Висенте Паласио - Пираты мексиканского залива

— О, вы невиновны, и вы так несчастны, сеньора! — сказала она, выслушав исповедь до конца. — Я счастлива, что приютила вас у нашего бедного очага.

Прижав к себе головку Хулии, она поцеловала ее в лоб.

— Вы мой ангел-хранитель, — ответила Хулия. — Что было бы со мной, беззащитной и бесприютной, потерявшей всякую надежду на помощь? Вы — мое провидение. Я буду вечно благодарить вас.

— Не говорите больше, вы утомлены. Хотите чего-нибудь поесть?

— Нет, но мне уже лучше.

В эту минуту раздался стук в дверь. Паулита почувствовала, как Хулия вздрогнула.

— Не пугайтесь, это Москит, мой муж. — И, тихонько отстранив от себя девушку, Паулита поспешила к двери.

В комнату вошел Москит, но он был не один, его сопровождал закутанный в плащ незнакомец в низко надвинутой широкополой шляпе.

Ни слова не сказав Паулите, Москит подошел вместе с незнакомцем к порогу спальни, где лежала Хулия, и спросил, указывая на нее:

— Вот. Это она?

— Она! — воскликнул незнакомец, откидывая плащ и снимая шляпу.

— Дон Хусто! — удивилась девушка, узнав его.

— Да, это я, — ответил дон Хусто, — я, невольная причина всех бед, происшедших сегодня в вашем доме. Москиту я всецело доверяю; прослышав о вашем исчезновении, я послал за ним, чтобы разыскать вас. Судьба была ко мне милостива: едва я обратился к нему с просьбой найти вас, как узнал, что он приютил у себя незнакомую молодую девушку. Я сразу подумал, что это вы, и, не колеблясь, пришел сюда убедиться. Бог помог мне найти вас и предложить вам мои услуги в столь тягостный час.

Паулита, стоявшая позади дона Хусто, не удержалась от насмешливого движения, а Москит в ответ слегка нахмурил брови.

— Благодарю вас, сеньор, — ответила Хулия, — благодарю вас. Вы ни в чем не виноваты, поверьте, я сама ни о чем не догадывалась. Однако я пока не знаю, на что решиться. Я не в силах двинуться с места, мысли у меня в голове путаются, и, если хозяева мне разрешат, я останусь у них еще хотя бы дня на два.

— Конечно, конечно, — с жаром откликнулась Паулита, подходя к Хулии и словно желая защитить ее. — И не два дня, а два года. Я буду так счастлива, и поверьте, мы ни в чем не будем нуждаться, я заставлю Москита работать. Не правда ли, Москит, ты с радостью позаботишься о сеньоре?

— Верно, сеньора, — ответил Москит, — здесь вам будет спокойно, и вы ни в чем не будете терпеть недостатка.

— В таком случае, — сказал дон Хусто, — больше говорить не о чем. Тем не менее послезавтра я снова навещу вас, чтобы узнать, не надо ли вам чего-нибудь. До свидания, Хулия, до послезавтра. Если же вам что-либо понадобиться раньше, передайте через Москита.

— Благодарю вас, сеньор, благодарю, — повторила Хулия, протянув ему руку.

— Прощайте.

— Да, я хотела просить вас об одном одолжении, — сказала Хулия.

— Пожалуйста, всегда готов служить вам.

— Обещайте никому не говорить, что вы разыскали меня. Ни моей матери, ни дону Педро Хуану.

— Обещаю. Об этом будем знать только мы четверо на целом свете.

— Ах, сеньор, вы так добры!

— Дон Хусто удалился, Москит проводил его до дверей. Паулита и Хулия остались вдвоем.

— Замечательный человек! — воскликнула Хулия.

— Напрасно вы так думаете, — возразила Паулита.

— Как?

— Не советую доверять ему.

— Но…

— Тише, Москит идет, он ему очень предан.

Закрыв за гостем дверь, Москит вернулся в спальню.

