Михаил Ланцов - Помещик. Том 1. Сирота

Так или иначе, но черенок лопаты, сломавшийся об его спину Андрейки, встряхнул ему мозги, добавив немало осторожности. Как он думал. Однако, когда дорогу ему заступил незнакомый воин с парой сопровождающих, он едва саблю не выхватил.

Ну а что? Не родственник. И вроде не из родичей покойного Петра. А значит — фас! Давно ведь хотелось на ком — нибудь пар выпустить.

Но сдержался. Просто чуть — чуть выдвинул клинок и все.

— Не шали! — напрягся этот воин, так же положив руку на оружие.

Вид как с иголочки. Пошита одежда на нем вся явно не холопом на задворках, а нормальным портным, да из неплохой ткани. И шапка на голове красовалась мехом не заячьим, а куда более приличным. И сабля по отделке явно не тот мусор, какой парень получил в наследство от отца. Да и перстенек серебряный на пальце тоже цену имел. Хотя до богатства «прикида» воеводы ему было как до Луны вприсядку. Явно при деньгах, но дым пожиже, а полет пониже.

— Чего тебе?

— Ты Андрейка Прохоров сын?

— С утра им был.

— Разговор к тебе есть.

— А у меня нету к тебе разговора.

— Я здесь по поручению самого царя!

— Я должен поверить тебе на слово?

— С такими вещами не шутят!

— Месяца не прошло, как ко мне подошли и заявили, что я денег должен. Просто потому, что у меня было что взять. Раньше я думал, что с такими вещами тоже не шутят.

— Это не одно и тоже!

— Грамотка то у тебя есть?

— А ты читать умеешь?

— А ты ее покажи сначала.

Этот мужчина несколько секунд помедлил. А потом извлек из небольшой сумы, перекинутой через плечо свиток. И показал его парню.

— Вот — грамота.

— А что внутри?

— Тебе этого мало? Вот же печать царская!

— Начнем с того, что печати царской я в глаза никогда не видел. — соврал Андрейка, ибо когда готовился к отправке в прошлое, наблюдал и ни раз. — И закончим тем, что на грамоте должны быть буквы. Да не просто так, а грамотно сложенные в слова, которые смыл имеют.

Чуть помедлив, служивый протянул грамоту Андрейку.

— На, погляди, коли читать умеешь, — усмехнулся он. — Но испортишь — шкуру спущу.

Парень взял этот свиток. Аккуратно и без лишней суеты развернул его. И пробежал глазами текст.

Вот что — что, а читать на том, старом языке, парень научился славно во время подготовки. И на таком варианте, и на более старых, и на более новых. И писать даже мало — мальски умел.

Прочитал он, значит, грамоту. И почувствовал, как его волосы даже на затылке дыбом встали. Свернул ее и вернул собеседнику.

— Ты хоть слово разобрал? — усмехнулся тот.

И Андрейка в общих словах пересказал ее содержание. После чего обозначил легкий поклон и добавил:

— Чем я могу помочь?

Настал черед удивляться уже Алексею, который вытаращился на парня ВОТ такими круглыми глазами.

Все дело в том, что с грамотностью на Руси в те годы было так себе.

Читать, писать, считать умеешь? Умница! Светоч просто. Язык греческий или латинский знаешь? Вообще философ.

Грамотных людей было на пересчет. Купцы, приказчики, кое — кто из священников и поместных дворян, чиновники да аристократы. Ну и немного ремесленников, но те совсем редко. Совокупно не более одного, край двух процентов от населения державы. Всякого рода инженеры или прочие классные специалисты — так и вообще — штучный товар, едва ли за десяток на всю страну.

И как они читали? Правильно. В слух да по слогам. Медленно. По крайней мере, в основной своей массе. Андрейка же прочитал текст быстро и про себя. Так только малая часть чиновников умела и отдельные священники из числа наиболее образованных и начитанных. А тут какой — то новик, готовящийся к верстанию на службу, да не в Москве, а на окраине державы.

Поймав отвисшую челюсть Алексей принял грамоту и произнес:

— Разговор к тебе есть. Долгий. Пойдем в корчму. Потолкуем.

— Ну пойдем…

Ответил парень и, развернувшись в сторону корчмы пошел туда первым. А все остальные — следом, включая Устинку с Егоркой, которых он постоянно таскал с собой. Упаковав их в тегиляй да с топориком на поясе. От греха подальше. Ведь на троих нападать намного менее сподручно, чем на одного.

— О чем ты хотел поговорить? — спросил Андрейка, когда они уселись в корчме за длинный деревянный стол и он отпил глоток дешевого пива, которое в самый раз стоило назвать пойлом. Но другого, увы, тут не варили в эти века. Народу было немного, поэтому особенно опасаться чужих ушей не стоило. Достаточно было просто сесть в каком угле и не сильно повышать голос.

— Что в Туле произошло?

— Так к смотру она готовится. А что?

— Про волнения не слышал, разве?

— Слышал. Да только ничего сказать не могу. В чулане я сидел у воеводы. Остывал. И ждал решения своей судьбы.

— О как! — улыбнулся Алексей. — А чего так?

— Так накануне я с Петром Глазом повздорил и ненароком его убил. Защищаясь.

— Народ ведь за тебя вышел. Ведаешь то?

— Как не ведать? Ведаю. И за то я ему премного благодарен.

— И воеводу не винишь?

— Я был сам не свой. Мне нужно было остыть. А воеводе нашему — все обдумать, всех выслушать да решение разумное принять. Светлая он голова.

— Даже так? — усмехнулся Алексей. — Неужели и поругать его не хочется?

— Если из — под палки ругать, то ничего дельного не выйдет. Может и хочу, да зачем? Он делал свое дело, блюсти которое поставлен Государем нашим. А я многого не разумею. И ежели судить его стану, то сплошная петрушка выйдет.

— Петрушка не петрушка, а я бы послушал.

— Хм. Знаешь, однажды муж тешился с жинкой своей. И скучно ему стало. Захотелось огонька. Вот и попросил он ее начать стонать. Так эта дурында возьми, да и заладь: «Ой денег нету, денег нету…». А муженек то, явно не того хотел послушать…

Все присутствующие поржали, включая Устинку и Егорку. Ибо они этот анекдот слышали первый раз в жизни. Хотя от Андрейки уже слышали их некоторое количество. Но только от него. Так как культура анекдотов еще просто не утвердилась в этих краях. До XVIII века они вообще были не в ходу на Руси. Даже в своей первоначальной форме[2].

Так и беседовали.

Алексей задавал вопросы, стараясь выйти на острые темы. А Андрейка максимально осторожно с них соскакивал, старательно отшучиваясь и на ходу адаптируя как можно более простые и доходчивые анекдоты под местные реалии. То есть, всеми возможными способами уводя тему если не допроса, то явного опроса к шутливому балагурству. В сторону, то есть. Путая мысли Алексея и сбивая его с толку. Благо, что помещик, который с ним беседовал, не выглядел зубром сыска и допроса. Он скорее по — панибратски пытался выведать настроения парня «за рюмкой чая». Как, видимо, в те годы и принято было. А втереться в доверие и обойтись без демонстрации грамоты, не сумел или не захотел.