Тодор Кондов - Передает «Боевой»

— Вы хотите, ваше величество, чтобы я рассказал вам об антигосударственных проявлениях отдельных деятелей?

Надо знать наверняка, чего хочет Борис.

Борис понял его. Улыбнулся. Махнул рукой.

— Нет, Гешев, ты информируй меня как полагается, без уверток. Это и есть наше высочайшее повеление.

— О политическом положении, ваше величество?

— О политическом положении у нас в стране и за границей.

Требование Бориса объяснялось всем известным обстоятельством: каждый информировал царя так, как это было выгодно ему. Имели место англофильские настроения британского агента Любомира Лулчева, масонские внушения Цанкова, профранцузские, в сущности, самые слабые, правых земледельцев. Русофильские, но антикоммунистические настроения прежних сторонников Драгана Цанкова. Интересы королевского двора Италии, сепаратистские настроения итальянского наследника престола.

— Начну со случая с доктором Пеевым, ваше величество. Я не считаю этого доктора шпионом. Это крайняя революционная форма борьбы большевиков. Тех, в горах, по моим данным, пятнадцать тысяч человек.

Царь смотрел на него широко раскрытыми, полными ужаса глазами.

— Целая дивизия фанатиков с оружием в руках против меня? А почему военные докладывают, что число их не превышает четырех-пяти тысяч человек, и именно поэтому они не могут с ними справиться. Они, видите ли, рассредоточены по двое-трое и атаковать их просто невозможно.

— Пятнадцать тысяч, ваше величество. Думаю, в данный момент функционируют примерно тысяча шестьсот нераскрытых подпольных организаций, кроме тех, которые я ликвидировал и о которых вы знаете. Пусть это группы в среднем из десяти — пятнадцати человек, не больше. Пусть осталось сто тысяч из сторонников Стамболийского, ваше величество. Пусть есть еще столько же англофилов, русофилов, правых оппозиционеров, ваше величество. Выходит, что…

Борис замахал обеими руками.

— Гешев, чем же тогда можно оправдать твое старание? Ты не можешь ликвидировать коммунистов! Да, не можешь!

— Могу, ваше величество. Смог бы, если бы бездарные руководители не чинили мне препятствий, если бы хоть кто-нибудь прислушивался ко мне полтора года назад. Тогда я был готов отрубить голову ста тысячам… и исправить положение.

— А что же делать сейчас, Гешев?

— Ваше величество, мне удалось собрать более трехсот листовок с коммунистическими лозунгами, требованиями и даже с платформой их Отечественного фронта. Ваше величество, позвольте перейти к внешнеполитическому положению, и только после того, как я изложу вам свою позицию, представлю на ваше усмотрение свое мнение.

— Гешев, что ты думаешь о докладе моего министра иностранных дел? Тебе известен его последний доклад? Наступил удобный момент сбить спесь с этих господ министров.

— Как ему было выгодно, так он и лгал, ваше величество. Эти господа с громкими титулами думают прежде всего о себе и потом уже о том, выгодна ли вам их позиция. Япония, например, начала задыхаться на своих островах. Швеция требует с японцев доллары за бензин, который находится в их распоряжении в районе Тихого океана. Они не хотят японской валюты, и прежде всего расчетов на базе японского клиринга. А что все это значит? Что японская валюта не имеет никакого золотого покрытия и никакой перспективы. Возьмем русских, ваше величество: они приближаются к Харькову. А что вытекает из боев под Курском? Они еще продолжаются, и притом как? Весь вопрос в том, когда капитулируют немцы.

— Гешев, — царь говорил шепотом и пытался на ощупь найти свою рюмку на столе. — Гешев, ты не понимаешь, что ты говоришь!

— Ваше величество, стоит вопрос о том, будете ли вы царем и будет ли его высочество князь Симеон наследником вашего престола. Я много думаю об этом и потому так говорю. Скажу вам одну тайну, но до этого вернусь к началу нашего разговора, когда вы, ваше величество, соблаговолили спросить меня, что же делать. Вы лучше всех умеете хранить тайны.

Это соответствовало действительности. Гешев знал, что царь умеет хранить молчание. Царь помнил все, каждое слово, сказанное ему, и годами хранил в памяти тысячи и тысячи событий, разговоров, имен и дат. Гешев мог рассчитывать на его молчание: ведь если тот проговорится, он потеряет все.

— Гиммлер заявил на одном совещании в Баварских Альпах, ваше величество, вскоре после поражения под Сталинградом, что Германия уже побеждена. На этом совещании собрались все мои коллеги из отделов разведки рейха. Этот факт, ваше величество…

Борис закрыл лицо руками.

Полицейский был доволен: теперь из этого пластилина он будет лепить что пожелает.

— Ты… может быть, тоже лжешь, как все…

— Не смею, ваше величество. Спросите Бекерле, есть ли доля правды в моих словах, и сообщите ему, что узнали об этом от меня. Через сколько часов после этого вам сообщат, что нашли меня мертвым!

Борис кивнул головой:

— В таком случае…

— Я упомянул о докторе Пееве. Он лишь одно из звеньев в цепи. Игра крайне рискованна, ваше величество. Речь идет о том, чтобы я по всем линиям усилил борьбу против коммунистов и начал массовую чистку безо всякого суда. Враги царя до конца года должны найти себе могилу.

— По примеру Гитлера…

— Именно так, ваше величество. Вы оставили в живых Никифорова, но я и к нему могу «прислушаться», но только после того, как вытяну из него все, как вы приказали.

Борис оживился. Когда признавали его прозорливость, он всегда становился оптимистом:

— Так что же: оставить в живых и этого Пеева?

— Нет, ваше величество. Разрешите мне подготовить доклад, собрав материалы против тех генералов, которые мешают вам. Назревают события. Вы, наверное, почувствовали, что ваш высочайший тесть осматривается, что он начинает действовать, в сущности, против Муссолини. Разве Муссолини слабее господина… — Но вдруг не стал продолжать дальше. Еще не наступило время наносить удар Филову. Ведь он все еще крепился. И Гешев решил нанести первый удар по его престижу. Только с кого начать? С генерала Даскалова или Михова? Ведь сам господин Богдан Филов не случайно послал Янко Панайотова Пеева в Токио, хотя никогда сам не признается в этом.

— Ваше предложение, Гешев? — царь перешел на «вы».

Гешев улыбнулся: почувствовал, что побеждает.

— Ваше величество, теперь поздно доказывать верность Германии. Гитлеровская Германия здорово увязла. А мы должны сосредоточить свое внимание на укреплении внутреннего положения. Укреплять вашу власть.

— А что делать с коммунистами, Гешев?

— Ваше величество, это моя забота. Развяжите мне руки, предоставьте в мое распоряжение генерала Кочо Стоянова, и я к Новому году доложу вам, что коммунисты больше не существуют.