— И зачем ты только притащил с собой этого жука? — сказала Паулита.

— Что это с тобой? — спросил Москит.

— Ты знаешь, я недолюбливаю его.

— Он принял горячее участие в судьбе сеньоры, я хотел ее порадовать. У вас бывали с ним раньше размолвки?

— Нет, — ответила Хулия.

— Так в чем же дело?

— Просто предчувствие, — сказала Паулита.

— Если он себе хоть что-либо позволит, ему не поздоровиться, — пообещал Москит. — А теперь давайте спать.

Радушные хозяева ушли на ночь в соседнюю комнату, уступив гостье свою спальню.

Пробежав глазами прощальную записку жены, Педро Хуан бросился на ее половину, решив во что бы то ни стало помешать ей покинуть дом, и подоспел как раз в тот момент, когда сеньора Магдалена переступила за порог своей комнаты.

— Магдалена! — воскликнул Педро Хуан. — Куда ты?

— Я ухожу навсегда, — надменно ответила сеньора Магдалена.

— Понимаешь ли ты, что делаешь? Произойдет ужасный скандал, о нас пойдут сказки по городу.

— Я все обдумала. Что будет, то будет, но в этом доме я не останусь.

— Магдалена, ради бога!

— Пустите меня.

— Дай сказать тебе хоть слово.

— Ничего не желаю слышать.

— Магдалена, опомнись, подумай…

— Дайте мне пройти.

— Послушай…

— Не желаю слушать! — решительно воскликнула Магдалена и направилась к лестнице.

— Что ж, поступай как хочешь, Магдалена, но завтра тебя замучают укоры совести, несправедливая, бесчеловечная мать!

— Ты говоришь — несправедливая! — Сеньора Магдалена с негодованием повернулась к мужу. — Несправедливая? Бесчеловечная?

— Да, — повторил Педро Хуан, — несправедливая!

— И ты смеешь говорить это после того, как Хулия нанесла мне самое тяжкое оскорбление, какое только может нанести дочь своей матери? Ты называешь меня несправедливой за то, что я отреклась от дочери — твоей соучастницы?

— Ты несправедлива, Магдалена. Чудовищно несправедлива. Хулия невинна.

— Невинна?

— Да, невинна! Клянусь спасением моей души! Она невинна, Магдалена.

— А ее замешательство? Ее обморок?

— Магдалена, настало время открыть тебе правду. Во всем виноват я. Я пытался соблазнить невинную девушку…

— А что же она?

— Она не желала слушать мои слова, всегда избегала и, наконец, возненавидела меня. Но дочерняя любовь, желание оградить тебя от горя заставляли ее молчать, а ты отплатила за ее любовь гнусным подозрением.

— Так это правда, Педро Хуан? Ты не обманываешь меня?

— Клянусь тебе всем святым, что есть на земле, Магдалена! Неужто ты не чувствуешь искренности моего признания?

— Да, да, сердце мое подсказывает, что это правда, что ты не лжешь. Моя Хулия, моя дочь невиновна, а я оскорбила ее подозрением, я прокляла ее.

— Ты ее прокляла?

— Да. Ах, как я была жестока! Я должна увидеть ее, попросить у нее прощения!.. Хулия! Хулия!

И сеньора Магдалена бросилась в комнату Хулии с криком:

— Хулия, Хулия, моя дочь!

Но Хулия была уже далеко.

— Хулия! — повторяла сеньора Магдалена, заглядывая во все покои. — Где Хулия? Где моя дочь?

— Сеньора, — сказал слуга, — сеньорита вышла из дому уже давно.

— Боже мой! Как я перед ней виновата! — воскликнула сеньора Магдалена, падая в кресло.

Педро Хуан немедля распорядился, чтобы все слуги отправились на розыски Хулии; потом, взяв шляпу и плащ, он сам вышел из дому, оставив сеньору Магдалену в глубоком отчаянии.