денег не хватает… Ишь, бабе надо коньячок покупать, чулочки капроновые, платья вечерние. У меня баба – во! Только строгая – страсть… Держать красивую бабу дорого, расходно, а без красивой бабы – не жизнь… Вот и ломаю хребет.

– Оно и видно, дошел – кости торчат, – пожалел Власов.

– Ничего, приеду домой – отъемся, – успокоил Иван. – Тут еще жара стоит, потому и худею.

Перед тем как идти к Власову, Анна накормила Зародова до отвала. Кормила мясом, специально купленным на базаре, колбасой и вареными яйцами. Уже не лезло – Иван взмолился:

– Не могу больше!

– Ешь! – приказывала Анна. – Если опьянеешь, что мне делать? Ешь! Зажмуривайся и жуй, понял?

Ивану было приятно. Все время начальница скупилась на деньги, жили в режиме строгой экономии, а тут сама заставляет, можно сказать, насилует.

– Бурундук – птичка, – стонал Иван и, зажмурившись, жевал вкусную чесночную колбасу…

И все-таки, несмотря на щедрую кормежку, Иван пьянел. Пимен же Аверьяныч от выпивки только покраснел немного и оживился.

– А чего мы на улице сидим? – вдруг спохватился он. – На жаре-то? Аида в избу! Там хоть и мухи кусаются, зато прохладно… Слушай, а ты не знаешь, отчего это мухи такие кусучие пошли?

– Хрен их знает, – отмахнулся Иван. – Жрать, видно, хотят…

– Э, не-ет! – обрадованно погрозил пальцем Власов. – Ты не знаешь, а я знаю! Мне недавно один умнейший человек сказал. Это не наши мухи. Из их Средней Азии ветром занесло, переселение едучих мух произошло. Нашито не кусались, а эти живьем жрут, потому что они на родине у себя фруктами питаются. Во как!

– А чего мы в избу пойдём? – спросил Иван. – Выпить-то нету!

– А ты слетай! Сельповский магазин тут рядом, на соседней улице! Ты молодой, сбегай! Я те объясню…

Ивану не нужно было объяснять, где сельповский магазин. Там, в забитом пустыми ящиками дворе, сидела и ждала его Анна…

– Так, значит, там они фруктами питались, а здесь кровью? – удивился Иван. – Вот стервы!

– А чего, приспособились… Ну ты лети, лети! Ноги в руки и айда! – поторопил Пимен.

– Ну, стервы! – сказал Иван. – Я мигом… Сейчас…

– Колбасы купи! – наказал Пимен. – Там вчера колбасу привезли, с чесноком. Больно уж люблю ее… Иван вышел па улицу, свернул в переулок и побежал. Анна сидела на ящике, ждала.

– Ну что?

– Пока порядок! Пьем, – сказал Иван и сел рядом. – Давай еще бутылку, мы в избу пошли.

– А не много будет? – испугалась Анна. – Вы же напьетесь! Ты провалишь мне дело!

– Он крепкий, черт! – выругался Иван. – Колбасы просит, аппетит у него разгорелся.

– Иван, только не напивайся, – попросила она. – Только держись.

– Молчать, баба! – рассмеялся Иван. – На свои пью! Давай еще!

Анна достала из сумки бутылку и круг колбасы.

– Через полчаса приходи, – сказал Иван.

– Господи, как деньги будем списывать, – вздохнула Анна. – На водку, что ли?