Михаил Ланцов - Новик [СИ]

- Видишь! Я же говорил! – довольный собой, заявил парень.

Татары же молча подъехали к границе предполья. Благоразумно не заезжая в траву, полную колышек и ямок. И, проезжая мимо дороги, ведущей к крепости, просто отцепляли от седел и бросали тушки волков. Не приближаясь.

Первый волк, второй, третий.

Они уже выросли и заматерели. И возможно по осени смогли бы найти себе волчиц, чтобы создать пары, а потом и стаю возродить. Но не судьба.

Андрей же, когда понял, что сделал неприятель, в лице переменился. Он к ним привык. И воспринял это все так, словно убили не диких зверей, которых он прикармливал, а его друзей. Настоящих друзей.

Да, бывали случаи, когда они подводили. Но не по их вине. Просто их мало из-за чего эти волки не могли быть всюду. Там же, где они могли помочь – всегда помогали. В бой, понятно, не вступали. Но это и не требовалось…

Он молча сжал до боли в побелевших пальцах эфес сабли. И не говоря ничего только играл желваками, смотря на эти трупы волков. Ахмет что-то кричал, насмешливое или обидное. Но Андрею было без разницы. Просто потому что он не разбирал слов.

- Милый, - тихо коснулась его плеча Марфа. – Ты только не делай глупостей. – а потом она его обняла и прижалась. Сзади. Со всей возможной нежностью.

Андрей же, казалось, вообще этого не замечал.

Минута.

Две.

Татары уже уехали, встали у лагеря и начали ждать развития событий. Ахмет явно провоцировал Андрея. Да и отомстить за ночной провал требовалось. Хоть кому-то. И если до защитников крепости добраться не удавалось, то волки были на виду.

- Марфа, скажи мне, как художник художнику, ты рисовать умеешь? – После нескольких минут ступора, спросил парень у своей жены.

- Скетчи, - как-то неуверенно произнесла она.

- Сойдет.

- А зачем тебе?

- Сможешь волка Старков нарисовать? Герб.

- Ну… - задумалась она, - наверное. Надо пробовать. Голову?

- Да. Только голову.

- Какие размеры?

- Фут на фут или около того. Для знамени…

Марфа молча кивнула, хотя Андрей и не мог видеть его кивка своим затылком, и удалилась. И за пару минут на земле начертила палочкой нужное изображение. А потом позвала мужа:

- Такой?

- Сойдет, - почти сразу кивнул он. И Марфа пошла рисовать этот герб уже угольком на тряпице, чтобы можно было вырезать его фрагменты и пришить их на флаг как аппликацию.

- Зачем тебе это? – тихо спросила она, когда заметила, что Андрей молча за ней наблюдает, стоя невдалеке.

- Я чувствую, что так будет правильно.

- Старкам не везло.

- Ты разве забыла, что получилось в самом конце?

Тишина. Марфа повернулась и посмотрела на него округлыми от удивления и ужаса глазами.

- Ты серьезно?!

- Откуда я знаю? Я просто чувствую – так надо.

- Ты простой поместный дворянин. И поднимать свое собственное знамя… свой собственный герб… Не жирно ли будет?

- Хуже не будет.

- Не по Сеньке шапка.

- Посмотрим.

- Ну смотри. Я предупредила…

Глава 7

1553 год, 8 сентября, Тула

Агафон вышел на крыльцо и недовольно скосился на ворота подворья. Там стоял Афанасий.

- Какой черт тебя принес в столь ранний час? – хмуро спросил уставший купец.

- Не богохульствуй! – воскликнул священник, а потом подошел ближе и очень тихо добавил: - Нужно поговорить.

- А чего исповеди не дождался? – также очень тихо поинтересовался Афанасий.

- Сам же знаешь…

Агафон недовольно кивнул и жестом показал гостю следовать за ним. Наконец, уединившись, он спросил:

- Что-то случилось?

- Ты стал неприветлив.

- Я устал.

- Мы все устали. Но это не объясняет твоей неприветливости. Не краску ли еще раздобыл?

- Если бы.

- А если бы раздобыл?

- Если бы да кабы, то во рту росли грибы. Сразу соленые. Я от того и злой, что краски нет. Я-то губу раскатал.

- А он обещал? – махнул неопределенно священник.

- Ничего точного. Ну ты и сам знаешь. Он просто намекал на что-то, а я, старый дурак, уши то и развесил.

Афанасий внимательно посмотрел Агафону в глаза, но тот их не отвел. И там читалось лишь раздражение и досада. Вполне себе искренние.

Но какова их природа?

Конечно, отдельные пылкие читатели, могут подумать, что Агафон думал об увлекательной лекции, посвященной загонной охоте и практике ее применения в летний период против волков. И о том, почему татарам удалось выгнать волков из леса. Но эти читатели будут разочарованы, ибо купец думал о деньгах. Куда более близких его сердцу, как и положено правильному купцу…

Поместный дворянин московской службы со своими людьми довольно долго просидел в Туле, решая вопросы, которые перед ним поставил царь. Помимо приглашения Андрея. 15 августа он прибыл, а на днях – в первых числах сентября - отбыл. Потратив чуть больше двух недель на всякого рода дознания и беседы. Причем в этот раз, беседы эти фиксировали на бумагу. Подробно.

Самому Агафону не удалось избежать этой участи. И если первый раз он пообщался с тем десятником вместе с Афанасием и довольно непринужденно. То во второй раз его пригласили в гости на подворье воеводы, где, конечно, не пытали, но очень строго спрашивали. Посадили в небольшой комнатке. Обступили со всех сторон. И давай душу вынимать.

Пришлось признаться во всем… вообще во всем. Что ездил на торг к Андрею. Что забрал у него полбочки светильного масла. Что надеялся раздобыть еще краски. И так далее.

В общем – давил этот десятник не столько грамотно, сколько вдохновенно, опираясь на природное чутье и талант. Понятно, так он обрабатывал не всех. Но простых купцов, ремесленников да поместных дворян – очень даже.

Получив второй шанс от царя, он старался. Понимая, что слов будет недостаточно, но писал все на бумаге. Прекрасно зная, что таким скрупулезным вещам царь может поверить. Но главное – это не опрос одного человека. Это опрос многих, который позволял получить некий общий срез «картины маслом».

А как же Андрей?

Он мог и подождать. Потому что требовалось разобраться в том змеином клубке, что в городе завязался. Кроме того, его очень заинтересовали слухи о колдуне. И он вместе со священником проводил определенные поисковые мероприятия. Однако, когда убедился, что в шаговой доступности от Тулы сбежали все знахарки, повитухи и травницы то плюнул. Ему стало очевидно – колдун если и был, то теперь далеко.

Агафон чувствовал себя побитой, оплеванной собакой.

Он хотел вернуться в Тулу после отбытия московских гостей к Андрею. И, улучив момент, увернуться от излишнего общения с ними, когда те станут возвращаться. От греха подальше. Но его встречали на причале. Он хотел сохранить в тайне уговоры с Андреем и своими новгородскими родичами, но из него это все словно клещами вытащили. Он даже сам не понял, как сам все разболтал, стараясь себя выгородить…