Михаил Ланцов - Помещик. Том 1. Сирота

— К чему бы это?

— К дождю! — раздраженно рявкнул и дал Андрейке затрещину. — Если хочешь выжить — научить соображать, где можно задавать вопросы, а где нет!

— В молодости он шалил, думал… Потом поумнел — стал соображать. — невольно отреагировал Андрейка, процитировав фразу из кинофильма «Убить дракона».

— Вот именно! — со злостью произнес дед. — Соображай! Ты не один! По дурости совершишь что — и не только себя, но и нас на плаху притащишь! Понял ли?

— Понял, — насупился Андрейка… — спасибо. Серьезно, спасибо. Не знаю, чтобы я делал один.

— Гнил бы в канаве. — чуть смягчившись ответил дед. — Одиночки не выживают.

— А мой отец?

— А он был когда — нибудь один? — с обидой в голосе спросил дед. — За ним всегда были мы. Даже когда он от нас отказался и отвернулся. Мы такой роскоши позволить себе не могли.

Помолчали.

Андрейка не знал, что ответить и как возразить.

— А насчет кузнеца сходи к Илье. — нарушил затянувшуюся тишину дед. — Он погорел и от татар сильно пострадал. Подвизается подмастерьем у своего врага, выполняя самую грязную работу. За хлеб и воду. А у него жена, двое детей. Еще год — два — и сдохнут они или в холопы пойдут.

— А чего он их так мордует?

— В жизни всяко бывает, — философски пожав плечами ответил дед. — Думаю твой новый дружок и сам к Илье сходит. Но если что — имей в виду.

— Спасибо.

— Ты часть рода. Не забывай это. — произнес дед и не прощаясь удалился. А Андрейка остался сидеть на лавочке в задумчивом состоянии. Обдумывая все, что случилось.

Слова, сказанные дедом, очень сильно изменили ситуацию. Он и раньше не сильно доверял воеводе. Теперь же вообще стал его побаиваться, потеряв нить происходящих событий. Как и общества местных людей. Кровь и интриги кипели в маленькой Туле на окраине Русского царства похлеще, чем в каком — нибудь сериале. И были такими многослойными, что можно было только дивиться — как в этом дерьме выживали предки. Видимо, выработанная с детства «чуйка» открывали перед ними какие — то особые возможности. В конце концов он в эти времена только заехал и делал робкие, первые шаги. Считай младенец. Года не прошло как вылупился…

[1] В пятнадцать лет на Руси считалось совершеннолетие.

[2] Пустить в разгон — разграбить.

1553 год, 1 июня, Тула

Вот и наступил день смотра.

Андрейка сидел на своем мерине и с некоторой тревогой ожидал исхода это предприятия. Ведь если его не поверстают на службу по какой — то причине, то даже ту четверть поместья отцовского заберут. Да и вообще — подвесят его в непонятном состоянии. Если бы он хотел приключений, то охотно бы на это согласился. Но он не горел желанием поиграть в «мушкетеров короля». Особенно теперь, после свадьбы, которая очень сильно его потрясла. Точнее даже не сама свадьба, а то, что произошло после нее, когда он со своей молодой супругой уединился, чтобы консумировать брак…

Темная небольшая комнатка.

Лишь в углу горела тусклая лампадка у иконы.

Достаточно просторная постель, точнее топчан, была покрыта простыней из беленого льна, поверх шкур.

Марфа вошла и сразу стала испуганно жаться к стенке, смотря на Андрея затравленным взглядом. А по ее щекам потекли слезы. Снова. Она считай всю свадьбу проревела. Но поджав губы держалась, весь вечер держалась, чтобы не сказать ничего лишнего хотя было видно — хотела. И в церкви соглашаться явно не рвалась, но…

«Жена… — пронеслось у парня голове… — Твою же мать… во что я вляпался?»

Но отступать было поздно. Там — за дверью — находилась толпа новых и старых родственников в изрядном подпитии. И все они ждали крови на простыне. И уже не отвертеться.

Андрейка подошел к девушке и взял ее за плечи. А дальше завис. И даже как — то опустил взгляд, погрузившись в свои моральные терзания.

По местным меркам — все хорошо. Они оба считались совершеннолетними. Но он — то продукт XXI века. Поэтому ему, с высоты сознания без малого тридцатилетнего мужчины все происходящее казалось несколько диким. Ведь эта девушка была для него ребенком. Да, половозрелым. Но ребенком. Во всяком случае — по уровню развития личности.

Однако Марфа восприняла эту нерешительность и потупленный взгляд иначе. Она всхлипнула еще раз. Тяжело вздохнула. И попыталась взять инициативу в свои руки, буркнув:

— Эх… ничего — то ты не понимаешь, Джон Сноу…

— Что ты сказала?! — обалдел Андрейка крепко сжав ее плечи, не давая вырваться.

— А? Ничего. Не обращай внимания. Это наше… семейное…

— Так ты из одичалых? То — то я смотрю яблоками мочеными кидаешься.

Марфа выпучила глаза от удивления, уставившись на Андрейку. Тот, с точно таким же выражением лица, смотрел на нее. Так они и простояли, наверное, с минуту или даже две, пока парень, нарушив тишину, не спросил:

— Когда?

— Когда я тут оказалась?

— Да.

— Сразу после нападения татар летом.

— Я тоже. А как все произошло?

— Я сидела за компом в шлеме виртуальной реальности. Тут меня что — то ударило, как будто током. Сильно. И темнота. Очнулась в комнате на лежанке, уже в этом теле.

— А по какому адресу?

Марфа ответила.

— А квартира?

— Двадцать пять.

— Ай да профессор!

— Профессор?

— Да. Меня он забрасывал сюда специально, так как там я был смертельно болен. А он, видимо, как — то и тебя зацепил.

— Профессор… профессор… Погоди ка. Клим Дмитриевич Дементиев? Из двадцать четвертой квартиры?

— Он самый.

— Не знала, что он был профессором.

— Ты с ним была знакома?

— Он какие — то исследования проводил и ему не хватало вычислительных мощностей. Вот он и попросил поставить у меня программку для переноса части вычислений на мой компьютер. Машинка у меня мощная… была…

— Ясно. А как звать тебя на самом деле?

— Алиса.

— А я Андрей. Там так же звали. До смешного. Прохоров.

— Прохоров? А я тебя видела. И слышала о тебе. Клим Дмитриевич про тебя рассказывал. Говорил, ты ему много помогаешь. Называл тебя лаборантом и нахваливал. Да мы даже встречались несколько раз. Не помнишь? Когда ты искал преподавателей по исторической грамматике, то ко мне обращался за помощью. Не помнишь? Студентка. Рыжая такая.

— Честно говоря не помню. Давно это было. А где ты училась?

— Я на филфаке училась. Заканчивала уже. Диплом по палеографии писала. Неделя оставалась до защиты, когда это все произошло.

— С языком быстро разобралась?

— Ну так… Я ведь старославянский изучала и с этим говором более — менее сумела разобраться. Но курьезов хватало.

— А чего на меня кидалась?

— Да меня все тут уже бесит! Я не просила меня в прошлое отправлять! Ни еды нормальной! Ни средств гигиены! Каждые месячные — ад во плоти! — начала она восклицать, но парень зажал ей рот.